Биография и стихотворения И. Северянина
Вы помните ли полуанекдот, Своей ничтожностью звучащий мило, Как девочка у матери спросила, Смотря на вздутый недугом живот: «Он настоящий дядя или вот, Нарочно так?» - Мы, посмотрев уныло, По-девочкину, на его чернила, Вопрос предложим вкусу самый тот… Из деликатности вкус не ответит. Но вы - вы, подрастающие дети, Поймёте, верю, чутче и живей Красноречивое его молчанье. Тебе ж, певец, скажу я в оправданье: Ты был достоин публики своей.
1927
[К странице Алексей Апухтин]
Послушница обители Любви Молитвенно перебирает чётки. Осенней ясностью в ней чувства чётки. Удел - до святости непоправим. Он, Найденный, как сердцем ни зови, Не будет с ней в своей гордыне кроткий И гордый в кротости, уплывший в лодке Рекой из собственной её крови… Уж вечер. Белая взлетает стая. У белых стен скорбит она, простая. Кровь капает, как розы, изо рта. Уже осталось крови в ней немного, Но ей не жаль её во имя Бога; Ведь розы крови - розы для креста…
1925
«Чётки», «Вечер», «Белая стая» - названия поэтических книг Анны Ахматовой.
Коростеля владимирских полей Жизнь обрядила пышностью павлиней. Но помнить: нет родней грустянки синей И севера нет ничего милей… Он в юношеской песенке своей, Подёрнутой в легчайший лунный иней, Очаровательнее был, чем ныне В разгульно-гулкой радуге огней. Он тот поэт, который тусклым людям Лученье дал, сказав: «Как Солнце будем!» И рифм душистых бросил вороха, Кто всю страну стихийными стихами Поверг к стопам в незримом глазу храме, Воздвигнутом в честь Русского стиха.
Кишинев. 3 марта 1934
[К странице Бальмонт Константин]
В пути поэзии, - как бог, простой И романтичный снова в очень близком, - Он высится не то что обелиском, А рядовой коломенской верстой… В заумной глубине своей пустой - Он в сплине философии английском, Дивящий якобы цветущим риском, По существу, бесплодный сухостой… Безумствующий умник ли он или Глупец, что даже умничать не в силе - Вопрос, где нерассеянная мгла. Но куклу заводную в амбразуре Не оживит ни золото лазури, Ни переплеск пенснэйного стекла…
1926
«Золото в лазури» (1904) - книга стихов А. Белого.
Красив, как Демон Врубеля для женщин,
Он лебедем казался, чьё перо
Белей, чем облако и серебро,
Чей стан дружил,
как то ни странно, с френчем.
Благожелательный к меньшИм и мЕньшим,
Дерзал - поэтно видеть в зле добро.
Взлетал. Срывался. В дебрях мысли брёл.
Любил Любовь и Смерть, двумя увенчан.
Он тщетно на земле любви искал:
Её здесь нет. Когда же свой оскал
Явила Смерть, он понял: - Незнакомка…
У рая слышен лёгкий хруст шагов:
Подходит Блок. С ним - от его стихов
Лучащаяся - странничья котомка…
1925
Демон Врубеля - картина «Демон» (1890) кисти художника Врубеля Михаила Александровича (1856-1910).
«Незнакомка» - название стихотворения Блока.
Ложь радостей и непреложье зол Наскучили взиравшему в сторонке На жизнь земли и наложили плёнки На ясный взор, что к небу он возвёл. Душой метнулся к северу орёл, Где вздох крылатый теплится в ребёнке, Где влажный бог вкушает воздух тонкий, И речи водопада внемлет дол. Разочарованному обольщенья Дней прежних не дадут отдохновенья И горького не усладят питья. С оливой мира смерть, а не с косою. Так! в небе не смутит его земное: Он землю отбывал без бытия…
1926
Разочарованному обольщенья дней прежних не дадут отдохновенья - перифраз строк из стихотворения Боратынского «Не искушай меня без нужды».
Его воспламенял призывный клич, Кто б ни кричал - новатор или Батый… Не медля честолюбец суховатый, Приемля бунт, спешил его постичь. Взносился грозный над рутиной бич В руке самоуверенно зажатой, Оплачивал новинку щедрой платой По-европейски скроенный москвич. Родясь дельцом и стать сумев поэтом, Как часто голос свой срывал фальцетом, В ненасытимой страсти всё губя! Всю жизнь мечтая о себе, чугунном, Готовый песни петь грядущим гуннам, Не пощадил он - прежде всех - себя…
1926
«Грядущие гунны» - название стихотворения Брюсова.
В его стихах - весёлая капель, Откосы гор, блестящие слюдою, И спетая берёзой молодою Песнь солнышку. И вешних вод купель. Прозрачен стих, как северный апрель, То он бежит проточною водою, То теплится студёною звездою, В нём есть какой-то бодрый, трезвый хмель. Уют усадеб в пору листопада. Благая одиночества отрада. Ружьё. Собака. Серая Ока. Душа и воздух скованы в кристалле. Камин. Вино. Перо из мягкой стали. По отчуждённой женщине тоска.
1925
«Листопад» (1901) - сборник стихов И. А. Бунина.
Душистый дух бездушной духоты Гнилой, фокстротной, пошлой, кокаинной. Изобретя особый жанр кретинный, Он смех низвёл на степень смехоты. От смеха надрывают животы И слёзы льют, смотря как этот длинный Делец и плут, певец любви перинной, Жестикулирует из пустоты. Всё в мимике его красноречиво: В ней глубина бездонного обрыва, Куда летит Земля на всех парах. Не знаю, как разнузданной Европе, Рехнувшейся от крови и утопий, Но этот клоун мне внушает страх.
Тойла. 1926
[К странице Вертинский Александр]
Её лорнет надменно-беспощаден, Пронзительно-блестящ её лорнет. В её устах равно проклятью «нет» И «да» благословляюще, как складень. Здесь творчество, которое не на день, И женский здесь не дамствен кабинет… Лью лесть в ей предназначенный сонет, Как льют в фужер броженье виноградин. И если в лирике она слаба (Лишь издевательство - её судьба!) - В уменье видеть слабость нет ей равной. Кровь скандинавская прозрачней льда, И скован шторм на море навсегда Её поверхностью самодержавной.
1926
Складень - здесь: складная икона.
Кровь скандинавская… - Гиппиус происходила из шведского рода.
Рассказчику обыденных историй Суждён в удел оригинальный дар, Вручённый одному из русских бар, Кто взял свой кабинет с собою в море… Размеренная жизнь - иному горе, Но не тому, кому претит угар, Кто, сидя у стола, был духом яр, Обрыв страстей в чьём отграничен взоре… Сам, как Обломов, не любя шагов, Качаясь у японских берегов, Он встретил жизнь совсем иного склада, Отличную от родственных громад, Игрушечную жизнь, чей аромат Впитал в свои борта фрегат «Паллада».
1926
В сонете обыграны названия произведений писателя: «Обыкновенная история», «Обрыв», «Обломов», «Фрегат «Паллада».
Путь конквистадора в горах остёр. Цветы романтики над ним нависли. И жемчуга на дне - морские мысли - Трёхцветились, когда ветрел костёр. И путешественник, войдя в шатёр, В стихах свои писания описьмил. Уж как Европа Африку не высмей, Столп огненный - души её простор. Кто из поэтов спел бы живописней Того, кто в жизнь одну десятки жизней Умел вместить? Любовник, Зверобой, Солдат - всё было в рыцарской манере… Он о Земле тоскует на Венере, Вооружась подзорною трубой.
1926 - 1927
В сонете обыгрываются названия книг Н. С. Гумилёва: «Путь конквистадоров», «Романтические цветы», «Жемчуга», «Шатёр», «Огненный столп», «Костёр».
…тоскует на Венере - намек на стихотворение Гумилёва «На Венере, ах, на Венере…».
Он в жизнь вбегал рязанским простаком, Голубоглазым, кудреватым, русым, С задорным носом и весёлым вкусом, К усладам жизни солнышком влеком. Но вскоре бунт швырнул свой грязный ком В сиянье глаз. Отравленный укусом Змей мятежа, злословил над Иисусом, Сдружиться постарался с кабаком… В кругу разбойников и проституток, Томясь от богохульных прибауток, Он понял, что кабак ему поган… И богу вновь раскрыл, раскаясь, сени Неистовой души своей Есенин, Благочестивый русский хулиган…
1925
[К странице Есенин Сергей]
По кормчим звёздам плыл суровый бриг На поиски угаснувшей Эллады. Во тьму вперял безжизненные взгляды Сидевший у руля немой старик. Ни хоры бурь, ни чаек скудный крик, Ни стрекотанье ветреной цикады, Ничто не принесло ему услады: В своей мечте он навсегда поник. В безумье тщетном обрести былое Умершее, в живущем видя злое, Препятствовавшее венчать венцом Ему объявшие его химеры, Бросая морю перлы в дар без меры, Плыл рулевой, рождённый мертвецом.
1926
«Кормчие звёзды» - название книги стихов Вяч. Иванова.
Во дни военно-школьничьих погон Уже он был двуликим и двуличным, Большим льстецом и другом невеличным, Коварный паж и верный эпигон. Что значит бессердечному закон Любви, пшютам несвойственный столичным, Кому в душе казался всеприличным Воспетый класса третьего вагон. А если так - всё ясно остальное. Перо же, на котором вдосталь гноя, Обмокнуто не в собственную кровь. И жаждет чувств чужих, как рыбарь - клёва; Он выглядит «вполне под Гумилёва», Что попадает в глаз, минуя бровь…
Valaste, 1926
[К странице Иванов Георгий]
Влюбилась как-то Роза в Соловья: Не в птицу роза - девушка в портного, И вот в давно обычном что-то ново, Какая-то остринка в нём своя… Мы в некотором роде кумовья: Крестили вместе мальчика льняного - Его зовут Капризом. В нём родного - Для вас достаточно, сказал бы я. В писательницё четко сочетались Легчайший юмор, вдумчивый анализ, Кокетливость, печаль и острый ум. И грация вплелась в талант игриво. Вот женщина, в которой сердце живо И опьяняет вкрадчиво, как «мумм».
1927
[К странице Вера Инбер]
Его устами русский пел народ, Что в разудалости весёлой пляса, Век горести для радостного часа Позабывая, шутит и поёт. От непосильных изнурён забот, Чахоточный, от всей души пел прасол, И эту песнь подхватывала масса, Себя в ней слушая из рода в род. В его лице - черты родного края. Он оттого ушёл, не умирая, Что, может быть, и не было его Как личности: страна в нём совместила Всё, чем дышала, всё, о чём грустила, Неумертвимая, как Божество.
1925
Прасол - торговец скотом.
[К странице Кольцов А. В.]
В утонченных до плоскости стихах - Как бы хроническая инфлуэнца. В лице все очертанья вырожденца. Страсть к отрокам взлелеяна в мечтах. Запутавшись в эстетности сетях, Не без удач выкидывал коленца, А у него была душа младенца, Что в глиняных зачахла голубках. Он жалобен, он жалостлив и жалок. Но отчего от всех его фиалок И пошлых роз волнует аромат? Не оттого ль, что у него, позёра, Грустят глаза - осенние озёра, - Что он, - и блудный, - всё же божий брат?..
1926
[К странице Кузмин М. А.]
Над Грузией витает скорбный дух - Невозмутимых гор мятежный Демон, Чей лик прекрасен, чья душа - поэма, Чьё имя очаровывает слух. В крылатости он, как ущелье, глух К людским скорбям, на них взирая немо. Прикрыв глаза крылом, как из-под шлема, Он в девушках прочувствует старух. Он в свадьбе видит похороны. В свете Находит тьму. Резвящиеся дети Убийцами мерещатся ему. Постигший ужас предопределенья, Цветущее он проклинает тленье, Не разрешив безумствовать уму.
1926
«Демон» - поэма Лермонтова.
Я чувствую, как музыкою дальней В мой лиственный повеяло уют. Что это там? - фиалки ли цветут? Поколебался стих ли музыкальный? Цвет опадает яблони венчальной. В гробу стеклянном спящую несут. Как мало было пробыто минут Здесь, на земле прекрасной и печальной! Она ушла в лазурь сквозных долин, Где ждал её мечтанный Ванделин, Кто человеческой не принял плоти, Кто был ей верен многие века, Кто звал её вселиться в облака, Истаясь обречённые в полёте…
1926
Ванделин - герой одноимённой поэмы Лохвицкой. Северянин был почитателем её таланта.
Саженным - в нём посаженным - стихам Сбыт находя в бродяжьем околотке, Где делает бездарь из них колодки, В господском смысле он, конечно, хам. Поёт он гимны всем семи грехам, Непревзойдённый в митинговой глотке. Историков о нём тоскуют плётки Пройтись по всем стихозопотрохам… В иных условиях и сам, пожалуй, Он стал иным, детина этот шалый, Кощунник, шут и пресненский апаш: В нём слишком много удали и мощи, Какой полны издревле наши рощи, Уж слишком он весь русский, слишком наш!
1926
Апаш - деклассированный элемент (франц.).
[К странице Маяковский Владимир]
Судьба Европы - страшная судьба, И суждена ей участь Атлантиды. Ах, это вовсе не эфемериды, И что - скептическая похвальба? Мир не спасут ни книги, ни хлеба. Все мантии истлеют, как хламиды. Предрешено. Мертвящие флюиды От мудрствующего исходят лба. Философ прав, но как философ скучен. И вот - я слышу серый скрип уключин И вижу йодом пахнущий лиман, Больным, быть может, нужный и полезный. …А я любуюсь живописной бездной И славлю обольстительный обман!
Кишинёв, 9 марта 1934
[К странице Мережковский Дмитрий]
Любовью к ближним щедро оделён, Застенчивый, больной, несчастный лично, Без голоса он вздумал петь публично, Хвалой толпы бесслухой окрылён. Он за глагол глаголов награждён При жизни был. Стих плакал паралично. Всё в этой славе было неприлично: Хвала глупцов и книги льнущей лён… Неопытная в стиле юнокудрость Идейную в нём отыскала мудрость, Его своим поэтом нарекла. И умер Надсон, сам того не зная, Что за алмазы приняла родная Страна его изделья из стекла…
1926
[К странице Семён Надсон]
Блажен, кто рыцарем хотя на час Сумел быть в злую, рабскую эпоху, Кто к братнему прислушивался вздоху И, пламенея верой, не погас. Чей хроменький взъерошенный Пегас Для Сивки скудную оставил кроху Овса, когда седок к царю Гороху Плелся поведать горестный рассказ… А этот царь - Общественное Мненье, - В нём видя обладателя именья И барственных забавника охот, Тоску певца причислил к лицемерью; Так перед плотно запертою дверью Рыдал Некрасов, русский Дон Кихот.
1925
[К странице Некрасов]
Всё у неё прелестно - даже «ну» Извозчичье, с чем несовместна прелесть… Нежданнее, чем листопад в апреле, Стих, в ней открывший жуткую жену… Серпом небрежности я не сожну Посевов, что взошли на акварели… Смущают иронические трели Насторожившуюся вышину. Прелестна дружба с жуткими котами, - Что изредка к лицу неглупой даме, - Кому в самом раю разрешено Прогуливаться запросто, в побывку Свою в раю вносящей тонкий привкус Острот, каких эдему не дано…
1926
[К странице Одоевцева И. В.]
«В пример развенчан Божьим Рим судом Вам, мира многогранные владыки. Земля и Небо, отвращая лики, Проходят, новый обреча Содом». Так возвещала Павлова о том, Что наболело в сердце горемыки, И те, кто духом горни и велики, Почли её стихов ключистый том. И вся она, с несбывшеюся славой - Неаполь, город, вымощенный лавой - Застывшими отбросами горы. Вселенен лик её Маркиза Позы, Вошедшего в девические грёзы, Ей стих сберегшего до сей поры…
1926
Развенчан Божьим Рим судом… - перифраз строк из стихотворения К. Павловой «Рим»: «Стоит, многогрешный владыка, //Развенчанный божьим судом».
Неаполь, город, вымощенный лавой… - перифраз строк из стихотворения К. Павловой «Неаполь»: «Я града искала вдали, //0блитого морем, мощённого лавой».
Лик её Маркиза Позы… - аллюзия на строки стихотворения «Дума»: «Кто оживит в душе былые грёзы?.. //Кто воскресит в них лик маркиза Позы?»
Маркиз Поза - герой трагедии Ф. Шиллера «Дон Карлос».
Когда в поэты тщится Пастернак, Разумничает Недоразуменье. Моё о нём ему нелестно мненье: Не отношусь к нему совсем никак. Им восторгаются - плачевный знак. Но я не прихожу в недоуменье: Чем бестолковее стихотворенье, Тем глубже смысл находит в нём простак. Безглавых тщательноголовый пастырь Усердно подновляет гниль и застарь И бестолочь выделывает. Глядь, Состряпанное потною бездарью Пронзает в мозг Ивана или Марью, За гения принявших заурядь.
1928. 29-III
[К странице Пастернак Борис]
Как плесень на поверхности прудков, Возник - он мог возникнуть лишь в России - Триликий бард, в своей нелепой силе Не знающий соперников, Прутков. Быть может, порождение глотков Струй виноградных, - предков не спросили, Гимнастика ль умов, но - кто спесивей Витиеватого из простаков? Он, не родясь, и умереть не может. Бессмертное небытие тревожит: Что, если он стране необходим? Что, если в нежити его живучей Она, как в зеркале, находит случай Узреть себя со всем житьём своим?..
1927
[К странице Козьма Прутков]
Есть имена как солнце! Имена - Как музыка! Как яблоня в расцвете! Я говорю о Пушкине: поэте, Действительном в любые времена! Но понимает ли моя страна - Все эти старцы, юноши и дети, - Как затруднительно сказать в сонете О том, кем вся душа моя полна? Его хвалить! - пугаюсь повторений… Могу ли запах передать сирени? Могу ль рукою облачко поймать? Убив его, кому все наши вздохи, Дантес убил мысль русскую эпохи, И это следовало бы понять…
1926
[К странице Пушкин]
Он тем хорош, что он совсем не то, Что думает о нём толпа пустая, Стихов принципиально не читая, Раз нет в них ананасов и авто. Фокстрот, кинематограф и лото - Вот, вот куда людская мчится стая! А между тем душа его простая, Как день весны. Но это знает кто? Благословляя мир, проклятье войнам Он шлёт в стихе, признания достойном, Слегка скорбя, подчас слегка шутя Над всею первенствующей планетой… Он - в каждой песне им от сердца спетой, Иронизирующее дитя.
1926
[К странице Северянин Игорь]
Неуловимо солнце, как дракон. Животворящие лучи смертельны. Что ж, что поля ржаны и коростельны? - Снег выпадет. Вот солнечный закон. Поэт постиг его, и знает он, Что наши дни до ужаса предельны, Что нежностью мучительною хмельны Земная радость краткая и стон. Как дряхлый триолет им омоложен! Как мягко вынут из глубоких ножен Узором яда затканный клинок! И не трагично ль утомлённым векам Смежиться перед хамствуюшим веком, Что мелким бесом вертится у ног?..
1926
Мелким бесом - «Мелкий бес», роман Ф. Сологуба.
Языческие времена Днепра, Обряд жрецов Перуну и Яриле, Воспламенив, поэта покорили, Как и Ивана Грозного пора. Их воскрешал нажим его пера: Являемы для взоров наших были Высокопоэтические были, Где бились души чище серебра… А как природу пела эта лира! А как смертельно жалила сатира! Как добродушный юмор величав! Гордясь своею родиной, Россией, Дыша императрицею Марией, Он пел любовь, взаимности не ждав.
1925
[К странице А. К. Толстого]
С Иронии, презрительной звезды, К земле слетела семенем сирени И зацвела, фатой своих курений Обволокнув умершие пруды. Людские грёзы, мысли и труды - Шатучие в земном удушье тени - Вдруг ожили в приливе дуновений; Цветов, заполонивших все сады. О, в этом запахе инопланетном Зачахнут в увяданье незаметном Земная пошлость, глупость и грехи. Сирень с Иронии, внеся расстройство В жизнь, обнаружила благое свойство: Отнять у жизни запах чепухи…
1925
[К странице Тэффи]
Мечта природы, мыслящий тростник, Влюблённый раб роскошной малярии, В душе скрывающий миры немые, Неясный сердцу ближнего, поник. Вечерний день осуеверил лик, В любви последней чувства есть такие, Блаженно безнадежные. Россия Постигла их. И Тютчев их постиг. Не угасив под тлеющей фатою Огонь поэтов, вся светясь мечтою, И трепеща любви, и побледнев, В молчанье зрит страна долготерпенья, Как омывает сорные селенья Громокипящим Гебы кубком гнев.
1926
Мыслящий тростник - из стихотворения Тютчева «Певучесть есть в морских волнах».
Раб роскошной малярии - реминисценция из стихотворения «Malaria».
В любви последней - имеется в виду стихотворение «Последняя любовь».
Громокипящим Гебы кубком… - перифраз из стихотворения «Весенняя гроза».
Эпоха робкого дыханья… Где Твоё очарованье? Где твой шёпот? Практичность производит в лёгких опыт, Чтоб вздох стал наглым, современным-де… И вот взамен дыханья - храп везде. Взамен стихов - косноязычный лопот. Всех соловьёв практичная Европа Дожаривает на сковороде… Теперь - природы праздный соглядатай - О чём бы написал под жуткой датой Росистым, перламутровым стихом? В век, деловой красою безобразный, Он был бы не у дел, помещик праздный, Свиставший тунеядным соловьём…
1926
Эпоха робкого дыханья - перифраз известных фетовских строк: «Шёпот, робкое дыханье, трели соловья…»
Природы праздный соглядатай - строчка из стихотворения Фета «Ласточки».
Большой талант дала ему судьба, В нём совместив поэта и пророка. Но властью виноградного порока Царь превращён в безвольного раба. Подслушала убогая изба Немало тем, увянувших до срока. Он обезвремен был по воле рока, Его направившего в погреба. Когда весною - в божьи именины, - Вдыхая запахи озёрной тины, Опустошённый, влёкся в Приорат, Он, суеверно в сумерки влюблённый, Вином и вдохновеньем распалённый, Вливал в стихи свой скорбный виноград…
1926
Но властью виноградного порока Царь превращён в безвольного раба - Северянин имеет в виду слабость Фофанова к вину.
Приорат - место под Петербургом, где жил Фофанов.
В счастливом домике, мещански мил, Он резал из лирического ситца Костюмчики, которые носиться Могли сезон: дешёвый ситец гнил. За рубежом, однако, возомнил, И некая в нём появилась прытца: Венеру выстирать готов в корытце, Став вожаком критических громил. Он, видите ли, чистоту наводит И гоголем - расчванившийся - ходит, А то, Державиным себя держа, Откапывает мумии и лику Их курит фимиам, живущим в пику, Затем, что зависть жжёт его, как ржа.
Кишинёв. 9 марта 1934
[К странице Ходасевич Владислав]
Блондинка с папироскою, в зелёном,
Беспочвенных безбожников божок,
Гремит в стихах про волжский бережок,
О в персиянку Разине влюблённом.
Пред слушателем, мощью изумлённым,
То барабана дробный говорок,
То друга дева, свой свершая срок,
Сопернице вручает умилённой.
То вдруг поэт, храня серьёзный вид,
Таким задорным вздором удивит,
Что в даме -
жар и страха дрожь - во франте…
Какие там «свершенья» ни верши,
Мертвы стоячие часы души,
Не числящиеся в её таланте…
1926
[К странице Цветаева Марина]
