Александр Блок, статьи о нём

Блок
(статья из Краткой литературной энциклопедии: В 9 т. - Т. 1. - М.: Советская энциклопедия, 1962)

БЛОК, Александр Александрович [16(28).XI.1880, Петербург, - 7.VIII.1921, Петроград] - русский поэт. Родился в дворянской семье. Отец - А. Л. Блок (1852-1909, профессор права Варшавского университета), мать - А. А. Бекетова (1860-1923), писательница. Детские годы Блока протекали в семье деда - ректора Петербургского университета - в Петербурге и в подмосковном имении Шахматово. После окончания гимназии Блок поступил в 1898 на юридический, а в 1901 перешёл на историко-филологический факультет Петербургского университета, который окончил в 1906. В 1903 Блок женился на Л. Д. Менделеевой, дочери русского химика Д. И. Менделеева. Поэтическое дарование Блока, начавшего писать стихи ещё в детском возрасте, формировалось в условиях бекетовской усадьбы, в атмосфере отрешённости от общественной жизни и влюблённости в искусство. Молодой Блок испытал влияние романтической поэзии В. А. Жуковского, «чистой» лирики А. А. Фета, Я. П. Полонского, «жестоких» романсов А. Н. Апухтина, что отразилось в цикле стихов, позднее названном «Ante Lucem». Погружённый в мир мечты, напряжённо ищущий ответов на мучившие его мистические вопросы, Блок увлекается поэзией Вл. С. Соловьёва, проникнутой культом «Вечно-женственного» и «Мировой души».

Первые стихи Блока опубликованы в 1903 в журнале петербургских символистов Д. С. Мережковского и З. Н. Гиппиус «Новый путь». В 1904 вышла книга Блока «Стихи о Прекрасной Даме», в которой он выступил как символист. Центральная её тема - любовь - служит выражению романтического чувства слитности индивидуальной души поэта с единой «мировой душой». Образ любимой очищается от всего земного, мистифицируется, однако сквозь «тайнопись» символизма в стихах о Прекрасной Даме прорывается, правда ещё робкое, утверждение радости земного бытия. Уже к концу 1902 Блок разочаровывается в соловьёвской мистике; умиротворённо-молитвенный тон сменяется в его стихах мотивами «жестокой арлекинады» (цикл «Распутья», 1902-04). В стихах 1903-04 начинают появляться городские пейзажи. В обращении Блока к урбанистической теме большую роль сыграл сборник стихов В. Брюсова «Urbi et Orbi». Однако, в отличие от Брюсова, Блок не слагает городу-гиганту восторженных гимнов. Его город - «чёрный город», «пузатый паук», «чёрный ад». В стихотворениях «Из газет» (1903), «Фабрика» (1903) социальные мотивы начинают преобладать над символистскими. Влияние Брюсова сказывается на поэтике Блока: опрощение словаря, отход от музыкально-импрессионистической манеры, поиски новой ритмики («дольник»).

В обострении социального и художественного зрения Блока большую роль сыграла революция 1905, с которой связаны отход поэта от ортодоксального символизма и настойчивые поиски места художника в жизни. Для этого периода характерны такие стихотворения, как «Сытые» (1905), «Митинг» (1905). В стихах и особенно в пьесе «Балаганчик» (1906, поставлена В. Э. Мейерхольдом в театре В. Ф. Комиссаржевской в том же году) Блок подверг осмеянию декадентскую мистику. Для второго сборника лирики «Нечаянная Радость» (1906) характерно обращение к народной мифологии (цикл «Пузыри земли»), столкновение повседневности с романтической фантастикой («Незнакомка», 1906), обострённое внимание к «тёмной музыке» стихов. Лирическая стихия певучести находит наивысшее воплощение в цикле «Снежная Маска» (1907). Жизнеутверждающим чувством проникнут написанный в годы политической реакции цикл «Вольные мысли» (1907). В 1907-08 Б. ведёт критическое обозрение в журнале «Золотое руно», выступает по вопросам литературы, театра, пишет о задачах искусства. Во многих статьях и публичных докладах Блок говорит о разрыве между народом и интеллигенцией («„Религиозные искания“ и народ», «Народ и интеллигенция»). Тема искания путей интеллигента к народу, к родине находится в центре драмы Блока «Песня Судьбы» (1908). В патриотической лирике Блока оживает некрасовская традиция («Россия», 1908). Следуя славянофильскому представлению о России как смиренной, многотерпеливой стране, Блок запечатлевает, однако, «широкие и тихие пожары», обещает «начало высоких и мятежных дней» (цикл «На поле Куликовом», 1908). В связи с этим происходит «открытие» Блоком забытого критика и поэта 40-х гг. 19 века, сторонника «почвенничества» А. А. Григорьева, стихи которого Блок собрал, прокомментировал и издал со своим предисловием в 1916.

После выхода сборников «Снежная Маска» (1907), «Лирические драмы» (1908), «Земля в снегу» (1908), «Ночные Часы» (1911) и трехтомного собрания стихотворений (издательство «Мусагет», 1911-12) упрочилась поэтичилась слава Блока. Лирика зрелого Блока овеяна дыханием исторических бурь и житейских тревог. С исключительной остротой ощущал поэт назревавший в России общественный кризис, воплотил свои предчувствия в трагическом образе одинокого, гибнущего героя, «человека, ослепшего в ночи». «Страшный мир» (таково название цикла стихов Блока 1909-16) вынуждает героя искать забвенья в вине или бежать от жизни в безрадостную любовь («На островах», «В ресторане», «Унижение»). Неприятие «страшного мира» вызвало в лирике Блока струю романтической сатиры (цикл «Пляски смерти», 1912-14), наложило на его поэзию трагический отсвет. В творчестве Блока периода реакции отразились противоборствующие тенденции - «и отвращение от жизни и к ней безумная любовь». Но даже в пору «убийственного опустошения» в его лирике не перестает звучать оптимистическое начало, вера в победу светлых сил (стихотворение «О, я хочу безумно жить: всё сущее увековечить», 1914, и другие из цикла «Ямбы»). В его стихах, не иссякая, продолжает звучать гуманистическая тема («На железной дороге», 1910; «Поздней осенью из гавани», 1909). В дальнейшем в творчестве Блока сохраняется стремление освободиться от эстетических иллюзий, возникают черты пластической описательности, повествовательные элементы, получают развитие темы труда, социального неравенства. Таковы «Итальянские стихи» (1909), навеянные заграничными путешествиями (Италия, Бретань, юг Франции), драма «Роза и Крест» (1912-13, опубликована в 1913), поэма «Соловьиный сад» (1915). Крупнейшая поэма Блока «Возмездие» (1910-21; написаны пролог, 1-я глава, вступление ко 2-й и начало 3-й главы) должна была нарисовать историю трёх поколений одной семьи с 1870-х гг. до 1905. Она содержит и художественную декларацию поэта, и размышления о судьбе интеллигента, оторвавшегося от народа, и беспощадную оценку «железного» 19 века и «бездомного» 20 века. По определению самого Блока, поэма эта полна «революционных предчувствий». Блок скупо откликнулся на события 1-й мировой войны и восторженно встретил Февральскую революцию 1917. Работа в качестве одного из редакторов стенографического отчёта Чрезвычайной следственной комиссии по делам бывших царских министров дала Блоку материал для книги «Последние дни старого режима» (1919). Октябрьская революция вызвала новый творческий подъём у поэта. В статье «Интеллигенция и Революция» (январь 1918) Блок призывал: «Всем телом, всем сердцем, всем сознанием - слушайте Революцию».

Сила революционного подъёма отразилась в крупнейших послеоктябрьских произведениях Блока: поэме «Двенадцать» (1918) и стихотворении «Скифы» (1918). В первом из них с огромной поэтической силой запечатлено столкновение ненавистного поэту старого мира с новым миром, воплощённым в образах двенадцати красногвардейцев. Поэма овеяна революционной романтикой; в её ритмах звучит победная «музыка» революции. Впервые в советской литературе прозвучала здесь тема острого столкновения созидающих сил революции, шествующей «державным шагом», с бунтарскими стихийными силами, которые пытаются её захлестнуть. В художественной ткани поэмы органически слиты свободный стих, частушка, патетическая лексика революционного лозунга, интонации мещанского романса. «Скифы» проникнуты утверждением земной исторической миссии революционной России, обличением буржуазной цивилизации. Одновременно здесь выражено внеисторическоое противопоставление Востока и Запада. В эти годы Блок вёл большую общественную деятельность, много сил отдавал издательству «Всемирная литература», учреждённому М. Горьким. В 1920 Блока избрали председателем Петроградского отделения Всероссийского союза поэтов. В историю русской литературы Блок вошёл как крупнейший лирик, личный мир которого принял в себя исторические катаклизмы века, как поэт-новатор, далеко раздвинувший возможности русского стиха и оказавший большое влияние на развитие поэзии 20 века. Произведения Блока переведены на все основные языки мира.

Соч.: Собр. соч., т. 1-12, Л., [1932-36]; Соч. в одном томе, [Ред., вступ. ст. и примеч. Вл. Орлова], М. - Л., 1946; Соч., т. 1-2, М., 1955; Собр. соч. в 8 томах. Под ред. В. Н. Орлова, т. 1-3, М. - Л., 1960; Стихотворения, [Вступ. ст., подгот. текста, примеч. Вл. Орлова], Л., 1955; Дневник, под ред. П. Н. Медведева, [т. 1-2], Л., 1928; Письма Александра Блока к родным, [Предисл. и примеч. М. А. Бекетовой], т. 1-2, М. - Л., 1927-1932; Записные книжки, [Ред. и примеч. П. Н. Медведева], Л., 1930; Александр Блок и Андрей Белый. Переписка, М., 1940.

Лит.: Бекетова М. А., А. Блок, П., 1922; Жирмунский В. М., Поэзия А. Блока, П., 1922; Чуковский К., Александр Блок как человек и поэт, П., 1924; его же, Александр Блок, в его кн.: Из воспоминаний, М., 1959; «Лит. наследство», № 27-28, М., 1937; Мясников А. С., А. А. Блок, М., 1949; Орлов Вл., А. Блок, М., 1956; Тимофеев Л. И., А. Блок, М., 1957; Ременик Г., Поэмы Александра Блока, М., 1959; Штут С., «Двенадцать» А. Блока, «Новый мир», 1959, № 1; Медведев П., Из книги «Драмы и поэмы Ал. Блока» (Из истории их создания), в его кн.: В лаборатории писателя, Л., 1960; Театральные воспоминания о Блоке В. П. Веригиной и Н. Н. Волоховой, публикация Д. Е. Максимова и З. Г. Минц, «Уч. зап. Тартуского ун-та», в. 104, 1961; Bonneau S. (Laffitte), L’Univers poetique d’Alexandre Blok, P., 1946; Ашукин Н., Александр Блок. Синхронистич. таблицы жизни и творчества. 1880-1921. Библиография 1903-1923, [М.], 1923; Блюм Э. и Гольцев В., Литература о Блоке за годы революции (1918-1928), в сб.: О Блоке, М., 1929; Колпакова Е., Куприяновский П., Максимов Д., Материалы к библиографии Александра Блока за 1928-1957 гг., «Уч. зап. Вильнюсск. пед. ин-та», 1959, т. 6.

А. В. Белинков, О. Н. Михайлов

Блок
(статья из Литературной энциклопедии: В 11 т. - [М.], 1929-1939)

БЛОК Александр Александрович [1880-1921] - поэт, один из самых выдающихся представителей русского символизма. По отцу, профессору-юристу, потомок обрусевшего выходца из Германии, придворного врача (въехал в Россию в середине XVIII в.). По матери - из русской дворянской семьи Бекетовых. Потомки врача Блока принадлежали к состоятельному, но со временем оскудевшему служилому дворянству. Прадед по матери был «большим барином и очень богатым помещиком», к старости потерявшим почти всё своё состояние. Со стороны обоих родителей Блок унаследовал интеллектуальную одарённость, склонность к занятиям литературой, искусством, наукой, но наряду с этим и несомненную психическую отягощённость: дед по отцу умер в психиатрической больнице; характер отца отличался странностями, стоявшими на грани душевного заболевания, а иногда и переступавшими за неё. Это вынудило мать поэта вскоре после его рождения покинуть мужа; последняя сама неоднократно лечилась в лечебнице для душевнобольных; наконец и у самого Блока к концу жизни развилось особое тяжёлое нервно-психическое состояние - психостения; за месяц до смерти его рассудок начал омрачаться. Раннее детство Блока прошло в семье деда по матери, известного ботаника, общественного деятеля и поборника женского образования, ректора Петербургского университета А. Н. Бекетова. Зиму маленький Блок проводил в «ректорском доме», в Петербурге, лето - «в старом парке дедов», «в благоуханной глуши маленькой усадьбы» - подмосковном имении деда, сельце Шахматове. После вторичного выхода матери замуж за офицера, Ф. Ф. Кублицкого-Пиоттух, девятилетний Блок вместе с матерью переехал на квартиру отчима, в казармы, расположенные в фабричном районе. По окончании гимназии, отталкивавшей Блока от себя, по его собственным словам, своим «страшным плебейством», не соответствующим его «мыслям, манерам и чувствам», Блок поступил на юридический факультет Петербургского университета; с третьего курса перешёл на историко-филологический факультет, который окончил в 1906. В гимназии и в первые годы университета Блок очень увлекался театром, «готовился в актёры». «Сочинять стихи» начал, по его собственным словам, «чуть ли не с пяти лет»; «серьёзное писание началось около 18 лет». Стихи Блока ещё до появления в печати получили широкое распространение в небольших кружках преимущественно московской молодежи, объединённых именем и идеями только что умершего философа и поэта Вл. Соловьёва. В этих кружках юношу Блока уже склонны были считать «первым из русских поэтов современности». Впервые стихи Блока были напечатаны в 1903, в петербургском журнале Мережковских «Новый путь» и одновременно в Москве, в альманахе «Северные цветы», издательства «Скорпион». В том же 1903 Блок женился на дочери университетского товарища деда, соседа его по Шахматову, знаменитого химика Менделеева, - Л. Д. Менделеевой. К этому же времени относится личное знакомство и тесное сближение Блока с Андреем Белым и возглавлявшимся последним мистически настроенным кружком «аргонавтов», несколько более раннее сближение с Мережковскими, знакомство с Брюсовым и московскими символистами. Революция 1905 сразу захватила Блока; в одной из уличных демонстраций он нёс красное знамя впереди толпы. Поэт однако быстро охладел; «в революцию - по его собственным словам, - он не пошёл», тем не менее события 1904-1905 оставили в Блоке свой след: им написано несколько стихотворений на революционные темы, лирическая драма «Король на площади» . Важно, что с этой как раз поры «равнодушие к окружающей жизни» сменилось в нём, по свидетельству биографа, «живым интересом ко всему происходящему». В конце 1904 в издательстве «Гриф» вышел первый сборник стихов Блока - «Стихи о Прекрасной Даме». Из опасения затруднений со стороны духовной цензуры сборник был пропущен через провинциальную цензуру в Нижнем-Новгороде. «Стихи о Прекрасной Даме» были восторженно встречены в кружках «соловьёвцев» и «аргонавтов»; однако широкую популярность принёс Блоку не этот сборник, а вторая книга стихов - «Нечаянная радость» [1907], а в особенности лирическая драма «Балаганчик» (она была поставлена в 1906 Мейерхольдом в театре Коммиссаржевской). К этому времени Блок становится литератором-профессионалом: сотрудничает в ряде журналов, печатает стихи, статьи, рецензии, выпускает сборник за сборником своих новых произведений. Живёт Блок в Петербурге, вращаясь главным образом среди литературной интеллигенции - представителей и сторонников «нового искусства» («Среды» Вячеслава Иванова, религиозно-философское общество) и в кругах театрально-артистической богемы (театр Коммиссаржевской и др.). Помимо поездок с матерью в Германию (Bad-Nauheim) Блок предпринял три заграничных путешествия - в Италию, Бретань и на юг Франции. В результате этих путешествий возникли последовательно «Итальянские стихи» [1909], драма «Роза и крест» [1912] и поэма «Соловьиный сад» [1915]. В 1916 Блок выпустил под своей редакцией и со вступительной статьёй собрание стихотворений Аполлона Григорьева. Вскоре после этого Блок был призван на военную службу, однако благодаря хлопотам друзей назначен не в действующую армию, а табельщиком инженерно-строительной дружины Союза земств и городов. На фронте (под Пинском) Блок оставался до марта 1917. Вернувшись в Петербург, работал в Чрезвычайной следственной комиссии при Временном правительстве: редактировал стенограммы показаний бывших царских министров. Февральскую революцию Блок встретил с радостными надеждами. Октябрьский переворот - восторженно. Высшего подъёма революционная настроенность Блока достигла в январе 1918, когда им была написана знаменитая, переведённая на многие языки, поэма «Двенадцать», стихотворение «Скифы» и статья «Интеллигенция и революция», в которой Блок призывал своих собратьев-интеллигентов «всем телом, всем сердцем, всем сознанием» слушать «великую музыку будущего», «величавый рёв и звон мирового оркестра» - «слушать Революцию». Все эти произведения Блока были напечатаны в изданиях левых эсеров; не входя в их партию, он им особенно в это время сочувствовал. Одним из первых среди писателей Блок начинает работать в советских учреждениях: председательствует в репертуарной секции ТЕО, состоит членом редакционной коллегии издательства «Всемирная литература» (редактирует сочинения Гейне). С 1919 работает в качестве председателя режиссёрского управления Большого драматического театра. В 1919 принимает близкое участие в организации «Вольной философской ассоциации» (Вольфила), в 1920 - в организации Петроградского отдела Всероссийского союза поэтов, председателем которого одно время состоит. Работает в правлении Союза писателей. Годы вслед за 1919 отмечены в Блоке резким упадком настроения, апатией, подавленностью, мрачным отчаянием. Одновременно ухудшается физическое состояние Блока. В мае 1921 Блок заболевает воспалением сердечных клапанов. 7 августа 1921 он скончался.

Блок - по преимуществу поэт-лирик. Даже когда ему случается выходить за пределы собственно лирики в другие жанры словесного творчества, он накладывает на них явно выраженный лирический колорит, создавая особые роды лирических драм, лирической публицистики («лирические статьи» о «России и интеллигенции»), даже лирических рецензий. Наиболее чистым, беспримесным лиризмом отмечен первый период творчества Блока - период «Стихов о Прекрасной Даме» [1898-1904]. В «Стихах о Прекрасной Даме» Блок целиком следует традиции дворянской чистой лирики, отрешённой от всяких общественных элементов, всяческой «злобы дня». Первым «вдохновителем» Блока, по его собственным словам, был Жуковский. В дальнейшем особенно сильное влияние оказала на него поэзия Фета. Типичная тематика дворянско-усадебной лирики - любовь и природа, вернее, любовь на фоне природы - «розовых утр», «алых зорь», «золотистых долин», «цветистых лугов» - является основным тематическим стержнем всех лирических признаний, обращений и призывов, из которых большей частью состоит первый сборник стихов Блока. Однако тема любви в переживаниях поэта - «последнего дворянина», завершителя всей линии дворянско-усадебной поэзии - приобретает особую окраску. Любовь Блока, в которой романтическая настроенность юноши (через Жуковского познавшего «дух немецкой романтики») усиливается переживаемым романом с будущей женой, пронизана мистицизмом. На первых курсах университета «всем существом моим овладела поэзия Вл. Соловьёва», рассказывает сам поэт. Продолжателем мистической, проникнутой культом «Вечно-женственного» «Мировой души», «Божественной мудрости», Софии, поэзии Вл. Соловьёва Блок начинает свой творческий путь. Как и у Соловьёва, мистическая эротика Блока насквозь проникнута «апокалиптикой». Культ «Жены, облечённой в солнце» у поэта эпохи двух революций, сперва надломивших, а затем и вовсе уничтоживших родной ему дворянский класс, характерно соединяется с переживаниями надвигающегося конца мира. Признаки конца болезненно чуткий, утончённо нервный Блок видит и слышит везде вокруг себя. «Шорохи», «шопоты», «мнимый конский топот», - и во всём этом надвигающаяся Тайна, - «Озарённая жена», «Солнце завета» - таков пафос «Стихов о Прекрасной Даме», вскормлённых шахматовским «дворянским гнездом», вековой дворянской лирикой и смутным ощущением приближающейся социальной грозы, крушения и гибели «любезных сердцу барских усадеб». В сознании «романтика» и «соловьёвца» Блока это принимает грандиозные, радостно-пугающие формы конца мира, преображения «улыбкой ясною Жены» всего сущего. «Мысль о Ней всегда несёт в себе зерно мысли о конце», пишет Блок Андрею Белому, разделяющему все настроения и чаяния поэта. В своей статье «Апокалипсис в русской поэзии» (журнал «Весы», 1905) А. Белый доказывает, что Блок является завершителем исконных устремлений русской лирики, окончательно приподымающим покров с «софийного» лица русской музы. Чётко замкнутый в себе период «Стихов о Прекрасной Даме» продолжается всего несколько лет. К моменту выхода их в свет отдельным сборником [конец 1904] сам поэт уже далёк от настроений, которыми насыщены эти стихи. В предисловии ко второму сборнику своих стихов «Нечаянная радость» [1907] Блок вскрывает сущность происшедшего в нём переворота. «Молчаливая, ушедшая в себя душа» поэта, «для которой мир - балаган, позорище», всегда «осталась бы такою, если бы не тревожили людские обители города. Там, в магическом вихре и свете, страшные и прекрасные видения жизни». «Деревенская», усадебная стихия начинает вытесняться в поэте стихией городской. Из «милой сердцу барской усадьбы», замкнутого шахматовского дворянского гнезда, муза поэта выходит на просторы улиц и площадей современного буржуазно-капиталистического города. В 1903-1904 годах городские мотивы всё громче звучат среди деревенских пейзажей «Стихов о Прекрасной Даме». Издатель первых стихов Блока, П. П. Перцов, вспоминает, с каким удивлением он прочёл в 1903 году стихотворение о «фабрике» («В соседнем доме окна жёлты»), подписанное именем поэта, который до того времени сам утверждал, что только «вечно-женственное» составляет единственную тему его поэзии. Со времени революции 1905 тема города всецело завладевает поэтом. В сборнике «Нечаянная радость» Блок помещает рядом знаменитую «Незнакомку» и стихотворение «Ты в поля отошла без возврата». Появляется «Незнакомка» - «влекущая и пугающая», «страшная и прекрасная» - городская стихия, и навсегда «отходит в поля» первая властительница дум поэта - «Прекрасная Дама» его юношеских шахматовских вдохновений. Смена образов и тем отмечена одновременной сменой литературных влияний. Один из «соловьёвцев» и близких друзей Блока с горечью вспоминает, как, приехав к нему в 1904, он нашёл на его столе вместо сочинений Вл. Соловьёва новые книги Бальмонта. Но с особенной силой Блок испытывает на себе в это время влияние вождя «новой поэзии», одного из наиболее характерных представителей городской буржуазно-капиталистической культуры, поэта-урбаниста - Валерия Брюсова. Некоторое время влияния Владимира Соловьёва и Брюсова как бы сосуществуют в Блоке: к сборнику «Стихов о Прекрасной Даме» он ещё берёт эпиграфы равномерно из Брюсова и Соловьёва; в рецензии на стихи Брюсова пытается даже установить внутреннюю близость между обоими поэтами. Но скоро влияние Брюсова решительно одолевает. По словам очевидца, близкого человека, впечатление, которое произвёл на Блока Брюсов при личном знакомстве, было «потрясающим». Появившаяся как раз около этого времени одна из наиболее значительных книг Брюсова - «Urbi et orbi» - «раздавила» Блока. Сам он полушутя признавал в эту пору, что в новых его стихах от него сохранились только две последние буквы его имени, что их следует подписывать «В. Я. Бр…ок». Влиянием Брюсова окончательно определилось вхождение Блока в орбиту той «новой поэзии», из которой, по его собственным словам, в период его ранних стихов, овеянных последней улыбкой умирающей дворянской культуры, он не знал «ни строки». Если влияние Соловьёва подсказало образы, определило общую настроенность, тональность его первой книги, - в школе Брюсова он овладел всеми техническими достижениями «новой поэзии», вырос в свою очередь в того высокого мастера нового стиха, одного из вождей русского символизма, каким он заявил себя в последующих произведениях. Впитывание в себя Блоком элементов урбанизма, вхождение в русло «городской» поэзии обусловило признание его Брюсовым главой этой поэзии (до появления «Незнакомки» Брюсов считал Блока «поэтом второстепенным» и даже вовсе «не-поэтом»). Город доминирует над стихами Блока периода 1906-1907. Однако город Блока не имеет ничего общего с тем «властительно царящим» над миром, вооружённым всеми чудесами современной техники городом-гигантом, которому слагает восторженные гимны плоть от плоти и кость от кости городской буржуазно-капиталистической культуры - Валерий Брюсов. Город Блока - город деклассированного, глубоко чуждого ему по всей своей природе поэта-дворянина, город «пузатый паук, сосущий окружающую растительность, испускающий гул, чад и зловоние», «пьяный, приплясывающий мертвец-город», город «пустыня», город «чёрный ад», «чарый и страшный» Петербург кабацкий. Темы бездомности, обречённости, сладкой и влекущей гибели преобладают в городских стихах Блока. Образ Прекрасной Дамы в его первоначальной ясности и светлоте отлетел от поэта навсегда. Его муза на городских ночных «асфальтах» «меняет облик», из «Девы, Зари, Купины» оборачиваясь «Незнакомкой», «вольной, дерзкой, наглой цыганкой», из «небесной лазури» переселяясь в «пивную», «кабак», «ресторан». Сам поэт из «инока», одиноко слагавшего в своём «белом скиту» «белые псалмы» той, «кто держит море и сушу неподвижно-тонкой рукой», превращается в «посетителя ночных ресторанов», «пригвождённого к трактирной стойке», «деревенеющего» «над недопитой пивной кружкой». Одновременно с образностью и тематикой меняется словарь, меняется весь строй стиля Блока. «Высокая», отвлечённая лексика, переполненная культовыми, мифологическими, рыцарскими словами, уступает «низкому» «кабацко-мещанскому» словарю, заимствованному из конкретного городского окружения. «Стихи о Прекрасной Даме» написаны в созданном дворянской лирикой «классическом» каноне. Стихи «Нечаянной радости» [1907] и следующей за нею 3-й книги «Земля в снегу» [1908] резко отступают от него. Статистика показывает, что в стихах этого периода наблюдается наибольший отход Блока от устойчивых форм русской поэзии второй половины XVIII и всего XIX вв. (силлабо-тонические размеры, классическая точная рифма, классическая строфика). С этим периодом творчества Блока связана та ритмическая революция в области русского стиха (переход от силлабо-тонического стихосложения, основанного на принципе счёта слогов по стопам, к чисто тоническому стиху, основанному только на подсчёте ударений), в которой Блоку и в особенности его дольникам принадлежит решающая роль. Такую же решающую роль сыграл Блок в этом периоде своего творчества и в процессе освобождения от точной рифмы. И в том и в другом случае Блок пошёл дальше всех поэтов-символистов, явившись предшественником поэтики русского футуризма. Меняя строй, стиль Блока сохраняет и даже усиливает свой романтический колорит: изумительную напевность, «певучесть», рядом с которой знаменитая «музыкальность» Бальмонтовского стиха представляется чем-то внешним, невыразительным; иррациональность в построении образов, пронизанность стиха метафорами - излюбленный приём романтического «преображения действительности», выдвигаемый Блоком, согласно исследованиям Жирмунского, в роль «главенствующего приёма, стилистической доминанты». Обыденное, вливающееся широкой струёй в стихи Блока этого периода, всегда почти - на грани фантастического, сквозит «мирами иными». О таких типичных произведениях этих годов, как «Незнакомка» (стихотворение и развёрнутая из него «лирическа драма» того же названия), можно сказать, пользуясь определением, данным ранее самим Блоком, что они написаны в «реально Достоевском» стиле. Не оставляет Блока и ранняя мистическая настроенность; только взамен серафического «небесного» мистицизма «Стихов о Прекрасной Даме» мистицизм «Нечаянной радости» и «Земли в снегу» является в аспекте «демонизма», трагической влюблённости в собственную гибель, «поруганья заветных святынь».

Романтизм Блока первого периода сродни раннему «воздушному», «грёзовому» романтизму иенских романтиков, принесших с собой не только новые литературные формы, но и новое чувство жизни, новое восприятие действительности. Романтизм второго периода сходен с «провокаторским» (определение самого Блока), заимствующим у романтиков их внешние формы, но доводящим их до полного внутреннего опустошения; романтизм Гейне соединяется в Блоке с своеобразным «русским романтизмом» беспутного поэта и «страстного цыганиста» Аполлона Григорьева. Влияние стихов последнего на Блока также начинает сказываться в этот период. «Припадки» «страшной» гейневской иронии, которые, по словам самого Блока, начали посещать его с пятнадцатилетнего возраста, теперь проявляются с особенной силой. В один из таких «припадков» была написана Блоком его первая «лирическая драма» «Балаганчик» [1906], в основу которой положено несколько более раннее стихотворение того же имени. В «дурацких» образах мистиков, ожидающих конца - «тихой избавительницы», «бледной подруги» - Смерти, Блок жестоко издевается над своими собственными «апокалиптическими» чаяниями, над теми шахматовскими «зорями», отражением которых явилась его первая книга. Вслед за «Балаганчиком» Блок пишет в том же году ещё две «лирические драмы» - «Незнакомку» и «Короля на площади» ; в последнем слышатся мотивы революции и в особенности последующей реакции. В «рыдающих», по меткому выражению одного из критиков, драмах Блока (формальным образцом для них послужил театр немецких романтиков) звучат те же настроения безысходного отчаяния, мрака, гибели, что и в одновременно написанных стихах и в цикле «лирических статей», объединённых общей темой об «интеллигенции и народе» или, следуя позднему и ещё более выразительному названию, данному Блоком всему циклу, - о «России и интеллигенции». В этих, неожиданно проникнутых страстным публицистическим пафосом статьях Блок сам вскрывает социологическую сущность своего творческого пути, всей своей литературной эволюции. Одиночество, жестокая беспомощность оторвавшегося от своего «окончательно вымершего» класса дворянина-интеллигента, неизбежно толкаемого роком из пределов разрушающейся классовой культуры в органически чуждую ему и глубоко ненавистную буржуазно-городскую культуру, культуру «фармацевтов», как он её презрительно называет, - такова основная тема «рыдающих» статей Блока. С ещё большей обнажённостью рассказывает Блок свою социальную драму в художественно неудавшейся, но насквозь автобиографичной драматической поэме «Песня судьбы» [1907]. Герой поэмы, с характерно немецким именем Герман, отрывается «от киота, лилий и книг»; из усадебного «тихого, белого дома», с «блаженного острова, отделённого от всего мира», выгоняется социальным «сквозняком», «мировым ветром» истории, «песней судьбы» «в город». Он попадает «на территорию всемирной промышленной выставки» - символ всей буржуазно-капиталистической культуры, резкая и гневная сатирическая картина которой тут же развёртывается. Блок с почти назойливой аллегоричностью раскрывает здесь свой жизненный и творческий путь. «Песня судьбы» стоит на переломе между вторым и третьим, последним, периодами творчества Блока. Демонический образ «цыганки» Фаины, - «женщины в чёрном платье, облегающем её, как змеиная чешуя», - непосредственно связан с образом таинственной Незнакомки. В то же время, в своей внутренней сущности, образ Фаины - искалеченной городом, но до конца не уничтоженной им «части народной души», - равно как речи Германа и символиста «в очках», уже содержит в себе все мотивы стихов Блока о России. В столь же аллегорической форме, как и всё в «Песне судьбы» , даётся в ней и ответ на «проклятый вопрос», который Блок ставит прямо в своих статьях, косвенно в драмах и лирике: что делать? в чём найти выход из безнадёжного социального тупика? куда скрыться от чужой и чуждой, гнусной и погибельной буржуазно-капиталистической городской культуры? Выход, который находит для себя Блок, типичен для эпохи дворянского ущерба, создавшего и настроения «кающегося дворянства», и знаменитое «опрощение» Льва Толстого. Возврата в свой малый, разрушающийся «белый дом», усадебно-дворянское гнездо - нет. Есть только один путь - в дом большой, на «родину», «в поля», «на бескрайную, русскую равнину» - в народ, в Россию. Дворянская «аристократическая» «интеллигенция осуждена вырождаться в заколдованном круге». «Если интеллигенция всё более пропитывается «волею к смерти», то народ искони носит в себе «волю к жизни»; понятно, в таком случае, почему и неверующий бросается к народу, ищет в нём жизненных сил: просто - по инстинкту самосохранения», пишет Блок в своих «лирических статьях». В полном соответствии с этим находится завершающая сцена «Песни судьбы», находящая себе в свою очередь полную аналогию в статье «Безвременье» и во всех восьми статьях цикла «Россия и интеллигенция». Окончательно сбившегося, потерявшего под ногами всякую почву, заблудившегося «в метелях и мраке» Германа выводит на дорогу «победно-грустный напев» некрасовского коробейника. Если первый период творчества Блока был окрашен влиянием «усадебника», чистого лирика Фета и «апокалиптика» Владимира Соловьёва, если второй его период стоит под знаком «урбаниста» Брюсова, влиянием поэта-гражданина, «кающегося дворянина» Некрасова и продолжающимся влиянием «почвенника» Аполлона Григорьева отмечен третий, «народнический», период творчества Блока - период «Стихов о России», стихов о «Родине», лирического цикла «На поле Куликовом» [1908], неоконченной поэмы «Возмездие» [1910-1919], гражданских «Ямбов» [1907-1914]. В свете «лирических статей» вскрывается символика цикла «На поле Куликовом». «Над городами, как над татарским станом в ночь перед Куликовской битвой», «гул и брожение». Над многомиллионным народом, «как над станом Дмитрия Донского», «сон и тишина». Но на завтра «бой», и те, кто безмолвствуют сегодня - «Русь», «дивное диво», «свет струящая» «народная душа» - одолеют в нём «поганую орду», «татарву», свергнут татарское иго городской, буржуазно-капиталистической цивилизации. В образе России, светозарном видении «народной души», к Блоку как бы снова возвращается, но расширенным, обогащённым, ранний образ его юношеской возлюбленной, его Прекрасной Дамы. На свой второй, «городской», период Блок начинает смотреть как на «отступничество», на «грехопадение», как на замену «святыни муз шумящим балаганом» - жизненного дела символизма - модным декадентским литераторством (речь-статья «О современном состоянии русского символизма», 1910). В новых статьях Блока снова начинает мелькать имя «учителя» первых лет - Владимира Соловьёва. Преклонение перед Брюсовым начинает сменяться резко враждебным отношением к нему, как и ко всему городскому «модернизму» вообще, стремлением освободиться от тени «декадентства» и в своей личной жизни, и в своём творчестве. Это решительно сказывается и в стиле новых стихов Блока. Если в стихах второго и третьего сборников Блок, как мы видели, является одним из типичнейших представителей «новой», «модернистской» поэтики, одним из наиболее энергичных разрушителей «классического» стилевого канона, - в стихах четвёртого сборника - «Ночные часы» [1911] - и последующих стихах он снова, как показывает статистика, возвращается к «классическим» формам: «классическим» размерам, точной рифме, «классической» строфике. В то же время, параллельно с «народничеством», с выходом сперва из «тихого белого дома», затем из городского «кабака» в «мир», в «народ», в «Россию», в Блоке возникает стремление выйти из своей «лирической уединённости», - из «страшного», «затягивающего» «лирического болота» к широкому эпическому изображению реальной жизни, из лирики - в другие, более объективные жанры художественно-словесного творчества - драму, историческую поэму, - стремление «от романтизма к реализму». Эпичность и реализм новых произведений Блока не следует преувеличивать: в самой любви Блока к народу, к России есть много романтической приподнятости опоэтизирования «родных лохмотий» (например, знаменитое стихотворение из цикла «Стихов о России» - «Грешить бесстыдно, непробудно»). Но всё же указанное стремление должно быть отмечено не только как весьма характерное и вполне закономерное в общей эволюции творчества Блока; оно наложило несомненные следы на последний его период.

Однако до самой Октябрьской революции «народничество» Блока, найденный им исход «спасения народом» самого себя, всей старой русской, т. е. для Блока дворянской культуры, неизбежно носило чисто теоретический характер. Призывавший в статьях и стихах русскую интеллигенцию выйти «на бескрайные русские равнины», слиться с народом, Блок сам сознавал, что между народом и интеллигенцией есть некая «недоступная черта», что интеллигенции «страшно и непонятно» то, «что любит и как любит народ». Иногда даже казалось ему, что народ и разговаривать-то с «интеллигенцией» не станет, а попросту не увидит, не заметит её, равнодушно смахнёт с лица земли. Воплощая народ в излюбленном им образе мчащейся гоголевской тройки, Блок часто с тревогой спрашивал себя: «Что, если тройка, вокруг которой «гремит и становится ветром разорванный воздух», летит прямо на нас? Бросаясь к народу, мы бросаемся прямо под ноги бешеной тройке, на верную гибель… Отчего нас посещают всё чаще два чувства: самозабвение восторга и самозабвение тоски, отчаянья, безразличия? не оттого ли, что вокруг уже господствует тьма?.. Можно уже представить себе, как бывает в страшных снах и кошмарах, что тьма происходит оттого, что над нами повисла косматая грудь коренника и готовы опуститься тяжёлые копыта». Этими естественными, знакомыми нам ещё со времени декабристов, опасениями поэта-дворянина объясняется то, что «самозабвенный восторг» стихов Блока о России так часто сменяется в его произведениях последнего периода настроениями «тоски, отчаяния, безразличия». В большинстве разделов третьего тома, в котором собраны его стихи этих гг., такие настроения решительно преобладают, сгущаются до степени полной безысходности (раздел «Страшный мир», циклы «Пляски смерти», «Жизнь моего приятеля», стихотворение «Голос из хора», ряд стихов из раздела «Возмездие» , из «Ямбов» и др.). В стихах этого именно периода Блок достигает предельных вершин своего поэтического мастерства. Обогащённый всеми достижениями новейшей поэзии, стих его, снова возвращённый поэтом на прежние классические пути, достигает такой выразительности и силы, подобных которым немного звучало в русской поэзии со времён Пушкина.

В Октябрьской революции Блок увидел осуществление всех своих «предчувствий и предвестий», воплощение всех своих «народнических» чаяний. В «музыке революции» ему чудился могучий разлёт всё той же гоголевской «птицы-тройки» - Руси народной, которую вынесло наконец на авансцену истории. Поэту-народнику, теоретизирующему в своих стихах и статьях на темы о слиянии с народом, о «спасении народом», казалось, было теперь на деле дано приобщиться к источнику «хорошей крови» и «жизненных сил», в революции быть вместе, слиться с народом. Понятно то «самозабвение восторга», с которым сам поэт бросился служить революции, с каким в своей статье «Интеллигенция и революция» призывал «бездомную, бесчинную, бессемейную», как и он, русскую интеллигенцию последовать его примеру, принять Октябрь, работать вместе с Октябрём. Результатом «слепой отдачи» Блока революционной стихии явилась его замечательная поэма «Двенадцать». В «Двенадцати» ещё раз торжествует высокое поэтическое мастерство Блока. Из ходовых уличных словечек, из разухабистой частушки он создаёт произведение необыкновенной художественной выразительности. «Двенадцать», как ни одно из произведений того времени, отразили в себе «музыку революции», единственные в своём роде ритмы конца 1917. Однако по своему содержанию, по своей внутренней сущности, «Двенадцать», как уже неоднократно указывалось критикой, очень далеки от подлинной Октябрьской революции, - от её действительных целей и задач. Заставляя своих «двенадцать» апостолов-красногвардейцев на словах мечтать о «всемирной революции», о «раздуваньи мирового пожара», поэт в центр поэмы выдвигает бандитскую расправу одного из красногвардейцев с «изменившей» ему проституткой. Возникающий в поэме «декадентский» мотив разрушения, кровавых расправ «со скуки» («Скука скучная, смертная. Уж я времечко проведу, проведу» и т. д. Сравните тот же мотив в этюде Блока о «римском большевике» Катилине) также, возможно, характерен для настроений самого автора, даже известной части интеллигенции, «пошедшей в революцию»; но, конечно, этот мотив не отражает пафоса рабочих и солдат, бравших в Октябре Зимний дворец и Кремль. Равным образом критика справедливо отметила, что и в «Двенадцати», и в написанном вслед за ними стихотворении «Скифы» Блок «ориентируется не на передовой отряд революции - городской индустриальный пролетариат», а «на представителей солдатско-крестьянской громады», «на отсталые крестьянские массы («скифов»)». Наконец возглавление «Двенадцати» мужицким «Исусом Христом», «машущим красным флагом», конечно весьма типично для «народнических» настроений Блока (Христос «Двенадцати» явно идёт от своеобразного видоизменения Тютчевского Христа, - Христа народников-славянофилов, - «в рабском виде, благословляя», исходившего родную землю); оно лишний раз показывает, насколько поэт в своём романтическом «народничестве» был далёк от действительных целей и путей Октябрьской революции. В этом отношении характерно и преимущественное сочувствие Блока левоэсеровской группировке. «Двенадцать» и «Скифы» были последней творческой вспышкой Блока. После них Блок не создал уже ничего значительного.

Творчество Блока, как бы разноречиво, разнозвучно оно ни казалось нам в своих отдельных частях, на самом деле обладает глубоким внутренним единством, представляет из себя замкнутый цельный организм. Теза творчества Блока - усадебно-дворянская культура, создавшая первый его период, период «Стихов о Прекрасной Даме». Антитеза - глубоко враждебный классовой сущности Блока, но чарующий, прельстительный буржуазно-капиталистический город с его туманами, Незнакомками, огнями ресторанов. Соблазнившийся городом, покинувший ради него свой «белый дом», Блок вскоре начинает ощущать себя бездомным, затерянным, одиноким. Борьба Блока со вскормленным городом «модернизмом», «декадентством», Брюсовым - борьба с пленившей, но чуждой, больше того: ненавистной, буржуазно-городской культурой. Возврат в «белый дом», в лоно «окончательно сгнившей» дворянской культуры для поэта немыслим. Возникает неизбежная тяга к народу-исцелителю. Образ Прекрасной Дамы возвращается к поэту в образе новой возлюбленной - Руси («Русь моя, жена моя» и т. д.). Причём образ Руси - не простое повторение первоначального образа, а синтетическое его развитие: в России Блока не только светлое, ясное, но и «тёмное», «дикое», «цыганское». Принятие Блоком революции, Октября - закономерное развитие и вместе апогей его народничества. Однако развивавшаяся по своим собственным законам революция естественно не могла ответить тем чаяниям и требованиям, которые предъявлял к ней классово-чуждый ей поэт-романтик. Блок неизбежно «разочаровывается» в революции. Разочарование в революции, значит в народе, было для Блока крушением всего его жизненного пути. Круг оказался пройденным до конца: творчески Блок умер за три года до своей физической смерти. Драма Блока - социальная драма последнего поэта-дворянина, родившегося в эпоху окончательной гибели русского дворянства.

В этом - «Возмездие» Александра Блока, в этом - «Песня судьбы» его жизни и его творчества.

Библиография: I. Собр. сочин., Берлин, 1923 (неоконченное, но самое полное изд. Блока. Из 9 вышло 7 тт., нет 6 и 8 тт.); Избранные стихотворения (посмертное издание, подгот. автором), Л., 1925; Неизданные стихотворения [1897-1919], Л., 1926; Избранные стихотворения (вступительная статья И. Машбиц-Верова), М. - Л., 1927; Письма А. Блока, Л., 1925; Дневник А. Блока [1911-1916], Л., 1928; Дневник [1917-1921], Л., 1928; Письма А. Блока к родным, Л., 1927; Автобиография Блока в «Русской литературе XX в.», под ред. проф. Венгерова, кн. 6, М., 1914.

II. Бекетова М. А., А. Блок, СПБ., 1922; Белый А., «Записки мечтателей», № 6, 1922; Зоргенфрей В., Воспоминания, там же; Чуковский К., Воспоминания, там же; Полянский В., Из встреч с Блоком, альм. «Жизнь», № 1, 1922; Городецкий С., «Печ. и револ.», кн. 1, 1922; Ашукин Н. С., А. А. Блок в воспоминаниях современников и его письмах, М., 1924; Бекетова М. А., А. Блок и его мать, Л., 1925; Материалы для изучения творческого процесса Блока - в кн. Медведева Т., Драмы и поэмы А. Блока, Л., 1928; Формальный анализ: Жирмунский В., Поэзия А. Блока, П., 1922; Никитина Е. Ф. и Шувалов С. В., Поэтическое искусство Блока, М., 1926; Общий очерк жизни и творчества Блока - в кн. Цинговатова А. Я., А. Блок, М. - Л., 1926.

Из марксистских работ о Блоке наиболее значительны: Троцкий Л. Д., Литература и революция, изд. 2-е, М., 1924; Коган П. С., Литература этих лет, изд. 3-е, Ив.-Вознесенск, 1925; Его же, Блок и революция, «Печ. и револ.», кн. 2, 1921; Горбачёв Г. Е., Капитализм и русская литература, изд. 2-е, Л., 1928; Гроссман-Рощин И., А. Блок, журн. «На литературном посту», № 3, 1928; Библиография - в кн. Никитиной Е. Ф. и Шувалова С. В.; Мандельштам Р. О., Художественная литература в оценке русской марксистской критики, изд. 4-е, М., 1928; Блюм Э. и Гольцев В., Литература о Блоке за годы революции (библиография) - в сборн. «О Блоке», М., 1929.

Д. Благой