Михаил Исаковский

Вечная слава

Вечная слава и вечная память
Павшим в жестоком бою!
Бились отважно и стойко с врагами
Вы за Отчизну свою.

Верные Долгу, себя на щадили
Ради победы её.
Чтобы жила она в славе и силе,
Отдали  сердце своё;

Отдали жизнь, чтоб лихая недоля
К нам никогда не пришла,
Чтоб на земле, что любили до боли,
Каждая ветка цвела.

Пусть же проходят за  годами  годы,
Вас не забудет страна:
Свято и ревностно память народа
Ваши хранит имена.

Бились отважно и стойко с врагами
Вы за отчизну свою.
Вечная слава и вечная память
Павшим в жестоком бою.

?

В предзакатном зареве лучей…

В предзакатном зареве лучей
Я пришёл к мосткам через ручей.

Здесь я сам назначил встречу ей -
Лучшей в мире - девушке своей.

Здесь не раз она со мной была,
У мостков не раз меня ждала.

Отчего ж сегодня нет её? -
Скорбно сердце дрогнуло моё.

Отчего? - Берёзы говорят. -
Опоздал ты, опоздал ты, брат…

Дуб столетний шепчет в забытьи,
Что дела невеселы мои…

Опоздал!.. Но верить не хочу:
Жду её, зову её, ищу.

А в ответ - ни звука, ничего,
Кроме стука сердца моего.

Опоздал! - Ну, вот её и нет.
Опоздал на целых сорок лет…

1960-1968

В дни осени

А. И. Исаковской

Не жаркие, не летние,
Встают из-за реки -
Осенние, последние,
Останние деньки.

Ещё и солнце радует,
И синий воздух чист.
Но падает и падает
С деревьев мёртвый лист.

Ещё рябины алые
Всё ждут к себе девчат.
Но гуси запоздалые
«Прости-прощай!» кричат.

Ещё нигде не вьюжится,
И всходы - зелены.
Но все пруды и лужицы
Уже застеклены.

И рощи запустелые
Мне глухо шепчут вслед,
Что скоро мухи белые
Закроют белый свет…

Нет, я не огорчаюся,
Напрасно не скорблю,
Я лишь хожу прощаюся
Со всем, что так люблю!

Хожу, как в годы ранние,
Хожу, брожу, смотрю.
Но только «до свидания!»
Уже не говорю…

Осень 1967, Внуково

Читает Михаил Исаковский:

25 октября 1917 года

Я снова думал, в памяти храня
Страницы жизни своего народа,
Что мир не знал ещё такого дня,
Как этот день - семнадцатого года.

Он был и есть начало всех начал,
И мы тому свидетели живые,
Что в этот день народ наш повстречал
Судьбу свою великую впервые;

Впервые люди силу обрели
И разогнули спины трудовые,
И бывший раб - хозяином земли
Стал в этот день за все века впервые;

И в первый раз, развеяв злой туман,
На безграничной необъятной шири
Взошла звезда рабочих и крестьян -
Пока ещё единственная в мире…

Всё, что сбылось иль, может, не сбылось,
Но сбудется, исполнится, настанет! -
Всё в этот день октябрьский началось
Под гром боёв народного восстанья.

И пусть он шёл в пороховом дыму, -
Он - самый светлый, самый незабвенный.
Он - праздник наш. И равного ему
И нет и не было во всей вселенной.

Сияет нам его высокий свет -
Свет мира, созидания и братства.
И никогда он не погаснет, нет,
Он только ярче будет разгораться!

1956

Дума о Ленине

Когда вырастешь, дочка, отдадут тебя замуж
В деревню большую, в деревню чужую.
Мужики там всё злые - топорами секутся,
А по будням там дождь и по праздникам дождь…
            Из старой русской народной песни

В Смоленской губернии, в хате холодной,
Зимою крестьянка меня родила.
И, как это в песне поётся народной,
Ни счастья, ни доли мне дать не могла.

Одна была доля - бесплодное поле,
Бесплодное поле да тощая рожь.
Одно было счастье - по будням ненастье,
По будням ненастье, а в праздники - дождь.

Голодный ли вовсе, не очень ли сытый,
Я всё-таки рос и годов с десяти
Постиг, что одна мне наука открыта -
Как лапти плести да скотину пасти.

И плел бы я лапти… И, может быть, скоро
Уже обогнал бы отца своего…
Но был на земле человек, о котором
В ту пору я вовсе не знал ничего.

Под красное знамя бойцов собирая,
Все тяготы жизни познавший вполне,
Он видел меня из далёкого края,
Он видел и думал не раз обо мне.

Он думал о том о бесправном народе,
Кто поздно ложился и рано вставал,
Кто в тяжком труде изнывал на заводе,
Кто жалкую нивку слезой поливал;

Чьи в землю вросли захудалые хаты,
Чьи из году в год пустовали дворы;
О том, кто давно на своих супостатов
Точил топоры, но молчал до поры.

Он стал и надеждой и правдой России,
И славой её и счастливой судьбой.
Он вырастил, поднял могучие силы
И сам их повёл на решительный бой.

И мы, что родились в избе при лучине
И что умирали на грудах тряпья, -
От Ленина право на жизнь получили -
Все тысячи тысяч таких же, как я.

Он дал моей песне тот голос певучий,
Что вольно плывёт по стране по родной.
Он дал моей ниве тот колос живучий,
Который не вянет ни в стужу, ни в зной.

И где бы я ни был, в какие бы дали
Ни шёл я теперь по пути своему, -
и в дни торжества, и в минуты печали
Я сердцем своим обращаюсь к нему.

И в жизни другого мне счастья не надо, -
Я счастья хотел и хочу одного:
Служить до последнего вздоха и взгляда
Живому великому делу его.

1940 - 1951

Читает Михаил Исаковский:

Ой, цветёт калина

Ой, цветёт калина
В поле у ручья.
Парня молодого
Полюбила я.

Парня полюбила
На свою беду:
Не могу открыться,
Слова не найду.

Он живёт - не знает
Ничего о том,
Что одна дивчина
Думает о нём…

У ручья с калины
Облетает цвет,
А любовь девичья
Не проходит, нет.

А любовь девичья
С каждым днём сильней.
Как же мне решиться -
Рассказать о ней?

Я хожу, не смея
Волю дать словам…
Милый мой, хороший,
Догадайся сам!

1949

Поёт М.Максакова. Музыка: И.Дунаевский.

Каким ты был, таким остался

Каким ты был, таким остался,
Орёл степной, казак лихой…
Зачем ты снова повстречался,
Зачем нарушил мой покой?

Зачем опять в своих утратах
Меня ты хочешь обвинить?
В одном я только виновата,
Что нету сил тебя забыть.

Свою судьбу с твоей судьбою
Пускай связать я не могла,
Но я жила одним тобою,
Я всю войну тебя ждала.

Ждала, когда наступят сроки,
Когда вернёшься ты домой,
И горьки мне твои упрёки,
Горячий мой, упрямый мой.

Твоя печаль, твоя обида,
Твои тревоги - ни к чему:
Смотри - душа моя открыта,
Тебе открыта одному.

Но ты взглянуть не догадался,
Умчался вдаль, казак лихой…
Каким ты был, таким остался,
А ты и дорог мне такой.

1949

Поёт Мария Максакова. Музыка: И.Дунаевский.

Летят перелётные птицы

Летят перелётные птицы
В осенней дали голубой,
Летят они в жаркие страны,
А я остаюся с тобой,
А я остаюся с тобою,
Родная навеки страна!
Не нужен мне берег турецкий,
И Африка мне не нужна.

Немало я стран перевидел,
Шагая с винтовкой в руке.
И не было горше печали,
Чем жить от тебя вдалеке.
Немало я дум передумал
С друзьями в далёком краю.
И не было большего долга,
Чем выполнить волю твою.

Пускай утопал я в болотах,
Пускай замерзал я на льду,
Но если ты скажешь мне снова,
Я снова всё это пройду.
Желанья твои и надежды
Связал я навеки с тобой -
С твоею суровой и ясной,
С твоею завидной судьбой.

Летят перелётные птицы
Ушедшее лето искать.
Летят они в жаркие страны,
А я не хочу улетать,
А я остаюся с тобою,
Родная моя сторона!
Не нужно мне солнце чужое,
Чужая земля не нужна.

1948, Внуково

Поёт Л.Кострица. Музыка: Матвей Блантер.

***

Мы с тобою не дружили,
Не встречались по весне,
Но глаза твои большие
Не дают покоя мне.

Думал я, что позабуду,
Обойду их стороной,
Но они везде и всюду
Всё стоят передо мной,

Словно мне без их привета
В жизни горек каждый час,
Словно мне дороги нету
На земле без этих глаз.

Может, ты сама не рада,
Но должна же ты понять:
С этим что-то сделать надо,
Надо что-то предпринять.

1948

Поёт В.Нечаев. Музыка: Б.Мокроусов.

Песня о Родине

Александру Фадееву

Трансвааль, Трансвааль - страна моя.
Ты вся горишь в огне.
(Русская народная песня)

1

Та песня с детских лет, друзья,
     Была знакома мне:
«Трансвааль, Трансвааль - страна моя,
     Ты вся горишь в огне».

Трансвааль, Трансвааль - страна моя!..
     Каким она путём
Пришла в смоленские края,
     Вошла в крестьянский дом?

И что за дело было мне,
     За тыщи вёрст вдали,
До той страны, что вся в огне,
     До той чужой земли?

Я даже знал тогда едва ль -
     В свой двенадцать лет, -
Где эта самая Трансвааль
     И есть она иль нет.

И всё ж она меня нашла
     В Смоленщине родной,
По тихим улицам села
     Ходила вслед за мной.

И понял я её печаль,
     Увидел тот пожар.
Я повторял:
           - Трансвааль, Трансвааль! -
      И голос мой дрожал.

И я не мог уже - о нет! -
     Забыть про ту страну,
Где младший сын - в тринадцать лет -
     Просился на войну.

И мне впервые, может быть,
     Открылося тогда -
Как надо край родной любить,
     Когда придёт беда;

Как надо родину беречь
     И помнить день за днём,
Чтоб враг не мог её поджечь
     Погибельным огнём…

2

«Трансвааль, Трансвааль - страна моя!..»
     Я с этой песней рос.
Её навек запомнил я
     И, словно клятву, нес.

Я вместе с нею путь держал,
     Покинув дом родной,
Когда четырнадцать держав
     Пошли на нас войной;

Когда пожары по ночам
     Пылали здесь и там
И били пушки англичан
     По нашим городам;

Когда сражались сыновья
     С отцами наравне…
«Трансвааль, Трансвааль - страна моя,
     Ты вся горишь в огне…»

3

Я пел свой гнев, свою печаль
     Словами песни той,
Я повторял:
           - Трансвааль, Трансвааль! -
     Но думал о другой, -

О той, с которой навсегда
     Судьбу свою связал.
О той, где в детские года
     Я палочки срезал;

О той, о русской, о родной,
     Где понял в первый раз:
Ни бог, ни царь и не герой
     Свободы нам не даст;

О той, что сотни лет жила
     С лучиною в светце,
О той, которая была
     Вся в огненном кольце.

Я выполнял её наказ,
     И думал я о ней…
Настал, настал суровый час
     Для родины моей;

Настал, настал суровый час
     Для родины моей, -
Молитесь, женщины, за нас -
     За ваших сыновей…

4

Мы шли свободу отстоять,
     Избавить свет от тьмы.
А долго ль будем воевать -
     Не спрашивали мы.

Один был путь у нас - вперёд!
     И шли мы тем путём.
А сколько нас назад придёт -
     Не думали о том.

И на земле и на воде
     Врага громили мы.
И знамя красное нигде
     Не уронили мы.

И враг в заморские края
     Бежал за тыщи вёрст.
И поднялась страна моя
     Во весь могучий рост.

Зимой в снегу, весной в цвету
     И в дымах заводских -
Она бессменно на посту,
     На страже прав людских.

Когда фашистская чума
     В поход кровавый шла,
Весь мир от рабского ярма
     Страна моя спасла.

Она не кланялась врагам,
     Не дрогнула в боях.
И пал Берлин к её ногам,
     Поверженный во прах.

Стоит страна большевиков,
     Великая страна,
Со всех пяти материков
     Звезда её видна.

Дороги к счастью - с ней одной
     Открыты до конца,
И к ней - к стране моей родной -
     Устремлены сердца.

Её не сжечь, не задушить,
     Не смять, не растоптать, -
Она живёт и будет жить
     И будет побеждать!

5

«…Трансвааль, Трансвааль!..» -
                                Я много знал
     Других прекрасных слов,
Но эту песню вспоминал,
     Как первую любовь;

Как свет, как отблеск той зари,
     Что в юности взошла,
Как голос матери-земли,
     Что крылья мне дала.

Трансвааль, Трансвааль! - моя страна,
     В лесу костёр ночной…
Опять мне вспомнилась она,
     Опять владеет мной.

Я вижу синий небосвод,
     Я слышу бой в горах:
Поднялся греческий народ
     С оружием в руках.

Идёт из плена выручать
     Судьбу своей земли,
Идёт свободу защищать,
     Как мы когда-то шли.

Идут на битву сыновья
     С отцами наравне…
«Трансвааль, Трансвааль - страна моя,
     Ты вся горишь в огне…»

Пускай у них не те слова
     И пусть не тот напев,
Но та же правда в них жива,
     Но в сердце - тот же гнев.

И тот же враг, что сжёг Трансвааль, -
     Извечный враг людской, -
Направил в них огонь и сталь
     Безжалостной рукой.

Весь мир, всю землю он готов
     Поджечь, поработить,
Чтоб кровь мужей и слёзы вдов
     В доходы превратить;

Чтоб даже воздух, даже свет
     Принадлежал ему…
Но вся земля ответит:
                     - Нет!
     Вовек не быть тому!

И за одним встаёт другой
     Разгневанный народ, -
На грозный бой, на смертный бой
     И стар и млад идёт,

И остров Ява, и Китай,
     И Греции сыны
Идут за свой родимый край,
     За честь своей страны;

За тех, что в лютой кабале,
     В неволе тяжкой мрут,
За справедливость на земле
     И за свободный труд.

Ни вражья спесь, ни злая месть
     Отважным не страшна.
Народы знают:
             правда есть!
     И видят - где она.

Дороги к счастью -
                  с ней одной
     Открыты до конца,
И к ней -
         к стране моей родной
     Устремлены сердца,

Её не сжечь, не задушить,
     Не смять, не растоптать.
Она живёт и будет жить
     И будет побеждать!

Февраль 1948

Детство

Играйте же, дети! Растите на воле!
На то вам и красное детство дано…
Н. А. Некрасов

1

Давно это, помнится, было со мною, -
В смоленской глухой стороне,
В поля, за деревню, однажды весною
Пришло моё детство ко мне.

Пришло и сказало: - Твои одногодки
С утра собрались у пруда,
А ты сиротою сидишь на пригорке,
А ты не идёшь никуда.

Ужели ж и вправду тебе неохота
Поплавать со мной на плоту,
Ручей перепрыгнуть с разбегу, с разлёту,
Сыграть на лужайке в лапту;

На дуб, на берёзу вскарабкаться лихо
Иль вырезать дудку в лесу?..
- Мне очень охота, - ответил я тихо, -
Да, видишь, свиней я пасу.

Такое они беспокойное племя,
Что только гляди да гляди.
И бегать с тобой, понимаешь, не время, -
Ты как-нибудь после приди…

2

Пришло моё детство, пришло золотое
Июльской порою ко мне,
И так говорит, у завалинки стоя:
- Ты, что же, - опять в стороне?

Наверно, забыл, что поспела малина,
Что в лес отправляться пора?
Наверно, не знаешь - какого налима
Ребята поймали вчера?..

- Я знаю, - со вздохом сказал я на это, -
Да только уйти не могу:
Все наши работают в поле с рассвета,
А я вот избу стерегу.

Двухлетний братишка со мною к тому же, -
Не смыслит ещё ничего:
Уйдёшь - захлёбнется в какой-нибудь луже
Иль бык забодает его.

И куры клюют огурцы в огороде, -
Хоть палкой их бей по ногам!
Сгоню их - они успокоятся вроде,
А гляну - опять уже там…

Так я говорил - деловито, печально,
Желая себя оправдать…
И, палочкой белой взмахнув на прощанье,
Ушло моё детство опять.

3

Пришло оно снова холодной зимою
В наш бедный нерадостный дом,
Взяло меня за руку жаркой рукою:
- Идём же, - сказало, - идём!

Могу я придумать любую забаву,
Любую игру заведу:
С тобою мы вылепим снежную бабу
И в бабки сразимся на льду;

На санках с горы пронесёмся, как ветер,
Сыграем с друзьями в снежки…
- Мне б очень хотелось, - я детству ответил,
Да руки, видать, коротки.

Ты разве забыло, что нынче - не лето,
Что не в чем мне выйти за дверь?
Сижу я разутый, сижу я раздетый,
И нет у нас хлеба теперь.

Ты б лучше весной… - попросил я несмело, -
Тогда и в рубашке тепло… -
Безмолвно оно на меня посмотрело
И, горько вздыхая, ушло.

Ушло моё детство, исчезло, пропало, -
Давно это было, давно…
А может, и вовсе его не бывало
И только приснилось оно.

1947 - 1948

Читает Михаил Исаковский:

В поле

Мне хорошо, колосья раздвигая,
Прийти сюда вечернею порой.
Стеной стоит пшеница золотая
По сторонам тропинки полевой.

Всю ночь поют в пшенице перепёлки
О том, что будет урожайный год,
Ещё о том, что за рекой в посёлке
Моя любовь, моя судьба живёт.

Мы вместе с ней в одной учились школе,
Пахать и сеять выезжали с ней.
И с той поры моё родное поле
Ещё дороже стало и родней.

И в час, когда над нашей стороною
Вдали заря вечерняя стоит,
Оно как будто говорит со мною,
О самом лучшем в жизни говорит.

И хорошо мне здесь остановиться
И, глядя вдаль, послушать, подождать…
Шумит, шумит высокая пшеница,
И ей конца и края не видать.

1947

Поёт Сергей Лемешев.

Опять печалится над лугом…

Опять печалится над лугом
Печаль пастушьего рожка.
И, словно гуси, друг за другом
Плывут по небу облака.

А я брожу неторопливо
По этим памятным местам.
Какого здесь ищу я дива,
Чего я жду - не знаю сам.

У этих сёл, у этих речек,
На тихих стёжках полевых
Друзей давнишних я не встречу
И не дождусь своих родных.

Одни ушли, свой дом покинув, -
И где они и что нашли?
Другим селибу в три аршина
Неподалёку отвели…

Какого ж здесь искать мне чуда,
Моя родная сторона!
Но я - твой сын, но я - отсюда,
И здесь прошла моя весна.

Прошла моя незолотая,
Моя незвонкая прошла.
И пусть она была такая, -
Она такая мне мила.

И мне вовеки будет дорог
Край перелесков и полей,
Где каждый дол и каждый взгорок
Напоминают мне о ней.

Пусть даже стёрлись все приметы,
Пусть не найти её следа,
И всё ж меня дорога эта
Зовёт неведомо куда.

1945

Читает Михаил Исаковский:

Одинокая гармонь

Снова замерло всё до рассвета -
Дверь не скрипнет, не вспыхнет огонь.
Только слышно - на улице где-то
Одинокая бродит гармонь:

То пойдёт на поля, за ворота,
То обратно вернётся опять,
Словно ищет в потёмках кого-то
И не может никак отыскать.

Веет с поля ночная прохлада,
С яблонь цвет облетает густой…
Ты признайся - кого тебе надо,
Ты скажи, гармонист молодой.

Может статься, она - недалёко,
Да не знает - её ли ты ждёшь…
Что ж ты бродишь всю ночь одиноко,
Что ж ты девушкам спать не даёшь?!

1945

Поёт Георг Отс. Музыка: Борис Мокроусов.

Услышь меня, хорошая

Услышь меня, хорошая,
Услышь меня, красивая -
Заря моя вечерняя,
Любовь неугасимая!

Иду я вдоль по улице,
А месяц в небе светится,
А месяц в небе светится,
Чтоб нам с тобою встретиться.

Ещё косою острою
В лугах трава не скошена,
Ещё не вся черёмуха
В твоё окошко брошена;

Ещё не скоро молодость
Да с нами распрощается.
Люби ж, покуда любится,
Встречай, пока встречается.

Встречай меня, хорошая,
Встречай меня, красивая -
Заря моя вечерняя,
Любовь неугасимая!

24 июля 1945

Поёт В.Нечаев. Музыка: В.Соловьёв-Седой.

Враги сожгли родную хату

Враги сожгли родную хату,
Сгубили всю его семью.
Куда ж теперь идти солдату,
Кому нести печаль свою?

Пошёл солдат в глубоком горе
На перекрёсток двух дорог,
Нашёл солдат в широком поле
Травой заросший бугорок.

Стоит солдат - и словно комья
Застряли в горле у него.
Сказал солдат: «Встречай, Прасковья,
Героя - мужа своего.

Готовь для гостя угощенье,
Накрой в избе широкий стол, -
Свой день, свой праздник возвращенья
К тебе я праздновать пришёл…»

Никто солдату не ответил,
Никто его не повстречал,
И только тёплый летний ветер
Траву могильную качал.

Вздохнул солдат, ремень поправил,
Раскрыл мешок походный свой,
Бутылку горькую поставил
На серый камень гробовой.

«Не осуждай меня, Прасковья,
Что я пришёл к тебе такой:
Хотел я выпить за здоровье,
А должен пить за упокой.

Сойдутся вновь друзья, подружки,
Но не сойтись вовеки нам…»
И пил солдат из медной кружки
Вино с печалью пополам.

Он пил - солдат, слуга народа,
И с болью в сердце говорил:
«Я шёл к тебе четыре года,
Я три державы покорил…»

Хмелел солдат, слеза катилась,
Слеза несбывшихся надежд,
И на груди его светилась
Медаль за город Будапешт.

1945

1. Читает Михаил Исаковский.

2. Поёт Марк Бернес. Музыка: Матвей Блантер.

Русской женщине

…Да разве об этом расскажешь
В какие ты годы жила!
Какая безмерная тяжесть
На женские плечи легла!..

В то утро простился с тобою
Твой муж, или брат, или сын,
И ты со своею судьбою
Осталась один на один.

Один на один со слезами,
С несжатыми в поле хлебами
Ты встретила эту войну.
И все - без конца и без счёта -
Печали, труды и заботы
Пришлись на тебя на одну.

Одной тебе - волей-неволей -
А надо повсюду поспеть;
Одна ты и дома и в поле,
Одной тебе плакать и петь.

А тучи свисают всё ниже,
А громы грохочут всё ближе,
Всё чаще недобрая весть.
И ты перед всею страною,
И ты перед всею войною
Сказалась - какая ты есть.

Ты шла, затаив своё горе,
Суровым путём трудовым.
Весь фронт, что от моря до моря,
Кормила ты хлебом своим.

В холодные зимы, в метели,
У той у далёкой черты
Солдат согревали шинели,
Что сшила заботливо ты.

Бросалися в грохоте, в дыме
Советские воины в бой,
И рушились вражьи твердыни
От бомб, начинённых тобой.

За всё ты бралася без страха.
И, как в поговорке какой,
Была ты и пряхой и ткахой,
Умела - иглой и пилой.

Рубила, возила, копала -
Да разве всего перечтёшь?
А в письмах на фронт уверяла,
Что будто б отлично живёшь.

Бойцы твои письма читали,
И там, на переднем краю,
Они хорошо понимали
Святую неправду твою.

И воин, идущий на битву
И встретить готовый её,
Как клятву, шептал, как молитву,
Далёкое имя твоё…

1945

Читает Михаил Исаковский:

Лучше нету того цвету

Лучше нету того цвету,
Когда яблоня цветёт,
Лучше нету той минуты,
Когда милый мой придёт.

Как увижу, как услышу -
Всё во мне заговорит,
Вся душа моя пылает,
Вся душа моя горит.

Мы в глаза друг другу глянем,
Руки жаркие сплетём,
И куда - не знаем сами, -
Словно пьяные, бредём.

Мы бредём по тем дорожкам,
Где зелёная трава,
Где из сердца сами рвутся
Незабвенные слова.

А кругом сады белеют,
А в садах бушует май,
И такой на небе месяц -
Хоть иголки подбирай.

За рекой гармонь играет -
То зальётся, то замрёт…
Лучше нету того цвету,
Когда яблоня цветёт.

Май 1944

Поёт Виктор Никитин. Музыка: М.Блантер.

Где ж вы, где ж вы, очи карие?..

Где ж вы, где ж вы, очи карие?
Где ж ты, мой родимый край?
Впереди - страна Болгария,
Позади - река Дунай.

Много вёрст в походах пройдено
По земле и по воде,
Но советской нашей Родины
Не забыли мы нигде.

И под звёздами балканскими
Вспоминаем неспроста
Ярославские, да брянские,
Да смоленские места.

Вспоминаем очи карие,
Тихий говор, звонкий смех…
Хороша страна Болгария,
А Россия лучше всех.

1944

Поёт Леонид Утёсов.

Слово о России

Советская Россия,
Родная наша мать!
Каким высоким словом
Мне подвиг твой назвать?
Какой великой славой
Венчать твои дела?
Какой измерить мерой -
Что ты перенесла?

В годину испытаний,
В боях с ордой громил,
Спасла ты, заслонила
От гибели весь мир.
Ты шла в огонь и в воду,
В стальной кромешный ад,
Ложилася под танки
Со связками гранат;
В горящем самолёте
Бросалась с облаков
На пыльные дороги,
На головы врагов;
Наваливалась грудью
На вражий пулемёт,
Чтобы твои солдаты
Могли идти вперёд…

Тебя морили мором
И жгли тебя огнём,
Землёю засыпали
На кладбище живьём;
Тебя травили газом,
Вздымали на ножах,
Гвоздями прибивали
В немецких блиндажах…

Скажи, а сколько ж, сколько
Ты не спала ночей
В полях, в цехах, в забоях,
У доменных печей?
По твоему призыву
Работал стар и мал:
Ты сеяла, и жала,
И плавила металл;
Леса валила наземь,
Сдвигала горы с мест, -
Сурово и достойно
Несла свой тяжкий крест…

Ты всё перетерпела,
Познала всё сполна.
Поднять такую тяжесть
Могла лишь ты одна!
И, в бой благословляя
Своих богатырей,
Ты знала - будет праздник
На улице твоей!..

И он пришёл! Победа
Твоя недалека:
За Тисой, за Дунаем
Твои идут войска;
Твоё пылает знамя
Над склонами Карпат,
На Висле под Варшавой
Твои костры горят;
Твои грохочут пушки
Над прусскою землёй,
Огни твоих салютов
Всплывают над Москвой…

Скажи, какой же славой
Венчать твои дела?
Какой измерить мерой
Тот путь, что ты прошла?
Никто в таком величье
Вовеки не вставал.
Ты - выше всякой славы,
Достойней всех похвал!
И все народы мира,
Что с нами шли в борьбе,
Поклоном благодарным
Поклонятся тебе;
Поклонятся всем сердцем
За все твои дела,
За подвиг твой бессмертный,
За всё, что ты снесла;
За то, что жизнь и правду
Сумела отстоять,
Советская Россия,
Родная наша мать!

1944

Рассказ про Степана и про смерть

1

К Степановой хате весной, перед вечером,
Подкралася смерть неприметной тропой.
- Степан Алексеич! Раздумывать нечего…
Степан Алексеич! Пришла за тобой.
Как видно, пропала ухватка железная, -
Лежишь ты да зря переводишь харчи…
- Что верно, то верно - хвораю, болезная,
Что правда, то правда - лежу на печи.
Давно уж задумал я думу нездешнюю,
Давно отошёл от полей и двора…
- Ну, что ж, приготовь
                       свою душеньку грешную,
Сегодня твоя наступила пора…
- Готов я. И доски для гроба натёсаны,
И выбрано место… Дорога одна…
А только нельзя ли отсрочить до осени? -
Уж больно хорошая нынче весна.
Хочу перед ночью своей нескончаемой
При свете, при лете пожить, подышать,
На всё на живое взглянуть на прощание,
Чтоб легче мне было в могиле лежать.
Опять же, хоть стар я, а всё же с понятием,
И знать, понимаешь ли, надобно мне -
Что наши решили насчёт неприятеля
И как повернутся дела на войне.
Узнаю про всё и умру успокоенный, -
Ни словом, ни делом тебе не солгу… -
И смерть отвечала: - Пусть будет по-твоему,
До первого снега отсрочить могу.

2

Вот лето промчалось. Покосы покошены.
Хлеба обмолочены. Тихо кругом.
Земля принакрылася белой порошею,
И речка подёрнулась первым ледком.
В окошко старик посмотрел, запечалился:
Знакомая гостья спешит через двор.
- Степан Алексеич! Отсрочка кончается…
Степан Алексеич! Таков уговор…
- Что верно, то верно…
                       Пора мне скопытиться, -
Степан говорит, - отслужил и в запас.
Да знаешь ли, дело такое предвидится,
Что мне умереть невозможно сейчас.
За всё моя совесть потом расквитается,
А нынче бы надо со мной погодить:
Прибыток в дому у меня ожидается -
Невестка мне внука должна народить.
И хочешь не хочешь, но так уж приходится, -
Позволь мне хоть малость
                         постранствовать тут:
Мне б только дождаться,
                        когда он народится,
Узнать бы - какой он и как назовут.
- И много ль для этого надобно времени?
- Ну, месяц, ну, два… Так о чём же тут речь?..
К тому же, пока ещё нет замирения,
На немцев бы надо тебе приналечь.
А там - приходи. Три аршина отмеривай, -
Степан не попросит уже ничего.
И будет лежать он - спокойный, уверенный,
Что живо, что здравствует племя его.
Солдату бывалому, старому воину -
Сама понимаешь - не грех уступить… -
И смерть отвечала: - Пусть будет по-твоему,
Хитришь ты, я вижу, да так уж и быть…

3

Мороз отскрипел. Отшумела метелица.
Снега потеряли свою белизну.
Туман вечерами над речкою стелется,
На улицах девушки кличут весну.
Ручей на дорогу откуда-то выбежал, -
Запел, заиграл, молодой баламут!..
Степан Алексеич поднялся - не выдержал,
Уселся на лавку и чинит хомут.
И любо Степану, и любо, и дорого,
Что он не последний на ниве людской;
Поди не надеялись больше на хворого,
А хворый-то - вот он, выходит, какой!
И сам хоть куда, и работа не валится
Из старых толковых Степановых рук.
А внуком и вправду Степан не нахвалится,
Да как нахвалиться? - орёл, а не внук!
Накопит он силы, войдёт в разумение,
А там - и пошёл по отцовским стопам!
Задумался старый… И в это мгновение
Послышался голос: - Готов ли, Степан? -
Степан оглянулся: - Явилася, странница!..
А я-то, признаться, забыл уж давно:
На старости память, как видно, туманится,
И помнить про всё старику мудрено.
- Ой, врёшь ты, Степан, -
                          заворчала пришелица, -
Совсем очумел от моей доброты!
Я думала - всё уж… А он канителится -
Расселся и чинит себе хомуты!
Ужели ж напрасно дорогу я мерила?
Хорош, человече! Куда как хорош!
А я-то на честное слово поверила,
А мне-то казалось, что ты не соврёшь… -
Старик не сдержался: - Казалось! Казалося!
Подумаешь тоже - нарушил обет!..
Да что ты, всамделе, ко мне привязалася,
Как будто другого занятия нет?
Понравилось, что ли, за старым охотиться?
Стоишь над душой, а не знаешь того,
Что скоро с победою сын мой воротится
И пишет он мне, чтобы ждал я его.
И как же не встретиться с ним, не увидеться,
И как не дождаться желанного дня?
Великой обидою сердце обидится,
Коль праздник мой светлый придёт без меня.
Не вовремя ты на меня изловчилася,
Не в срок захотела меня уложить:
Уж как бы там ни было, что б ни случилося,
А Гитлера должен Степан пережить!
И что ты ни делай, и что ни загадывай, -
Пока не услышу, что Гитлер подох,
Ты лучше в окошко моё не заглядывай,
Ты лучше ко мне не ступай на порог.
И это тебе моё слово последнее,
И это тебе окончательный сказ!.. -
Подумала смерть, постояла, помедлила,
Махнула рукою и скрылась из глаз.

1944

Слушайте, товарищи…

- Слушайте, товарищи!
Наши дни кончаются,
Мы закрыты - заперты
С четырёх сторон…
Слушайте, товарищи!
Говорит, прощается
Молодая гвардия,
Город Краснодон.

Всё, что нам положено,
Пройдено, исхожено.
Мало их осталося -
Считанных минут.
Скоро нас, измученных,
Связанных и скрученных,
На расправу лютую
Немцы поведут.

Знаем мы, товарищи, -
Нас никто не вызволит,
Знаем, что насильники
Довершат своё,
Но когда б вернулася
Юность наша сызнова,
Мы бы вновь за родину
Отдали её.

Слушайте ж, товарищи!
Всё, что мы не сделали,
Всё, что не успели мы
На пути своём, -
В ваши руки верные,
В ваши руки смелые,
В руки комсомольские
Мы передаём.

Мстите за обиженных,
Мстите за униженных,
Душегубу подлому
Мстите каждый час!
Мстите за поруганных,
За убитых, угнанных,
За себя, товарищи,
И за всех за нас.

Пусть насильник мечется
В страхе и отчаянье,
Пусть своей Неметчины
Не увидит он! -
Это завещает вам
В скорбный час прощания
Молодая гвардия,
Город Краснодон.

26 октября 1943

Поёт Иосиф Кобзон. Музыка: М.Блантер.

1943-й год

В землянках, в сумраке ночном,
   На память нам придёт -
Как мы в дому своём родном
   Встречали Новый год;

Как собирались заодно
   У мирного стола,
Как много было нам дано
   И света и тепла;

Как за столом, в кругу друзей,
   Мы пили в добрый час
За счастье родины своей
   И каждого из нас.

И кто подумал бы тогда,
   Кто б вызнал наперёд,
Что неминучая беда
   Так скоро нас найдёт?

Незваный гость вломился в дверь,
   Разрушил кров родной.
И вот, друзья, мы здесь теперь -
   Наедине с войной.

Кругом снега. Метель метёт.
   Пустынно и темно…
В жестокой схватке этот год
   Нам встретить суждено.

Он к нам придёт не в отчий дом,
   Друзья мои, бойцы,
И всё ж его мы с вами ждём
   И смотрим на часы.

И не в обиде будет он,
   Коль встретим так, как есть,
Как нам велит войны закон
   И наша с вами честь.

Мы встретим в грохоте боёв,
   Взметающих снега,
И чашу смерти до краёв
   Наполним для врага.

И вместо русского вина -
   Так этому и быть! -
Мы эту чашу - всю, до дна -
   Врага заставим пить.

И Гитлер больше пусть не ждёт
   Домой солдат своих, -
Да будет сорок третий год
   Последним годом их!

В лесах, в степях, при свете звёзд,
   Под небом фронтовым,
Мы поднимаем этот тост
   Оружьем боевым.

Декабрь 1942

Огонёк

На позиции девушка
Провожала бойца,
Тёмной ночью простилася
На ступеньках крыльца.

И пока за туманами
Видеть мог паренёк,
На окошке на девичьем
Всё горел огонёк.

Парня встретила славная
Фронтовая семья,
Всюду были товарищи,
Всюду были друзья.

Но знакомую улицу
Позабыть он не мог:
- Где ж ты, девушка милая,
Где ж ты, мой огонёк?

И подруга далёкая
Парню весточку шлёт,
Что любовь её девичья
Никогда не умрёт;

Всё, что было загадано,
В свой исполнится срок, -
Не погаснет без времени
Золотой огонёк.

И просторно и радостно
На душе у бойца
От такого хорошего
От её письмеца.

И врага ненавистного
Крепче бьёт паренёк
За Советскую родину,
За родной огонёк.

1942

Поёт Владимир Нечаев. Музыка народная.

Ой, туманы мои…

Ой, туманы мои, растуманы,
Ой, родные леса и луга!
Уходили в поход партизаны,
Уходили в поход на врага.

На прощанье сказали герои:
- Ожидайте хороших вестей. -
И на старой смоленской дороге
Повстречали незваных гостей.

Повстречали - огнём угощали,
Навсегда уложили в лесу
За великие наши печали,
За горючую нашу слезу.

С той поры да по всей по округе
Потеряли злодеи покой:
День и ночь партизанские вьюги
Над разбойной гудят головой.

Не уйдёт чужеземец незваный,
Своего не увидит жилья…
Ой, туманы мои, растуманы,
Ой, родная сторонка моя!

1942

Поёт ГРНХ им. Пятницкого. Музыка: В.Захаров.

Мы шли…

Мы шли молчаливой толпою, -
Прощайте, родные места! -
И беженской нашей слезою
Дорога была залита.

Вздымалось над сёлами пламя,
Вдали грохотали бои,
И птицы летели над нами,
Покинув гнездовья свои.

Зверьё по лесам и болотам
Бежало, почуяв войну, -
Видать, и ему неохота
Остаться в фашистском плену.

Мы шли… В узелки завязали
По горстке родимой земли,
И всю б её, кажется, взяли,
Но всю её взять не могли.

И в горестный час расставанья,
Среди обожжённых полей,
Сурово свои заклинанья
Шептали старухи над ней:

- За кровь, за разбой, за пожары,
За долгие ночи без сна
Пусть самою лютою карой
Врагов покарает она!

Пусть высохнут листья и травы,
Где ступит нога палачей,
И пусть не водою - отравой
Наполнится каждый ручей.

Пусть ворон - зловещая птица -
Клюёт людоедам глаза,
Пусть в огненный дождь превратится
Горючая наша слеза.

Пусть ветер железного мщенья
Насильника в бездну сметёт,
Пусть ищет насильник спасенья,
И пусть он его не найдёт

И страшною казнью казнится,
Каменья грызя взаперти…

Мы верили - суд совершится.
И легче нам было идти.

1942

В прифронтовом лесу

Лиде

С берёз, неслышен, невесом,
Слетает жёлтый лист.
Старинный вальс «Осенний сон»
Играет гармонист.

Вздыхают, жалуясь, басы,
И, словно в забытьи,
Сидят и слушают бойцы -
Товарищи мои.

Под этот вальс весенним днём
Ходили мы на круг,
Под этот вальс в краю родном
Любили мы подруг;

Под этот вальс ловили мы
Очей любимых свет,
Под этот вальс грустили мы,
Когда подруги нет.

И вот он снова прозвучал
В лесу прифронтовом,
И каждый слушал и молчал
О чём-то дорогом;

И каждый думал о своей,
Припомнив ту весну,
И каждый знал - дорога к ней
Ведёт через войну…

Так что ж, друзья, коль наш черёд, -
Да будет сталь крепка!
Пусть наше сердце не замрёт,
Не задрожит рука;

Пусть свет и радость прежних встреч
Нам светят в трудный час,
А коль придётся в землю лечь,
Так это ж только раз.

Но пусть и смерть - в огне, в дыму -
Бойца не устрашит,
И что положено кому -
Пусть каждый совершит.

Настал черёд, пришла пора, -
Идём, друзья, идём!
За всё, чем жили мы вчера,
За всё что завтра ждём;

За тех, что вянут, словно лист,
За весь родимый край…
Сыграй другую, гармонист,
Походную сыграй!

1942

1. Читает Михаил Исаковский

2. Поёт Иван Козловский. Музыка: М.Блантер.

Старик

У вырванных снарядами берёз
Сидит старик, а с ним собака рядом.
И оба молча смотрят на погост
Каким-то дымным, невесёлым взглядом.

Ползёт туман. Накрапывает дождь.
Над мёртвым полем вороньё кружится…
- Что, дедушка, наверно, смерти ждёшь?
Наверно, трудно с немцами ужиться?

Старик помедлил. Правою рукой
Сорвал с куста листочек пожелтелый.
- В мои года не грех и на покой,
Да, вишь, без нас у смерти много дела.

Куда ни глянь - лютует немчура,
Конца не видно муке безысходной.
И у меня вот от всего двора
Остался я да этот пёс голодный.

И можно ль нам такую боль стерпеть,
Когда злодей всю душу вынимает?..
В мои года не штука помереть,
Да нет, нельзя - земля не принимает.

Она - я слышу - властно шепчет мне:
«Ты на погосте не найдёшь покоя,
Пока в привольной нашей стороне
Хозяйничает племя нелюдское.

Они тебе сгубили всю семью,
Твой дом родной со смехом поджигали;
Умрёшь - могилу тихую твою
Железными затопчут сапогами…»

И я живу. Своим путём бреду,
Запоминаю - что и где творится,
Злодействам ихним полный счёт веду, -
Он в час расплаты может пригодиться.

Пускай мне тяжко. Это ничего.
Я смерть не позову, не потревожу,
Пока врага, хотя бы одного,
Вот этою рукой не уничтожу.

1942

Партизанка

Я весь свой век жила в родном селе,
Жила, как все, - работала, дышала,
Хлеба растила на своей земле
И никому на свете не мешала.

И жить бы мне спокойно много лет, -
Женить бы сына, пестовать внучонка…
Да вот поди ж нашёлся людоед -
Пропала наша тихая сторонка!

Хлебнули люди горя через край,
Такого горя, что не сыщешь слова.
Чуть что не так - ложись и помирай:
Всё у врагов для этого готово;

Чуть что не так - петля да пулемёт,
Тебе конец, а им одна потеха…
Притих народ. Задумался народ.
Ни разговоров не слыхать, ни смеха.

Сидим, бывало, - словно пни торчим…
Что говорить? У всех лихая чаша.
Посмотрим друг на друга, помолчим,
Слезу смахнём - и вся беседа наша.

Замучил, гад. Замордовал, загрыз…
И мой порог беда не миновала.
Забрали всё. Одних мышей да крыс
Забыли взять. И всё им было мало!

Пришли опять. Опять прикладом в дверь, -
Встречай, старуха, свору их собачью…
«Какую ж это, думаю, теперь
Придумал Гитлер для меня задачу?»

А он придумал: «Убирайся вон!
Не то, - грозят, - раздавим, словно муху…»
«Какой же это, - говорю, - закон -
На улицу выбрасывать старуху?

Куда ж идти? Я тут весь век живу…»
Обидно мне, а им того и надо:
Не сдохнешь, мол, и со скотом в хлеву,
Ступай туда,- свинья, мол, будет рада.

«Что ж, - говорю, - уж лучше бы свинья, -
Она бы так над старой не глумилась.
Да нет её. И виновата ль я,
Что всех свиней сожрала ваша милость?»

Озлился пёс, - и ну стегать хлыстом!
Избил меня и, в чём была, отправил
Из хаты вон… Спасибо и на том,
Что душу в теле всё-таки оставил.

Пришла в сарай, уселась на бревно.
Сижу, молчу - раздета и разута.
Подходит ночь. Становится темно.
И нет старухе на земле приюта.

Сижу, молчу. А в хате той порой
Закрыли ставни, чтоб не видно было,
А в хате - слышу - пир идёт горой, -
Стучит, грючит, гуляет вражья сила.

«Нет, думаю, куда-нибудь уйду,
Не дам глумиться над собой злодею!
Пока тепло, авось не пропаду,
А может быть, и дальше уцелею…»

И долог путь, а сборы коротки:
Багаж в карман, а за плечо - хворобу.
Не напороться б только на штыки,
Убраться подобру да поздорову.

Но, знать, в ту ночь счастливая звезда
Взошла и над моею головою:
Затихли фрицы - спит моя беда,
Храпят, гадюки, в хате с перепою.

Пора идти. А я и не могу, -
Целую стены, словно помешалась…
«Ужели ж всё пожертвовать врагу,
Что тяжкими трудами доставалось?

Ужели ж, старой, одинокой, мне
Теперь навек с родным углом проститься,
Где знаю, помню каждый сук в стене
И как скрипит какая половица?

Ужели ж лиходею моему
Сиротская слеза не отольётся?
Уж если так, то лучше никому
Пускай добро моё не достаётся!

Уж если случай к этому привёл,
Так будь что будет - лучше или хуже!»
И я дубовый разыскала кол
И крепко дверь притиснула снаружи.

А дальше, что же, дальше - спички в ход, -
Пошёл огонь плести свои плетёнки!
А я - через калитку в огород,
В поля, в луга, на кладбище, в потёмки.

Погоревать к покойнику пришла,
Стою перед оградою сосновой:
- Прости, старик, что дом не сберегла,
Что сына обездолила родного.

Придёт с войны, а тут - ни дать ни взять,
В какую дверь стучаться - неизвестно…
Прости, сынок! Но не могла я стать
У извергов скотиной бессловесной.

Прости, сынок! Забудь отцовский дом,
Родная мать его не пощадила -
На всё пошла, но праведным судом
Злодеев на погибель осудила.

Жестокую придумала я месть -
Живьём сожгла, огнём сжила со света!
Но если только бог на небе есть -
Он все грехи отпустит мне за это.

Пусть я стара, и пусть мой волос сед, -
Уж раз война, так всем идти войною…
Тут подошёл откуда-то сосед
С ружьём в руках, с котомкой за спиною.

Он осторожно посмотрел кругом,
Подумал молча, постоял немного,
«Ну, что ж, - сказал, - Антоновна, идём!
Видать, у нас теперь одна дорога…»

И мы пошли. Сосед мой впереди,
А я за ним заковыляла сзади.
И вот, смотри, полгода уж поди
Живу в лесу у партизан в отряде.

Варю обед, стираю им бельё,
Чиню одёжу - не сижу без дела.
А то бывает, что беру ружьё, -
И эту штуку одолеть сумела.

Не будь я здесь - валяться б мне во рву,
А уж теперь, коль вырвалась из плена,
Своих врагов и впрямь переживу, -
Уж это так. Уж это непременно.

1942

Прощальная

Далёкий мой! Пора моя настала.
В последний раз я карандаш возьму…
Кому б моя записка ни попала,
Она тебе писалась одному.

Прости-прощай! Любимую веснянку
Нам не певать в весёлый месяц май.
Споём теперь, как девушку-смолянку
Берут в неволю в чужедальний край;

Споём теперь, как завтра утром рано
Пошлют её по скорбному пути…
Прощай, родной! Забудь свою Татьяну.
Не жди её. Но только отомсти!

Прости-прощай!.. Что может дать рабыне
Чугунная немецкая земля?
Наверно, на какой-нибудь осине
Уже готова для меня петля.

А может, мне валяться под откосом
С пробитой грудью у чужих дорог,
И по моим по шелковистым косам
Пройдёт немецкий кованый сапог…

Прощай, родной! Забудь про эти косы.
Они мертвы. Им больше не расти.
Забудь калину, на калине росы,
Про всё забудь. Но только отомсти!

Ты звал меня своею наречённой,
Весёлой свадьбы ожидала я.
Теперь меня назвали обречённой,
Лихое лихо дали мне в мужья.

Пусть не убьют меня, не искалечат,
Пусть доживу до праздничного дня,
Но и тогда не выходи навстречу -
Ты не узнаешь всё равно меня.

Всё, что цвело, затоптано, завяло,
И я сама себя не узнаю.
Забудь и ты, что так любил, бывало,
Но отомсти за молодость мою!

Услышь меня за тёмными лесами,
Убей врага, мучителя убей!..
Письмо тебе писала я слезами,
Печалью запечатала своей…

Прости-прощай!..

1942

Припомним, друзья и подруги

Посвящается Н-скому заводу

Сегодня, на празднике людном,
Мы с вами припомним, друзья,
Как двигалась в путь многотрудный
Рабочая наша семья;

Как смертью враги нам грозили,
Как шли в Подмосковье бои,
Как мы под бомбёжкой грузили
Станки заводские свои;

Как, сидя в теплушках на сене,
Глядели мы в сумрак ночной,
Как где-то в тумане осеннем
Остался наш город родной…

Припомним, друзья и подруги,
Расскажем без всяких прикрас,
Какие свирепые вьюги
На пристани встретили нас;

Как в старой нетопленной школе
Мы жили у мёртвой реки,
Как сердце сжималось от боли,
Что снег заметает станки,

Что к ним не придут пароходы
Ни с этой, ни с той стороны,
Что дальше нам не было ходу,
Быть может, до самой весны…

Припомним, друзья и подруги,
Как ночи и дни напролёт
По той незнакомой округе
Искали мы с вами подвод;

Как тяжко тащили на сани
Железную грузную кладь, -
Тащили и падали сами
И, вставши, тащили опять;

Как вдаль - по полям, по откосам,
По длинной дороге степной -
Пошли, потянулись обозы
На целые вёрсты длиной.

Весь свет застилала пороша,
Пройдёшь - и не видно следов…
И всё же мы вынесли ношу,
В которой сто тысяч пудов;

И всё же - хоть тяжко нам было -
Спасли, отстояли завод.
И вот он - на полную силу
Работает, дышит, живёт!

Товарищи, вспомним об этом
И будем тверды до конца!
И пусть торжествующим светом
Наполнятся наши сердца;

Пусть душу согреет сознанье,
Что мы ни на шаг, ни на миг
В суровые дни испытанья
Не сдали позиций своих;

Что мы никому не давали
Позорить рабочую честь
И что в фронтовом арсенале
И наше оружие есть,

И наше грохочет громами
В годину великой войны…
Когда-то мы делали с вами
Часы для советской страны;

Когда-то в уюте квартирном,
В спокойные ясные дни,
На стенах, на столике мирном
Секунды считали они.

Но в наши дома оголтело
Вломились фашистские псы, -
И родина нам повелела
Готовить иные часы -

Часы со смертельным заводом
Для тех, кто пошёл на грабёж,
Для тех, кто над нашим народом
Занёс окровавленный нож;

Часы для злодеев матёрых,
Что кровь неповинную льют,
Часы, после боя которых
Враги никогда не встают.

Так что же, друзья и подруги, -
Пусть будет работа дружна!
Пусть наши проворные руки
Похвалит родная страна;

Пусть станет убийцам грозою
Советский завод часовой,
Пусть плачут кровавой слезою
Они над своею судьбой;

Пусть ночи встают гробовые
Над тем, кто нацелился в нас,
Пусть наши часы боевые
Пробьют его смертный час!

1942

Перед боем

У выжженной врагами деревушки,
Где только трубы чёрные торчат,
Как смертный суд, стоят литые пушки,
Хотя они пока ещё молчат.

Но час придёт, но этот час настанет,
И враг падёт в смятенье и тоске,
Когда они над грозным полем брани
Заговорят на русском языке.

1941

До свиданья, города и хаты…

(Походная)

До свиданья, города и хаты,
Нас дорога дальняя зовёт.
Молодые смелые ребята,
На заре уходим мы в поход.

На заре, девчата, выходите
Комсомольский провожать отряд.
Вы без нас, девчата, не грустите,
Мы придём с победою назад.

Мы развеем вражеские тучи,
Разметём преграды на пути,
И врагу от смерти неминучей,
От своей могилы не уйти.

Наступил великий час расплаты,
Нам вручил оружие народ.
До свиданья, города и хаты, -
На заре уходим мы в поход.

1941

Музыка: Матвей Блантер.

Я вырос в захолустной стороне

Я вырос в захолустной стороне,
Где мужики невесело шутили,
Что ехало к ним счастье на коне,
Да богачи его перехватили.

Я вырос там, где мой отец и дед
Бродили робко у чужих поместий,
Где в каждой хате - может, тыщу лет
Нужда сидела на почётном месте.

Я вырос там, среди скупых полей,
Где все пути терялися в тумане,
Где матери, баюкая детей,
О горькой доле пели им заране.

Клочок земли, соха да борона -
Такой была родная сторона.
И под высоким небом наших дней
Я очень часто думаю о ней.

Я думаю о прожитых годах,
О юности глухой и непогожей,
И всё, что нынче держим мы в руках,
Мне с каждым днём становится дороже.

1941

Вишня

В ясный полдень, на исходе лета,
Шёл старик дорогой полевой;
Вырыл вишню молодую где-то
И, довольный, нёс её домой.

Он глядел весёлыми глазами
На поля, на дальнюю межу
И подумал: «Дай-ка я на память
У дороги вишню посажу.

Пусть растёт большая-пребольшая,
Пусть идёт и вширь и в высоту
И, дорогу нашу украшая,
Каждый год купается в цвету.

Путники в тени её прилягут,
Отдохнут в прохладе, в тишине,
И, отведав сочных, спелых ягод,
Может статься, вспомнят обо мне.

А не вспомнят - экая досада, -
Я об этом вовсе не тужу:
Не хотят - не вспоминай, не надо, -
Всё равно я вишню посажу!»

1940

На горе - белым-бела…

На горе - белым-бела -
Утром вишня расцвела.
Полюбила я парнишку,
А открыться не могла.

Я по улице хожу,
Об одном о нём тужу,
Но ни разу он не спросит,
Что на сердце я ношу.

Только спросит - как живу,
Скоро ль в гости позову…
Не желает он, наверно,
Говорить по существу.

Я одна иду домой,
Вся печаль моя со мной.
Неужели ж моё счастье
Пронесётся стороной?

Хоть бы глянул он вослед,
Хоть бы раз прислал привет!
Ох, у этого парнишки
Никакого сердца нет!

1940

Поёт ГРНХ им. Пятницкого. Музыка: В.Захаров.

Шёл со службы пограничник…
(У колодца)

Шёл со службы пограничник,
Пограничник молодой.
Подошёл ко мне и просит
Угостить его водой.

Я воды достала свежей,
Подала ему тотчас.
Только вижу - пьёт он мало,
А с меня не сводит глаз.

Начинает разговоры:
Дескать, как живёте здесь?
А вода не убывает -
Сколько было, столько есть.

Не шути напрасно, парень, -
Дома ждут меня дела…
Я сказала: «До свиданья!» -
Повернулась и пошла.

Парень стал передо мною,
Тихо тронул козырёк:
- Если можно, не спешите, -
Я напьюсь ещё разок.

И ведро с водой студёной
Ловко снял с руки моей.
- Что же, пейте, - говорю я,
Только пейте поскорей.

Он напился, распрямился,
Собирается идти:
- Если можно, пожелайте
Мне счастливого пути.

Поклонился на прощанье,
Взялся за сердце рукой…
Вижу - парень он хороший
И осанистый такой.

И чего - сама не знаю -
Я вздохнула горячо
И сказала почему-то:
- Может, выпьете ещё?

Улыбнулся пограничник,
Похвалил мои слова…
Так и пил он у колодца,
Может, час, а может, два.

1939

Поёт ГРНХ им. Пятницкого. Музыка: В.Захаров.

Катюша

Расцветали яблони и груши,
Поплыли туманы над рекой.
Выходила на берег Катюша,
На высокий берег на крутой.

Выходила, песню заводила
Про степного сизого орла,
Про того, которого любила,
Про того, чьи письма берегла.

Ой ты, песня, песенка девичья,
Ты лети за ясным солнцем вслед
И бойцу на дальнем пограничье
От Катюши передай привет.

Пусть он вспомнит девушку простую,
Пусть услышит, как она поёт,
Пусть он землю бережёт родную,
А любовь Катюша сбережёт.

Расцветали яблони и груши,
Поплыли туманы над рекой.
Выходила на берег Катюша,
На высокий берег на крутой.

1938

Поёт Лидия Русланова. Музыка: М.Блантер.

И кто его знает

На закате ходит парень
Возле дома моего,
Поморгает мне глазами
И не скажет ничего.
   И кто его знает,
   Чего он моргает.

Как приду я на гулянье,
Он танцует и поёт,
А простимся у калитки -
Отвернётся и вздохнёт.
   И кто его знает,
   Чего он вздыхает.

Я спросила: «Что не весел?
Иль не радует житьё?»
«Потерял я, - отвечает, -
Сердце бедное своё».
   И кто его знает,
   Зачем он теряет.

А вчера прислал по почте
Два загадочных письма:
В каждой строчке - только точки, -
Догадайся, мол, сама.
   И кто его знает,
   На что намекает.

Я разгадывать не стала, -
Не надейся и не жди, -
Только сердце почему-то
Сладко таяло в груди.
   И кто его знает,
   Чего оно тает.

1938

Поёт ГРНХ им. Пятницкого.

Провожанье

Дайте в руки мне гармонь,
   Золотые планки!
Парень девушку домой
   Провожал с гулянки.

Шли они - в руке рука -
   Весело и дружно.
Только стёжка коротка -
   Расставаться нужно.

Хата встала впереди -
   Тёмное окошко…
Ой ты, стежка, погоди,
   Протянись немножко!

Ты потише провожай,
   Парень сероглазый,
Потому что очень жаль
   Расставаться сразу…

Дайте ж в руки мне гармонь,
   Чтоб сыграть страданье.
Парень девушку домой
   Провожал с гулянья.

Шли они - рука в руке,
   Шли они до дому,
А пришли они к реке,
   К берегу крутому.

Позабыл знакомый путь
   Ухажёр-забава:
Надо б влево повернуть, -
   Повернул направо.

Льётся речка в дальний край.
   Погляди, послушай…
Что же, Коля, Николай,
   Сделал ты с Катюшей?!

Возвращаться позже всех
   Кате неприятно,
Только ноги, как на грех,
   Не идут обратно.

Не хотят они домой,
   Ноги молодые…
Ой, гармонь моя, гармонь, -
   Планки золотые!

1936

Поёт ГРНХ им. Пятницкого. Музыка: В.Захаров.

Прощание

Дан приказ: ему - на запад,
Ей - в другую сторону…
Уходили комсомольцы
На гражданскую войну.

Уходили, расставались,
Покидая тихий край.
«Ты мне что-нибудь, родная,
На прощанье пожелай…»

И родная отвечала:
«Я желаю всей душой -
Если смерти, то - мгновенной,
Если раны - небольшой.

А всего сильней желаю
Я тебе, товарищ мой,
Чтоб со скорою победой
Возвратился ты домой».

Он пожал подруге руку,
Глянул в девичье лицо:
«А ещё тебя прошу я, -
Напиши мне письмецо».

«Но куда же напишу я?
Как я твой узнаю путь?»
«Всё равно, - сказал он тихо. -
Напиши… куда-нибудь!»

1935

Поёт Иван Шмелёв. Музыка: Дм. и Дан. Покрасс.

Школьники

Когда у нас день, в Америке ночь.
Из учебника географии

В сентябрьский день, дорогою прямой,
Неторопливо, сдержанно, солидно
Из школы двое шествуют домой -
С урока географии, как видно.

Один - пофилософствовать не прочь,
Он говорит, помахивая ранцем:
- У нас вот - день, а в это время ночь
У этих, как их там, американцев.

Ведь правда, получается чуднО:
У них - темно, у нас же солнце всходит;
У нас - обед, а там уж спят давно, -
Всё шиворот-навыворот выходит.

И так всегда - и сто, и тыщу лет… -
И, от земли не поднимая взгляда,
Второй сказал презрительно в ответ:
- Буржуи, что ж… Так им, чертям, и надо!

1933

Роман
(с натуры)

Каждый день в квартире глянец
Эта женщина наводит.
Каждый вечер иностранец
К этой женщине приходит.

Встречи их ненарушимы, -
Всё обдумано заране.
До утра скрипят пружины
В перегруженном диване.

Ну, а утром надевает
Он рубашки и подтяжки,
И у лампы «забывает»
В двадцать долларов бумажки.

И хозяйка очень рада,
Да и есть на то причины:
Ничего ведь ей не надо,
Кроме денег и мужчины.

Но когда нейдёт к ней мистер -
Сколько жалоб, сколько стонов! -
Не проси тогда амнистий
Для московских телефонов.

Днём и ночью балабонит,
Днём и ночью рвётся к другу.
И, крича, с квартиры гонит
Неповинную прислугу.

Велики её страданья,
Страсть её неугасима…
Наконец он ей свиданье
Назначает у Торгсина.

Путь открыт. Конфликт улажен.
Заживает в сердце рана.
Приступают персонажи
К продолжению романа.

1932

Торгсин - существовавшая в первой половине 30-х годов организация по торговле с иностранцами.

Наш священник

Уж сколько лет одну и ту же
Ведёт он линию свою:
Обедню нехотя отслужит,
Побьёт от скуки попадью;

Младенцев крестит, а случится -
В могилу старца отпоёт.
А сам при том ворчит и злится,
Что не усердствует народ, -
Что мало и детей родится,
И редко-редко кто помрёт.

И, наставляя наши души
На путь молитвы и поста,
Он каждодневно водку глушит
Во имя бога и Христа.

И, горько жалуясь на грыжу,
Выходит, пьяный, на крыльцо…
Я на закате часто вижу
Его священное лицо.

1929

Весна

Растаял снег, луга зазеленели,
Телеги вновь грохочут по мосту,
И воробьи от солнца опьянели,
И яблони качаются в цвету.

По всем дворам - где надо и не надо -
С утра идёт весёлый перестук,
И на лужайке принимает стадо
Ещё зимою нанятый пастух.

Весна, весна кругом живёт и дышит,
Весна, весна шумит со всех сторон!..
Взлетел петух на самый гребень крыши,
Да так поёт, что слышит весь район.

Раскрыты окна. Веет тёплый ветер,
И лёгкий пар клубится у реки,
И шумно солнцу радуются дети,
И думают о жизни старики.

1927

На погосте

Здесь, под тенью вековых берез,
Не найти весёлого рассказа.
Деревенский сумраяный погост
Заселён народом до отказа.

Жизнь не всех лелеет под луной.
И, глаза накрывши полотенцем,
Каждый год - и летом и зимой -
Шли и шли сюда переселенцы.

Каждый год без зависти и зла
Отмерялись новые усадьбы,
И всегда сходилось полсела
Провожать безрадостные свадьбы.

Словно лодки по морским волнам
На какой-нибудь спокойный остров,
Гроб за гробом плыли по полям,
Приближаясь медленно к погосту.

И земля, раскрыв свои пласты,
Им приют давала благосклонно.
Свежие сосновые кресты
Поднимали руки удивлённо.

По весне убогая трава
Вырастала на могилах чёрствых…
Целый век, а может быть, и два
Здесь живые хоронили мёртвых.

И, отдавши долг последний свой,
На деревню молча уходили.
Ели хлеб, замешанный с травой,
Били жён да подати платили;

Звали счастье под своё окно,
Только счастье не спешило в гости.
И надёжным было лишь одно -
В три аршина место на погосте.

1926-1927

Ночь молчит…

Ночь молчит. Ни песен, ни огней,
Петухи - и те поонемели.
Словно стая белых голубей,
За окном колышутся метели.

Вот она - глухая сторона.
Вот она - забытая деревня!
Есть у нас всего одна луна,
Да и та горит не ежедневно.

Где ж за жизнь великая борьба? -
Ждали мы и не дождались нови.
Оттого-то каждая изба
Хмурит так соломенные брови.

Оттого и вечера глухи
И не льются бойкие припевки.
В города сбежали женихи,
И тоскуют одиноко девки.

Денег ждут суровые отцы,
Ждут подарков матери родные,
Но везут почтовые гонцы
Только письма, письма доплатные:

Дескать, сам хожу почти с сумой, -
Позабудьте про мою подмогу.
Я теперь подался бы домой,
Только нету денег на дорогу.

И коль скоро не найду работ,
То, минуя всякие вокзалы,
Мне придётся двинуться в поход -
Посчитать несчитанные шпалы.

1926-1927

Край любимый

Край любимый, ты совсем зачах -
Ни огней, ни говора, ни стука.
И в твоих соломенных ночах
Шелестит лишь горькая разлука.

Вот стоят забытые дворы -
Тихие и тёмные, как старость.
В каждом был хозяин до поры,
А теперь и крысы не осталось.

Только старый одинокий пёс,
Позабывший, как его - по кличке,
Охраняя собственный погост,
На прохожих лает по привычке.

Он всю ночь дежурит у окна,
Угодить хозяину желая…
Далека сибирская страна,
И хозяин не услышит лая.

Извела хозяина нужда,
И от доли злой и неуёмной
Убежал хозяин навсегда -
Поискать удачи чернозёмной.

Что он встретил? Радостную ль весть?
Хорошо ль у нового порога?
Или псу, оставленному здесь,
Он теперь завидует немного?

1926-1927

Вдоль деревни

Вдоль деревни, от избы и до избы,
Зашагали торопливые столбы;

Загудели, заиграли провода, -
Мы такого не видали никогда;

Нам такое не встречалось и во сне,
Чтобы солнце загоралось на сосне,

Чтобы радость подружилась с мужиком,
Чтоб у каждого - звезда под потолком.

Небо льётся, ветер бьётся всё больней,
А в деревне частоколы из огней,

А в деревне и веселье и краса,
И завидуют деревне небеса.

Вдоль деревни, от избы и до избы,
Зашагали торопливые столбы;

Загудели, заиграли провода, -
Мы такого не видали никогда.

1925

Поёт ГРНХ им. Пятницкого. Музыка: В.Захаров.

Весна бушевала
(Рабфаковское)

Весна бушевала метелью черемух.
   Сошлись мы с тобой невзначай.
В тяжёлых альбомах искали знакомых
   И пили без сахара чай;

Читали стихи под мигающим светом,
   Какие-то споры вели…
Мы оба любили. Но только об этом
   Не смели сказать, не могли.

И мы промолчали, и мы не сказали,
   И полночь меж нами легла…
Я утром билет покупал на вокзале,
   Ты утром на лекцию шла.

С тех пор мы не видим друг друга,
                                  не слышим,
   По пазным дорогам идём.
Ни писем друг другу с тобой мы не пишем,
   Ни даже открыток не шлём.

Но часто в глуши деревенских просторов,
   Лишь вспыхнет весенний ручей,
Мне хочется снова простых разговоров
   У лампы в шестнадцать свечей.

1925

Раздумье

Дом у Вани с железною крышей,
Сапоги у него под лак.
А за что же любить мне Мишу,
Если Миша простой батрак?

Знает сердце, что он хороший
И не сгубит моей красы.
Но зато у Ивана - калоши,
Но зато у Ивана - часы.

Я и Миша - хорошая пара,
Если б только земля да кров…
Но у Вани ведь два самовара,
Но у Вани ведь столько коров!

И во всём у него излишки,
Всё в избытке - куда ни взгляни.
А у Миши лишь только книжки,
Да и то без картинок они.

И приходят к нему по делу
Все такие ж, как он, голыши,
У Ивана же - пять наделов,
А семья-то - четыре души.

Полон сад его яблонь и вишен,
Кошелёк у него не пустой.
А за что же любить мне Мишу,
Если он комсомолец простой?..

Разрываются мысли на части,
Навалилось раздумье вдруг:
Ну, какое тут выбрать счастье,
Ну, какое же взять из двух?

Сердце девичье правду слышит
И цветёт, словно алый мак:
Я люблю, я люблю тебя, Миша,
Я люблю ни за что тебя, так!

1924