Фёдор Тютчев, статьи о нём

Тютчев
(статья из Краткой литературной энциклопедии: В 9 т. - Т. 7. - М.: Советская энциклопедия, 1972)

ТЮТЧЕВ, Фёдор Иванович [23.XI (5.XII), 1803, с. Овстуг Орловской губернии, ныне Брянской области, - 15(27).VII. 1873, Царское Село, ныне г. Пушкин Ленинградской области] - русский поэт. Принадлежал к старинному дворянскому роду. Первоначальное образование получил под руководством С. Е. Раича. Увлекаясь классической поэзией, рано начал писать стихи. В 14 лет Тютчев стал сотрудником Общества любителей российской словесности. В 1819 выступил в печати с вольным переложением из Горация. В 1819-21 обучался на словесном отделении Московского университета. По окончании курса зачислен на службу в Коллегию иностранных дел. Состоял при русских дипломатических миссиях в Мюнхене (1822-37) и Турине (1837-39). В бытность Тютчева заграницей его стихи и переводы (в т. ч. из Г. Гейне, с которым в 1828 у него установились дружеские отношения) появлялись в московских журналах и альманахах («Урания», «Северная лира», «Галатея», «Денница», «Телескоп» и др.). Ещё в 1825 Н. А. Полевой отозвался о Тютчеве как о поэте, подающем «блестящие надежды». В 1836 А. С. Пушкин с «изумлением и восторгом» (свидетельство П. А. Плетнёва) отнёсся к доставленным ему из Германии стихам Тютчева и напечатал их в «Современнике». В 1839 дипломатическая деятельность Тютчева прервалась, но до 1844 он продолжал жить за границей.

Вернувшись в Россию, вновь поступил в министерство иностранных дел (1845), где с 1848 занимал должность старшего цензора. Совсем не печатая в эти годы стихов, Тютчев выступает с публицистическими статьями на французском языке: «Письмо к г-ну доктору Густаву Кольбу» (1844), «Россия и Революция» (1849), «Папство и римский вопрос» (1850). Две последние являются главами задуманного под впечатлением революционных событий 1848-49, но не завершенного историко-политического трактата «Россия и Запад». В конце 40-х - нач. 50-х гг. Тютчев испытывает подъём поэтического творчества. С этим временем совпадает первая развернутая оценка Тютчева-поэта в русской критике (статья Н. А. Некрасова в «Современнике», 1850). Как бы в ответ на неё, в печати появляются новые стихи Тютчева, а в 1854 выходит первый сборник его стихов. Критические статьи И. С. Тургенева и А. А. Фета, отзывы Н. Г. Чернышевского, Н. А. Добролюбова, Л. Н. Толстого и др., хотя и отражали разные идейно-эстетические позиции, однако в целом свидетельствовали о признании истинного таланта Тютчева в литературных кругах. Затем интерес к поэзии Тютчева постепенно ослабевает и возрождается в середине 90-х гг.

Как поэт Тютчев сложился на рубеже 20-30-х гг. К этому времени относятся шедевры его лирики: «Бессонница», «Летний вечер», «Видение», «Последний катаклизм», «Как океан объемлет шар земной», «Цицерон», «Silentium!», «Весенние воды», «Осенний вечер» и др. Проникнутая страстной, напряжённой мыслью и одновременно острым чувством трагизма жизни, лирика Тютчева художественно выразила сложность и противоречивость действительности.

В студенческие годы и в начале пребывания за границей Тютчев находился под влиянием свободолюбивых политических идей. Стихотворение «К оде Пушкина на вольность» (1820) близко русскому гражданскому романтизму. Однако свободомыслие Тютчева носило умеренный характер. Режим «канцелярии и казармы», «кнута и чина», символизировавших в глазах поэта официальную Россию, был для него неприемлем, но неприемлема была и насильственная борьба с ним. Отсюда внутренняя противоречивость стихотворения «14-е декабря 1825» (1826). Усиливающееся с годами ощущение назревающих социальных сдвигов, сознание, что Европа вступила в новую, «революционную эру», способствуют в политическом плане укреплению консервативных настроений Тютчева, развитию у него утопически идеализированного представления о николаевской России, которой якобы предначертана высокая историческая миссия. В 40-х гг. политические взгляды поэта приобретают панславистскую окраску: самодержавная Россия, призванная объединить все славянские народы, мыслится им в качестве оплота против революционного Запада (политические статьи, стихотворение «Русская география», «Рассвет», «Пророчество» и др.). Поражение России в Крымской войне 1853-56 вызвало у Тютчева резко критическое отношение к русской правительственной системе, к верхушке русского общества (эпиграммы на Николая I, на П. А. Шувалова, на цензурное ведомство и др.). Заняв в 1858 пост председателя Комитета иностранной цензуры, на котором он оставался до смерти, Тютчев старался бороться с «лицемерно-насильственным произволом» царской цензуры. Но при всей резкости его критики правящих верхов это была критика справа.

Консервативные политические взгляды Тютчева сочетались с мятущимся духовно-нравственным строем его поэзии. Боясь революции, Тютчев испытывал в то же время острый интерес к «высоким зрелищам» социальных потрясений. Для мироощущения поэта характерны ставшие крылатыми слова из стихотворения «Цицерон»: «Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые!». Относя себя к «обломкам старых поколений», он испытывал горечь при мысли о своей оторванности от «нового, младого племени», о невозможности идти с ним «навстречу солнцу и движенью» («Бессонница», 1828-29; «Как птичка, раннею зарей», не позднее 1835). В самом себе поэт ощущает «страшное раздвоенье», «двойное бытие», составляющее, по его убеждению, отличительное свойство человека его эпохи («Наш век», 1851, «О вещая душа моя!», 1855, «Памяти М. К. Политковской», 1872).

Поэзия Тютчева вся пропитана тревогой. Мир, природа, человек предстают в его стихах в постоянном столкновении противоборствующих сил, «среди громов, среди огней, среди клокочущих страстей, в стихийном пламенном раздоре» («Поэзия», не позднее 1850). Диалектическое постижение действительности - в непрестанном движении - характеризует философскую глубину лирики Тютчева. Особенное тяготение проявляет поэт к изображению бурь и гроз в природе и в человеческой душе. «Гармонии в стихийных спорах» («Певучесть есть в морских волнах», 1865) он противопоставляет полной неразрешимых противоречий нравственное бытие человека. В поэзии Тютчева человек обречён на «безнадежный», «неравный» бой, «жестокую», «упорную», «отчаянную» борьбу с жизнью, роком, самим собой. Однако фаталистические мотивы в поэзии Тютчева сочетаются с мужественными нотами, славящими подвиг «непреклонных сердец», сильных духом натур («Два голоса», 1850).

Подобно Е. А. Баратынскому, Тютчев - крупнейший представитель русской философской лирики: он откликается на вековечные вопросы, волнующие человеческое сознание. Философское мировоззрение Тютчева формировалось под воздействием идеалистических систем, особенно натурфилософских построений Ф. Шеллинга, с которым поэт был лично знаком. Но это не превращает лирику Тютчева в иллюстрирование философских положений. В его поэзии мысль облекается в художественный образ, возникший «под влиянием глубокого чувства или сильного впечатления» (Тургенев И. С., пережитого самим поэтом. Художественный метод Тютчева, при всём его своеобразии, отражает общее для русской поэзии движение от романтизма к реализму. Романтическое мировосприятие безусловно определяет собой поэтический стиль Тютчева 20-30-х гг. Представлением о всеобщей одушевлённости природы, о тождестве явлений внешнего и внутреннего мира обусловлены особенности образной системы и композиции стихов Тютчева. Соответствие душевных состояний человека явлениям природы либо подчёркивается прямым сравнением («Поток сгустился и тускнеет», 1836; «Ещё земли печален вид», 1836; «Фонтан», не позднее 1835), либо угадывается, что придаёт стихотворению символический смысл («В душном воздуха молчанье», 1836; «Что ты клонишь над водами», не позднее 1835). При этом тютчевские образы природы остаются пластически точными и конкретно зримыми. Романтическое мировосприятие сохраняется и в дальнейшем, но творческий метод поэта с годами осложняется. В творчестве Тютчева усиливается внимание к передаче непосредственного впечатления от внешнего мира, к конкретному его изображению («Неохотно и несмело», 1849; «Как весел грохот летних бурь», 1851; «Есть в осени первоначальной», 1857; «Как хорошо ты, о море ночное», 1865), тоньше становятся аналогии между природой и человеком («Обвеян вещею дремотой», 1850), сильнее звучат ранее приглушённые гуманистические ноты («Слёзы людские», 1849; «Пошли, господь, свою отраду», 1850). Образы природы в поздней лирике Тютчева окрашиваются прежде отсутствовавшим в них национально-русским колоритом. В 50-60-х гг. создаются лучшие произведения любовной лирики Тютчева (т. н. «денисьевский цикл», связанный с любовью поэта к Е. А. Денисьевой), потрясающие психологической правдой в раскрытии человеческих переживаний.

Проникновенный лирик-мыслитель, Тютчев был мастером русского стиха, придавшим традиционным размерам необыкновенное ритмическое разнообразие, не боявшимся необычных и в высшей степени выразительных метрических сочетаний («Silentium!», 1830; «Сон на море», 1833; «Последняя любовь», не позднее 1854). Его «чуткость к русскому языку», восхищавшая Л. Н. Толстого, проявлялась в способности находить в слове скрытые и ещё никем не подмеченные смысловые оттенки.

Вопрос о традициях Тютчева в русской поэзии разработан мало. Символисты, провозгласившие Тютчева своим учителем, воспринимали его наследие односторонне, хотя и положили начало исследованию его творчества (В. Брюсов, А. Белый). Из советских поэтов творческое освоение тютчевской философской лирики оказалось плодотворным для Н. Заболоцкого. Многие стихи Тютчева положены на музыку русскими композиторами.

Жизнь и творчество Тютчева отражены в музейных экспозициях подмосковной усадьбы Мураново и в с. Овстуг Брянской области.

Соч.: Полн. собр. соч. с критико-биогр. очерком В. Я. Брюсова. Ред. П. В. Быкова, 6 изд., СПБ, [1912]; Стихотворения, Письма. [Вступ. ст. К. В. Пигарева], М., 1957; Стихотворения, [Вступ. ст. Н. Я. Берковского], М. - Л., 1962; Лирика. [Изд. подготовил К. В. Пигарев], 2 изд., т. 1-2, М., 1966; Письма Ф. И. Тютчева к его второй жене, урожд. баронессе Пфеффель, в сб.: Старина и новизна, кн. 18, 19, 21-22, П., 1914-17; Неизданные письма Тютчева и к Тютчеву, в кн.: Лит. наследство, т. 19-21, М., 1935.

Лит.: Некрасов Н. А., Рус. второстепенные поэты, Полн. собр. соч. и писем, т. 9, М., 1950; Тургенев И. С., Несколько слов о стихотворениях Ф. И. Тютчева, Полн. собр. соч. и писем, т. 5, М. - Л., 1963; Фет А. А., О стихотворениях Ф. Тютчева, «Рус. слово», 1859, № 2; Аксаков И. С., Биография Ф. И. Тютчева, М., 1886; Соловьёв В. С., Поэзия Ф. И. Тютчева, Собр. соч., 2 изд., т. 7, СПБ, [1912]; Франк С. Л., Космическое чувство в поэзии Тютчева, «Рус. мысль», 1913, кн. 11; Тютчевский сборник (1873-1923), П., 1923; Урания. Тютчевский альманах. 1803-1928, Л., 1928; Тынянов Ю., Архаисты и новаторы, Л., 1929; Гудзий Н. К., Тютчев в поэтич. культуре рус. символизма, «Изв. по рус. языку и словесности АН СССР», 1930, т. 3, кн. 2; Малаховский В. А., Проблема Тютчева в истории рус. лит. языка, «Уч. зап. Куйбышевского педагогич. и учительского ин-та», 1943, в. 7; Благой Д. Д., Гениальный рус. лирик (Ф. И. Тютчев), в его кн.: Лит-ра и действительность, М., 1959; Пигарев К., Жизнь и творчество Тютчева, М., 1962; Озеров Л., Тютчев, в его кн.: Работа поэта, М., 1963; Гиппиус В. В., Ф. И. Тютчев, в его кн.: От Пушкина до Блока, М. - Л., 1966; Касаткина В. Н., Поэтич. мировоззрение Ф. И. Тютчева, Саратов, 1969; Бухштаб Б. Я., Тютчев, в его кн.: Рус. поэты, Л., 1970; Зунделович Я., Этюды о лирике Тютчева, Самарканд, 1971; Чулков Г., Летопись жизни и творчества Ф. И. Тютчева, М. - Л., 1933; Иванов Г. К., Рус. поэзия в отечеств. музыке, в. 1, М., 1966; Stremooukhoff D., La poesie et l’ideologie de Tiouttchev, P., 1937; Kempf R., F. I. Tjutcev. Personlichkeit und Dichtung, Gottingen, 1956; Dudek G., Der philosophische und kunstlerische Gehalt der Gleichnisformen in F. I. Tjuicevs Poesie, «Zeitschrift fur Slawistik», 1958, Bd 3, H. 2-4; Gregg R. A., Fedor Tiutchev. The evolution of a poet, N. Y. - L., 1965; Schulze A., Tjutcevs Kurzlyrik, Hdlb., 1968 (Diss.).

К. В. Пигарев

Тютчев
(статья из Литературной энциклопедии: В 11 т. - [М.], 1929-1939)

ТЮТЧЕВ Фёдор Иванович [1803-1873] - один из крупнейших русских поэтов. Происходил из родовитой, но небогатой дворянской семьи. Получил уже в юности широкое гуманитарное, в частности литературное, образование (домашнее - под руководством Раича, затем в Московском университете), которое неустанно пополнял, живя за границей. В 1822 получил назначение чиновником русского посольства в Мюнхене. За границей (в Германии, Италии и др.) прожил 22 года, лишь изредка наезжая в Россию. Не будучи усердным чиновником, Тютчев медленно продвигался по службе, а в 1839 был отставлен от должности за проступок против дисциплины. В качестве очень образованного, умного и остроумного человека Тютчев пользовался большим успехом (как позднее в России) в среде мюнхенской интеллигенции и аристократии, был дружен с Шеллингом, Гейне (Тютчев стал первым переводчиком Гейне на русский язык). В 1844 Тютчев возвратился в Россию, был восстановлён в правах и званиях и до конца жизни служил в цензурном ведомстве.

Тютчев не был плодовит как поэт (его наследие - около 300 стихотворений). Начав печататься рано (с 16 лет), он печатался редко, в малоизвестных альманахах, в период 1837-1847 почти не писал стихов и, вообще, мало заботился о своей репутации поэта. Впервые поэзия Тютчева обратила на себя внимание после публикации ряда его стихов в пушкинском «Современнике» в 1836-1837. В дальнейшем ознакомлению с Тютчевым значительно помогли статья Некрасова (в «Современнике», 1850) и первое собрание стихов, выпущенное в 1854 Тургеневым. Однако прижизненная известность Тютчева ограничивалась кругом литераторов и знатоков; широкую популярность его поэзия приобрела лишь с конца XIX в.

Как в России, так и в бытность за границей, Тютчев был связан с тем литературным направлением, которое, с одной стороны, ориентировалось на «архаистику», традиции XVIII в., с другой стороны, чуждаясь радикально-оппозиционного (французского, английского) романтизма, осваивало воздействия немецкой романтической поэзии и философии (кружок Раича, «любомудров», Погодин, Шевырев, И. Киреевский, В. Одоевский, Веневитинов и др.). Параллельно с русскими «консервативными романтиками», шеллингианцами, от умеренного либерализма 20-х гг. Тютчев к 40-м гг. эволюционировал в сторону славянофильства, панславизма, к православию, к «просвещённому консерватизму». Крушение полуфеодального порядка в Европе остро переживалось Тютчевым. Он живо чувствовал грозовые заряды революции в атмосфере капиталистического Запада, жил в напряжённом ожидании «банкрутства целой цивилизации», её «самоубийственного» конца в грядущем социальном катаклизме. Катастрофическое мироощущение свойственно и Тютчеву-поэту и Тютчеву-политику. Но у политика-Тютчева решительно перевешивал страх перед революцией, поиски спасения в реакционных утопиях об особом пути России, в «византийско-русской» неподвижности, в славянофильстве, стремившемся затормозить капиталистическое развитие в России и во всей славянской Европе. Романтические искания «народной души» привели Тютчева к утверждению христианского смирения, терпения и самоотвержения, как основы «русской души». Эти «русские устои» Тютчев противополагал тому «апофеозу человеческого Я», «самовластию человеческого Я, возведённому в политическое и общественное право», которые составляли для Тютчева принцип буржуазных революций Запада. Идеи охранительной и панславянской «миссии» России, отвечавшие международной политике Николая I, Тютчев излагал как в статьях «Россия и революция», «Папство и римский вопрос» [1848-1849], так и в художественно-слабых политических стихотворениях на случай. С классово-ограниченными реакционными утопиями Тютчева перекликались в дальнейшем подобные же построения Данилевского, Достоевского, Вл. Соловьёва, славянофилов. Но не этот круг политических идей определял значимость Тютчева-поэта. Значительность поэзии Тютчева коренилась в том, что он живо и чутко ощущал бурление подспудных взрывчатых сил под «блистательным покровом» буржуазной государственности и культуры Запада, что он жил в предвидении грандиозного социального переворота, «страшного суда» над современным ему миром. Свои социальные переживания Тютчев переключал главеым образом в план натурфилософских умозрений, навеянных романтической философией Шеллинга (особенно «Разысканиями о сущности человеческой свободы», 1809). В некоторых стихах сам Тютчев приоткрывал связь между своими космическими и социальными темами («Как птичка раннею зарей», «Бессонница»); в замечательном стихотворении «Цицерон» он слагает гимн критическим эпохам истории, когда в грозе и буре решаются и прозреваются судьбы человечества («Блажен, кто посетил сей мир / В его минуты роковые»). Поэзия Тютчева впитала в себя и то лучшее, прогрессивное, что заключалось в догегелевской философии объективного идеализма. Лаконические стихи Тютчева заключают в себе необычайно концентрированное выражение глубокой философской мысли, выступающей не в виде голой рефлексии и сухих понятий, но растворённой в животрепещущих образах и эмоциях. Поэзия Тютчева содержит субъективистские элементы, свойственные романтикам. Таковы, например, мотивы замкнутости, изолированности личности, невыразимости внутренней жизни индивидуума («Silentium») или же выдвижение субъективных элементов в процессе восприятия («Вчера в мечтах обворожённых»). Однако не эти моменты определяют основную направленность и своеобразие поэзии Тютчева. Поэт стремится передать не свои особенные, индивидуальные переживания или произвольные фантазии, но постичь глубины объективного бытия, положение человека в мире, взаимоотношения субъекта и объекта и т. д. Психологические состояния, личные душевные движения Тютчев даёт как проявления жизни мирового целого. В духе романтизма Тютчев изображает постижение поэтом сущности бытия за призрачными явлениями как «пророческое» сверхрассудочное озарение - интуицию («Проблеск», «Видение»). Также в соответствии с поэтикой романтизма Тютчев излагает свои «прозрения» на языке нового мифотворчества, устраняя старую, чисто декоративную мифологию классицизма. Вместо метонимического (сжатого) описания, господствовавшего в ампирной поэзии «пушкинской плеяды», у Тютчева основа поэтического языка - сгущённая метафора.

Космос, «дневной» мир ограниченных, твёрдых форм сознания, оформленного индивидуального бытия, у Тютчева - лишь остров, окружённый безликой, хаотической стихией «ночи», бессознательного, беспредельного, из которого всё возникло и которое угрожает всё поглотить. Эта постоянная угроза бытию вызывает у Тютчева острое ощущение хрупкости, неповторимости, мимолётности всех форм, сочувствие всему увядающему, закатывающемуся. Но Тютчев не ограничивается пониманием «хаоса» как зла, небытия; в нём сказывается то «тайное тяготение к хаосу, борющемуся всегда за новые поражающие формы», которое Ф. Шлегель считал отличительным свойством романтизма.

У Тютчева нет статики, отрешённости от борьбы, нет христианской идиллии, как у иных романтиков вроде позднего Жуковского. Мировая жизнь видится Тютчевым «Среди громов, среди огней, / Среди клокочущих зыбей, / В стихийном, пламенном раздоре», в напряжённой борьбе противоположных сил, в единстве противоположностей «как бы двойного бытия», в непрерывной смене. И Тютчев слагает пламенные, неистовые гимны «животворному океану», неустанным превращениям бурной стихии, всё созидающей, всё поглощающей. Хаос, отрицание вводится Тютчевым как необходимая, действенная сила мирового процесса. Вместо эстетики прекрасного, гармонического, завершённого, у Тютчева - эстетика возвышенного, динамического, грандиозного, даже ужасающего, эстетика борьбы, мятежных порывов, гигантских стихийных сил. Наличие «хаотического», «отрицания» в изображении Тютчева придаёт явлениям особую жизненность, свободу и силу. Противоположности переходят друг в друга, перекрещиваются в различных измерениях. Добро переходит в зло; любовь раскрывается как «поединок роковой» и приводит к гибели любящего; «жизни преизбыток» порождает влечение к самоуничтожению; личность, страшащаяся хаоса в мире, в то же время носит хаос в себе как «наследье родовое»; индивидуум страстно самоутверждается, но одновременно хочет «вкусить уничтоженья» и с «беспредельным жаждет слиться»; первооснова бытия - это и мрачная «всепоглощающая бездна», и «животворный океан». В особенности обостряется диалектика Тютчева на проблеме отношений индивидуума, «я», и мирового целого. В борьбе с индивидуализмом буржуазной культуры Тютчев развенчивает личность, которая есть лишь «игра и жертва жизни частной»; индивидуальное бытие иллюзорно, в нём дисгармония и зло; поэтому Тютчев призывает индивидуум к самоотречению, растворению в целом. В условиях русской жизни эти мотивы звучали реакционно. Но в то же время в самом Тютчеве был жив тот «принцип личности, доведённый до какого-то болезненного неистовства», против которого он восставал; с крайней силой и сочувствием Тютчев раскрывает трагизм индивидуального бытия, субъективно законные претензии индивидуума (чей «неправый праведен упрёк»), «души отчаянный протест», мятежный голос человеческой личности в согласном «общем хоре» равнодушной природы.

Диалектика Тютчева сокрушает часто те самые идеалистические «ценности», метафизические основы, на которые он хочет опереться. Лозунг христианского смирения уничтожается всем духом его бурно мятущейся поэзии. Христианскому теизму противостоит его пантеизм или панпсихизм, который оказывается лишь одеянием «стыдливого атеиста». Тютчев полон неверия в бессмертие души («По дороге во Вщиж» и др.), в бога («И нет в творении творца, / И смысла нет в мольбе» и т. д.), он иронически относится к религии («И гроб опущен уж в могилу», «Я лютеран люблю богослуженье», письма), с самоуничтожающей иронией говорит Шеллингу о необходимости «преклониться перед безумием креста или всё отрицать». Сверхчувственная интуиция оказывается немощной («Анненковой»и др.), безумием, а пророк - юродивым («Безумие»). Тютчев внёс в поэзию элементы диалектического постижения действительности, но он оставался в кругу идей шеллингианской, догегелевской философии; его поэзия не знает «снятия» противоречий в высшем единстве, ей чужда идея развития; вскрываемые Тютчевым противоречия (космоса и хаоса, макрокосма и микрокосма, субъекта и объекта и т. д.) остаются неразрешёнными во всём их трагизме.

В поэзии Тютчева заключается переход от барокковой поэзии XVIII в. к романтизму, диалектическому идеализму. Направленность поэзии Тютчева решительно отлична от пушкинского движения к реализму. Наиболее близкие аналогии Тютчеву даёт философская поэзия Шевырёва, отчасти Хомякова, Вяземского. Тютчев ориентировался на Державина, с которым его сближает натурфилософская тематика, мотивы ночи, угрожающие блистательному дню, установка на всеобщность, барокковая роскошь образов и метафор, грандиозность, возвышенная патетика ораторской проповеди, «витийственной» оды, пышная звукопись и т. д. Но Тютчев отбрасывает все эпические элементы оды XVIII в., даёт лишь сгусток многозначительных образов, насыщенных философской мыслью и отлитых в форму сжатого, блещущего афоризмами, стихотворения. В то же время ораторские построения и интонации Тютчев соединяет с музыкальностью Жуковского, создает стих, одновременно величавый, стремительный и плавный, ритмически необычайно богатый и утончённый. Тютчев широко применяет архаистическую лексику и вообще стилистику XVIII в., но последняя становится для него в значительной мере способом романтической свободы выражения: свободная расстановка ударений (ЗЕфир, пОрхай), слов (трудные инверсии вроде «в пророческих тревожат боги снах»), свободные согласования («сквозь слёз», «свидетель быв»), переосмысления («колесница мироздания открыто катится»), опущение гласных (стебль). Та же романтическая вольность индивидуального выражения проявляется в построении стиха у Тютчева: асимметрия нетождественных строф, свободное чередование стихов с разным числом стоп, с различными метрами, введение дольников в духе Гейне и т. д. Композиция стихотворений Тютчева отражает также характер их содержания. Она является обычно двухчастной, развёртывается в два параллельных плана; при этом обнаруживается или тождество обоих рядов («В душном воздухе молчанье», «Фонтан»), или противоположность («День и ночь», «Яркий снег сиял в долине»), или происходит метаморфоза явлений, переживания, переход в противоположность («Венеция», «Твой милый взор»). Влияние поэзии Тютчева на русскую литературу в XIX в. было невелико. Большое воздействие как своим содержанием, так и своей формой она оказала на философскую лирику позднего Фета и особенно на символистов - Брюсова, Вяч. Иванова, Сологуба и др.

Библиография: I. Стихотворения, СПБ, 1854 [в журн. «Современник», СПБ, 1854, т. XLIV, кн. 3, и т. XLV, кн. 5 и отдельно; первое прижизненное собр. стихов поэта; ред. издания был И. С. Тургенев]; Стихотворения, М., 1868 [второе прижизненное изд.; ред. И. С. Аксакова при участии П. И. Бартенева]; Стихотворения. Новое издание… [Изд. «Русск. архива»], М., 1883; то же, М., 1886; Стихотворения. Изд. «Русск. архива», М., 1899; Сочинения. Стихотворения и политические статьи, СПБ, 1886; то же, 2 изд., испр. и доп., СПБ, 1900; Полное собрание сочинений. Под ред. П. В. Быкова, изд. А. Ф. Маркс, кн. 1-3, СПБ, 1913 [прилож. к журн. «Нива»; с критико-биографическим очерком, написанным В. Я. Брюсовым]; Тютчевиана. Эпиграммы, афоризмы и остроты Ф. И. Тютчева. Предисловие Г. Чулкова, издание «Костры», М., 1922; Избранные стихотворения. Ред., биография и примеч. Г. Чулкова, Гиз, М. - П., 1923; Новые стихотворения. Ред. и примеч. Г. Чулкова, изд. «Круг», М. - Л., 1926; Полное собрание стихотворений. Ред. и комментарии Г. Чулкова. Вступ. статья Д. Д. Благого. Тт. I-II. Изд. «Academia», М. - Л., 1933-1934; Стихотворения. Ред., биографич. очерк и примеч. Г. Чулкова. ГИХЛ, М., 1935; Стихотворения. Общ. ред. и вступ. ст. В. Гиппиуса, изд. «Советский писатель» [Л.], 1936 (в серии: Библиотека поэта, малая серия, № 37); Письма Тютчева ко второй жене, «Старина и новизна», 1914, XVIII, 1915, XIX, 1916, XXI, 1917, XXII.

II. Некрасов, Русские второстепенные поэты, «Современник», 1850, XIX; Т[ургенев] И., Несколько слов о стихотворениях Тютчева, «Современник», СПБ, 1854, т. XLIV, кн. 4; Фет А., О стихотворениях Ф. Тютчева, «Русское слово», СПБ, 1859, февр.; Аксаков И. С., Биография Фёдора Ивановича Тютчева, М., 1886 (первонач. в журн. «Русский архив», М., 1874, кн. 2); Брюсов В., Ф. И. Тютчев, Летопись его жизни, «Русский архив», М., 1903, №№ 11 и 12; 1906, № 10; Его же, Легенда о Тютчеве, «Новый путь», СПБ, 1903, ноябрь; Мельшин Л. (П. Ф. Гриневич), Очерки русской поэзии, СПБ, 1904 (ст. «На высоте»); Брандт Р. Ф., Материалы для исследования «Фёдор Иванович Тютчев и его поэзия», «Известия Отделения русск. яз. и слов. Акад. наук», СПБ, 1911, т. XVI, кн. 2 и 3; Эйхенбаум Б., Мелодика русского лирического стиха, П., 1922; Тынянов Ю., Архаисты и новаторы, [Л.], 1929 [ст. «Пушкин и Тютчев», «Вопрос о Тютчеве»]; Тютчев, Сборник статей. Сост. А. Тиняков. Под ред. А. Волынского, СПБ, 1922 [статьи Некрасова, Тургенева, Фета, И. Аксакова, В. Соловьёва, А. Волынского, Горнфельда, Саводника, Брюсова, Дарского]; Тютчевский сборник (1873-1923), П., 1923 [статьи Г. Чулкова, П. Быкова, Б. Томашевского, Ю. Тынянова, Д. Благого]; Благой Д. Д., Тургенев - редактор Тютчева, в кн.: Тургенев и его время, Первый сб. под ред. Н. Л. Бродского, М. - П., 1923; Ф. И. Тютчев в письмах к Е. К. Богдановой и С. П. Фролову (1866-1871). С предисл. и примеч. Е. П. Казанович, Л., 1926; Урания. Тютчевский альманах. Под ред. Е. П. Казанович, Л., 1928 [ст. Л. Пумпянского, Г. Чулкова, К. Пигарева, Е. Казанович, Д. Благого, С. Дурылина и ряд новых публикаций писем поэта]; Мурановский сборник. Вып. 1, [М.], 1928 [статьи Г. Чулкова, К. Пигарева, Д. Благого и ряд публикаций писем Тютчева]; Чулков Г., Летопись жизни и творчества Ф. И. Тютчева, изд. «Academia», М. - Л., 1933; Сб. «Звенья», I, II, III-IV, М. - Л., 1932-1934 [статьи, материалы и публикации новых текстов поэта К. Пигарева, Г. Чулкова, Е. Казанович]; Бриксман М., Ф. И. Тютчев в Комитете цензуры иностранной, в сб.: Литературное наследство, кн. 19-21, М., 1935; Пигарев К., Ф. И. Тютчев и проблемы внешней политики царской России, там же; Его же, Судьба литературного наследства Ф. И. Тютчева, там же; Благой Д., Три века, 1933; «Русские поэты - современники Пушкина», 1937 (очерк Вольпе).

III. Благой Д., Библиография о Ф. И. Тютчеве [1819-1923 гг.], в кн.: Тютчевский сборник, П., 1923; Б[лагой] Д., Тютчевиана за 1923-1928 гг. - в кн. «Урания», Тютчевский альманах, Л., 1928. Новейшую библиографию см. в кн.: Стихотворения Тютчева, ГИХЛ, 1935.

А. Г. Цейтлин