Не по-настоящему живём мы, а как-то «пока»,
И развилась у нас по родине тоска,
Так называемая ностальгия.
Мучают нас воспоминания дорогие,
И каждый по-своему скулит,
Что жизнь его больше не веселит.
Если увериться в этом хотите,
Загляните хотя бы в «The Kitty».
Возьмите кулебяки кусок,
Сядьте в уголок,
Да последите за беженской братией нашей,
Как ест она русский борщ с русской кашей.
Ведь чтобы так - извините - жрать,
Нужно действительно за родину-мать
Глубоко страдать.
И искать, как спириты с миром загробным,
Общения с нею хоть путём утробным.
?
А ещё посмотрела бы я на русского мужика,
Хитрого, ярославского, тверского кулака,
Чтоб чесал он особой ухваткой,
Как чешут только русские мужики -
Большим пальцем левой руки
Под правой лопаткой.
Чтоб шёл он с корзинкой в Охотный ряд,
Глаза лукаво косят,
Мохрится бородёнка:
- Барин! Купи курёнка!
- Ну и курёнок! Старый петух.
- Старый?! Скажут тоже!
Старый. Да ён, може,
На два года тебя моложе!
?
На острове моих воспоминаний
Есть серый дом. В окне цветы герани,
ведут три каменных ступени на крыльцо.
В тяжёлой двери медное кольцо.
Над дверью барельеф - меч и головка лани,
а рядом шнур, ведущий к фонарю.
На острове моих воспоминаний
я никогда ту дверь не отворю!..
?
«…Адвокаты постановили не вступать
в заграничные союзы, так как последние
нарушают адвокатскую этику, рассылая
списки своих членов с рекламными целями.»
Из газет
Алчен век матерьялизма, -
По заветам дарвинизма
Все борьбу ведут.
Говорят, что без рекламы
Даже в царстве далай-ламы
Не продашь свой труд.
Врач свой адрес шлёт в газеты,
И на выставку портреты -
Молодой поэт.
Из писателей, кто прыткий,
Вместе с Горьким на открытке
Сняться норовит.
И мечтает примадонна:
«Проиграть ли беспардонно
Золото и медь,
Отравиться ли арбузом,
Или в плен попасть к хунхузам,
Чтобы прогреметь?..»
Все такой мечтой объяты,
Чужды ей лишь адвокаты,
Лишь они одни
Сторонятся общей свалки
И стыдливо, как фиалки,
Прячутся в тени.
Манит титул бюрократа,
Манит чин меньшого брата,
Почесть - старых бар…
Адвоката - только плата,
Только блеск и звон дуката,
Только - гонорар!
Иностранные собратья
Их зовут в свои объятья,
Славу им сулят.
«Слава - яркая заплата»…
Где ж на фраке адвоката
Место для заплат?
Заграничные союзы
Причиняют всем конфузы,
Кто к ним приобщён:
Списки членов рассылают -
Ядом гласности пятнают
Девственность имён…
Не для нас такие нравы!
Хуже мерзостной отравы
Гласность нам претит!
Отступитесь, иностранцы,
Чтоб стыдливости румянцы
Нам не жгли ланит!
?
К. Платонову
Мы бедные пчёлки, работницы-пчёлки!
И ночью и днём всё мелькают иголки
В измученных наших руках!
Мы солнца не видим, мы счастья не знаем,
Закончим работу и вновь начинаем
С покорной тоскою в сердцах.
Был праздник недавно. Чужой. Нас не звали.
Но мы потихоньку туда прибежали
Взглянуть на веселье других!
Гремели оркестры на пышных эстрадах,
Кружилися трутни в богатых нарядах,
В шитье и камнях дорогих.
Мелькало роскошное платье за платьем…
И каждый стежок в них был нашим проклятьем
И мукою каждая нить!
Мы долго смотрели без вдоха, без слова…
Такой красоты и веселья такого
Мы были не в силах простить!
Чем громче лились ликования звуки -
Тем ныли больнее усталые руки,
И жить становилось невмочь!
Мы видели радость, мы поняли счастье,
Беспечности смех, торжество самовластья…
Мы долго не спали в ту ночь!
В ту ночь до рассвета мелькала иголка:
Сшивали мы полосы красного шёлка
Полотнищем длинным, прямым…
Мы сшили кровавое знамя свободы,
Мы будем хранить его долгие годы,
Но мы не расстанемся с ним!
Всё слушаем мы: не забьёт ли тревога!
Не стукнет ли жданный сигнал у порога!..
Нам чужды и жалость и страх!
Мы бедные пчёлки, работницы-пчёлки,
Мы ждём, и покорно мелькают иголки
В измученных наших руках…
?
Тоска, моя тоска! Я вижу день дождливый,
Болотце топкое меж чахнущих берёз,
Где голову пригнув, смешной и некрасивый,
Застыл журавль под гнётом долгих грёз.
Он грезит розовым, сверкающим Египтом,
Где раскалённый зной рубинность в небе льёт,
Где к солнцу, высоко над пряным эвкалиптом
Стремят фламинго огнекрылый взлёт…
Тоска моя, тоска! О будь благословенна!
В болотной темноте тоскующих темниц,
Осмеянная мной, ты грезишь вдохновенно
О крыльях пламенных солнцерождённых птиц!
?
Гаснет моя лампада…
Полночь глядит в окно…
Мне никого не надо,
Я умерла давно!
Я умерла весною,
В тихий вечерний час…
Не говори со мною, -
Я не открою глаз!
Не оживу я снова -
Мысли о счастье брось!
Чёрное, злое слово
В сердце моё впилось…
Гаснет моя лампада…
Тени кругом слились…
Тише!.. Мне слёз не надо.
Ты за меня молись!
?
Моя любовь - как странный сон,
Предутренний, печальный…
Молчаньем звёзд заворожён
Её призыв прощальный!
Как стая белых, смелых птиц
Летят её желанья
К пределам пламенных зарниц
Последнего сгоранья!..
Моя любовь - немым богам
Зажжённая лампада.
Моей любви, моим устам -
Твоей любви не надо!
?
Каждый день чрез мост Аничков,
Поперёк реки Фонтанки,
Шагом медленным проходит
Дева, служащая в банке.
Каждый день на том же месте,
На углу, у лавки книжной,
Чей-то взор она встречает -
Взор горящий и недвижный.
Деве томно, деве странно,
Деве сладостно сугубо:
Снится ей его фигура
И гороховая шуба.
А весной, когда пробилась
В скверах зелень первой травки,
Дева вдруг остановилась
На углу, у книжной лавки.
«Кто ты? - молвила, - откройся!
Хочешь - я запламенею
И мы вместе по закону
Предадимся Гименею?»
Отвечал он: «Недосуг мне.
Я агент. Служу в охранке
И поставлен от начальства,
Чтоб дежурить на Фонтанке».
[1911]
Звенела и пела шарманка во сне…
Смеялись кудрявые детки…
Пестря отраженьем в зеркальной стене,
Кружилися мы, марьонетки.
Наряды, улыбки и тонкость манер, -
Пружины так крепки и прямы! -
Направо картонный глядел кавалер,
Налево склонялися дамы.
И был мой танцор чернобров и румян,
Блестели стеклянные глазки;
Два винтика цепко сжимали мой стан,
Кружили в размеренной пляске.
«О если бы мог на меня ты взглянуть,
Зажечь в себе душу живую!
Я наш бесконечный, наш проклятый путь
Любовью своей расколдую!
Мы скреплены тёмной, жестокой судьбой, -
Мы путники вечного круга…
Мне страшно!.. Мне больно!.. Мы близки с тобой,
Не видя, не зная друг друга…»
Но пела, звенела шарманка во сне,
Кружилися мы, марьонетки,
Мелькая попарно в зеркальной стене…
Смеялись кудрявые детки…
[1910]
Он ночью приплывёт на чёрных парусах,
Серебряный корабль с пурпурною каймою,
Но люди не поймут, что он пришёл за мною,
И скажут: «Вот луна играет на волнах!»
Как чёрный серафим три парные крыла,
Он вскинет паруса над звёздной тишиною,
Но люди не поймут, что он уплыл со мною,
И скажут: «Вот она сегодня умерла»…
[1910]
Не могу эту ночь провести я с тобой!
На свиданье меня месяц звал голубой.
Я ему поклялась, обещала прийти.
Я с тобой эту ночь не могу провести!
Нет, оставь! Не целуй! Долгой лаской не мучь!
Посмотри - уж в окно бьёт серебрянный луч.
Только глянет на нас бледный месяца лик -
Ненавистен и чужд станешь ты в тот же миг!
Подбегу я к окну… Я окно распахну…
Свои руки, себя всю к нему протяну…
И охватит меня бледный лунный туман,
Серебристым кольцом обовьёт он мой стан…
Он скользнёт по плечам, станет кудри ласкать,
На ресницах моих поцелуем дрожать…
Он откроет душе, как ночному цветку,
Невозможной мечты и восторг и тоску.
Буду счастье искать я в тревожном, больном
Красоты и греха ощущенье двойном,
Умирать без конца… До конца замирать,
Трепет лунных лучей, как лобзанье, впивать…
Так оставь! Не терзай меня тщетной мольбой!
Не могу эту ночь провести я с тобой!..
?
Биография
Отец Надежды Александровны был профессором, преподавал криминалистику. С момента основания журнала «Сатирикон» в 1908 году она была его постоянной сотрудницей, а в 1913-18 гг. работала в «Новом сатириконе».
Обоими журналами руководил Аркадий Аверченко. С 1919 года Тэффи оказалась на чужбине и прожила там до конца жизни. Первая книжка писательницы вышла в 1910 году, а всего она опубликовала около 30 книг. Её имя было настолько популярно, что были даже выпущены духи «Тэффи».
Историю рождения псевдонима писательницы описала она сама:
«Происхождение этого дикого имени относится к первым шагам моей литературной деятельности. Я тогда только напечатала два-три стихотворения, подписанные моим настоящим именем, и написала одноактную пьеску, а как надо поступить, чтобы эта пьеска попала на сцену, я совершенно не знала. Все кругом говорили, что это абсолютно невозможно, что нужно иметь связи в театральном мире и нужно иметь крупное литературное имя, иначе пьеску не только не поставят, но никогда и не прочтут…
Вот тут я и призадумалась. Прятаться за мужской псевдоним не хотелось. Малодушно и трусливо. Лучше выбрать что-нибудь непонятное, ни то ни се. Но что?
Нужно такое имя, которое принесло бы счастье. Лучше всего имя какого-нибудь дурака - дураки всегда счастливы.
За дураками, конечно, дело не стало. Я их знавала в большом количестве. Но уж если выбирать, то что-нибудь отменное. И тут вспомнился мне один дурак, действительно отменный, и вдобавок такой, которому везло, значит самой судьбой за идеального дурака признанный.
Звали его Степан, а домашние называли его Стеффи. Отбросив из деликатности первую букву (чтобы дурак не зазнался), я решила подписать пьеску свою «Тэффи» и, будь что будет, послала её прямо в дирекцию Суворинского театра».
Через два месяца пьесу принял к постановке Малый театр. Премьера прошла с успехом (играла в ней Яблочкина). Публика требовала автора.
На следующий день Тэффи давала первое интервью. Журналист спросил её:
- А что означает ваш псевдоним?
- Это… имя одного дур… то есть так, фамилия.
- А мне сказали, что это из Киплинга.
И действительно, у него встречалось такое имя:
Taffy was a Walesman,
Taffy was a thief…
- Ну да, конечно, из Киплинга!
В газетах появился портрет писательницы с подписью «Taffy». Так и осталось.
ТЭФФИ (псевдоним; урождённая Лохвицкая, по мужу - Бучинская), Надежда Александровна [9(21).V. 1872, имение в Волынской губернии, - 6.X.1952, Париж] - русская писательница. Сестра поэтессы Мирры Лохвицкой. Родилась в дворянской профессорской семье. Начала печататься в 1901. Была постоянной фельетонисткой «Биржевых ведомостей» и «Русского слова». Откликнулась на революцию 1905-07 рядом остро сатирических стихов и фельетонов в оппозиционном духе (журналы «Сигнал», «Зарницы», «Красный смех», большевистские издания «Новая жизнь», «Звезда» и др.). С момента основания А. Аверченко журнала «Сатирикон» (1908) Тэффи становится одним из его ведущих сотрудников. В 1910 выходят 2 тома «Юмористических рассказов» Тэффи, вызвавших положительные отклики в печати. Юмор Тэффи горек и небезобиден по отношению к обывателю: сборники «И стало так…» (1912), «Дым без огня» (1914), «Неживой зверь» (1916) и др. Тэффи принадлежат пьесы, критические статьи. Её дореволюционные произведения пользовались популярностью у русского читателя.
Не приняв революции, Тэффи в 1920 эмигрировала, поселилась в Париже. Здесь выступила с острыми фельетонами, обличавшими бесперспективность существования белоэмигрантов: «Наши за границей» и «Ке-фер?» (перепечатаны «Правдой» в 1920). В рассказах Тэффи той поры показаны страдания неимущих слоёв русской эмиграции, их прозябание и нищета. А. И. Куприн, высоко ценивший талант Тэффи, отмечал присущие ей «…безукоризненность русского языка, непринуждённость и разнообразие оборотов речи…».
Соч.: Автобиография, в кн.: Фидлер Ф. Ф., Первые лит. шаги. Автобиографии совр. писателей, М., 1911; Карусель, П., 1918; Вчера, П., 1918; Passiflora, Берлин, 1923; Вечерний день. Рассказы, Прага, 1924; На чужбине. [Предисл. П. Чагина], Л., 1927; Танго смерти, М. - Л., 1927; Книга Июнь, Белград, 1931; Воспоминания, Париж, 1932; Ведьма, Берлин, 1936; Зигзаг, Париж, 1939; Земная радуга, Нью-Йорк, 1952; [Стихотворения], в сб.: Поэты «Сатирикона», М. - Л., 1966 (здесь биографич. справка); Предсказатель прошлого. [Рассказы] М., 1967; Рассказы [Вступ. ст. О. Михайлова], М., 1971.
Лит.: Кранихфельд В. П., «Юмористические рассказы». [Рец.], «Совр. мир», 1910, № 9; Брюсов В., Женщины-поэты, в его кн.: Далёкие и близкие, М., 1912; Куприн А., Бисерное колечко, в сб.: Куприн А. И., О литературе, Минск, 1969; История рус. лит-ры конца XIX - нач. XX века. Библиографич. указатель, под ред. К. Д. Муратовой, М. - Л., 1963.
О. Н. Михайлов
Краткая литературная энциклопедия: В 9 т. - Т. 7. - М.: Советская энциклопедия, 1972
ТЭФФИ Надежда Александровна [1876- (псевдоним Н. А. Бучинской)] - поэтесса и беллетристка. Тэффи - дочь криминалиста, сестра поэтессы М. А. Лохвицкой. Окончила петербургскую гимназию. Печататься начала с 1901. В 1910 в издательстве «Шиповник» вышла первая книга стихотворений «Семь огней» и сборник «Юмористических рассказов». С 1918 - белоэмигрантка.
Культ любви, сладострастия, густой налёт восточной экзотики и символики, воспевание различных экстатических состояний души - основное содержание поэзии Тэффи. Изредка и случайно звучали здесь мотивы борьбы с «самовластьем», но социальные идеалы Тэффи были крайне неопределённы. С начала 10-х годов Тэффи перешла к прозе, дав ряд сборников юмористических рассказов. В них Тэффи поверхностно критикует некоторые обывательские предрассудки и привычки, в сатирических сценках изображает жизнь петербургского «полусвета». Иногда в поле зрения автора попадают представители трудового народа, с которыми соприкасаются основные герои; это большей частью кухарки, горничные, маляры, представленные тупыми и бессмысленными существами. Кроме стихов и рассказов Тэффи написала и перевела ряд пьес. Первая пьеса «Женский вопрос» была поставлена петербургским Малым театром; несколько других шло в разное время в столичных и провинциальных театрах. В эмиграции Тэффи написаны рассказы, рисующие дореволюционную Россию, всё ту же мещанскую жизнь. Меланхолический заголовок «Так жили» объединяет эти рассказы, отражающие крушение надежд белоэмиграции на возвращение прошлого, полную бесперспективность неприглядной эмигрантской жизни. Рассказывая о «сладких воспоминаниях» эмигрантщины, Тэффи приходит к ироническому изображению дореволюционной России, показывает тупость и никчемность обывательского существования. Эти произведения - свидетельствуют о жестоком разочаровании писательницы-эмигрантки в людях, с которыми она связала свою судьбу.
Библиография: Семь огней, изд. «Шиповник», СПБ, 1910; Юмористические рассказы, кн. 1, изд. «Шиповник», СПБ, 1910; кн. 2. Человекообразные, СПБ, 1911; И стало так, СПБ, 1912; Карусель, СПБ, 1913; Миниатюры и монологи, т. I, изд. М. Г. Корнфельда, СПБ, 1913; т. II, изд. Т-ва «Новый сатирикон», П., 1915; Дым без огня, СПБ, 1914; Ничего подобного, П., 1915; Неживой зверь, П., 1916; Вчера, Петроград, 1918 (все в изд. «Новый сатирикон»); Тихая заводь, Париж, 1921; Взамен политики. Рассказы, «ЗиФ», Москва - Ленинград, 1926; Вчера. Юмористические рассказы, изд. «Космос», Киев, 1927; Танго смерти, изд. ЗиФ, М., 1927, и др.
Н. Л.
Литературная энциклопедия: В 11 т. - [М.], 1929-1939
