Александр Радищев, статьи о нём

Радищев
(статья из Краткой литературной энциклопедии: В 9 т. - Т. 6. - М.: Советская энциклопедия, 1971)

РАДИЩЕВ, Александр Николаевич [20(31).VIII.1749, Москва, - 12(24).IX.1802, Петербург] - русский революционер, писатель, философ. Родился в богатой дворянской семье. Детские годы провёл в подмосковном имении отца с. Немцове, а затем в Верхнем Аблязове Кузнецкого уезда (ныне Пензенской области). Грамоте научил его приставленный к нему дядька, крепостной Пётр Мамонтов. С 1756 Радищев живёт в Москве, в семье родственника М. Ф. Аргамакова, вместе с детьми которого занимается на дому с преподавателями и профессорами только что открытого университета. В 1762 определён в Петербургский пажеский корпус, где учился до 1766. В 1766-71 учился в Лейпцигском университете, где занимался на юридическом факультете, а также изучал литературу, естественные науки, медицину, овладел несколькими иностранными языками. «Одной из знаменитейших эпох жизни» в Лейпциге называл Радищев бунт русских студентов против деспотического режима их начальника майора Бокума, возглавленный другом Радищева студентом Ф. Ушаковым. Живя в Лейпциге, русские студенты внимательно следили за работой на родине Комиссии по сочинению нового Уложения (законов), читали сочинения первых русских просветителей - Я. П. Козельского («Философические предложения»), сатирический журнал Н. И. Новикова «Трутень». В формировании мировоззрения Радищева этой поры большую роль сыграло знакомство с сочинениями французских просветителей: Вольтера, К. А. Гельвеция, Д. Дидро, а также Ж. Ж. Руссо и Г. Мабли. По словам Радищева, читая их, он «учился мыслить».

В декабре 1771 Радищев был назначен протоколистом в Сенат. Первое его общественное выступление - перевод книги Мабли «Размышления о греческой истории», в которой прославлялись гражданские добродетели, демократический характер государственных учреждений Древней Греции, содержались нападки на тиранов. Снабдив книгу своими примечаниями, Радищев в одном из них писал, что самодержавие есть «наипротивнейшее человеческому естеству состояние». В 1773-75 Радищев служил в штабе финляндской дивизии - в годы крестьянского восстания Е. И. Пугачёва. Служба в качестве обер-аудитора (дивизионного прокурора), знакомство с делами беглых рекрутов раскрыли Радищеву жизнь крепостного крестьянства, злоупотребления помещиков, преступные действия правительсва. Военная служба помогла Радищеву следить за ходом крестьянского восстания, читать приказы военной коллегии, знакомиться с манифестами Пугачёва. Восстание явилось определяющей вехой в идейном развитии Радищева. В год расправы с Пугачёвым Радищев ушёл в отставку (1775). Тогда же женился на А. В. Рубановской. В 1777 поступил в Коммерц-коллегию, руководителем которой был граф А. Р. Воронцов, либеральный вельможа, настроенный оппозиционно к Екатерине II. Оценив способности Радищева, он приблизил его к себе и в 1780 рекомендовал для работы в столичной таможне (с 1790 Радищев назначен директором). Позднее, в годы репрессий, Воронцов облегчал его участь.

В 80-е годы бурно развернулась деятельность русских просветителей Новикова, Д. И. Фонвизина, И. А. Крылова, Ф. В. Кречетова, Ф. И. Туманского и других. Радищев высоко ценил сатирические сочинения Фонвизина, поддерживал деловые отношения с Новиковым, был знаком с организатором тайного общества Кречетовым. С огромным интересом следил он за событиями Войны за независимость в Северной Америке (1775-83), в ходе которой образовалась новая республика - Соединённые Штаты Америки. Опыт американской революции подтверждал правильность складывавшейся у Радищева теории, что уничтожить рабство может только сам народ, создатель всех материальных ценностей.

В 1780 Радищев написал «Слово о Ломоносове», в котором дал высокую оценку учёному и поэту, «исторгнутому из среды народныя»; в 1782 - «Письмо к другу, жительствующему в Тобольске, по долгу звания своего», посвящённое открытию в Петербурге памятника Петру I (работы Фальконе). В облике «медного всадника» Радищев увидел великого преобразователя, русского «плотника», «обновившего Россию»; он отметил и второй лик Петра - «властного самодержца», который, укрепляя помещичье государство, «истребил последние признаки дикой вольности своего отечества». В 1783 Радищев закончил оду «Вольность» - первое революционное стихотворение в России, в котором славил революцию американского народа. Вольность - «бесценный дар», «источник всех великих дел». «Препоной свободе» являются законы, создаваемые самодержавием и освящаемые церковью, утвердившие рабство. Народ имеет право вернуть отнятую у него свободу и судить монарха-«злодея». Ода завершается пророчеством о будущей победе русской революции. Историзм помог Радищеву понять, однако, что «не приспе ещё година, Не совершилися судьбы». В 1784 в Петербурге было создано «Общество друзей словесных наук» из бывших воспитанников Московского университета. Радищев позже вступил в «Общество», мечтая подчинить целям революционной пропаганды его журнал - «Беседующий гражданин». В 1789 в нём опубликована статья Радищева «Беседа о том, что есть сын отечества», проникнутая «вольностью духа». В 1787 Радищев закончил автобиографическую повесть «Житие Ф. В. Ушакова», в которой создал образ замечательного русского мыслителя Ушакова, своего товарища по Лейпцигскому университету.

С середины 80-х годов Радищев приступил к работе над «Путешествием из Петербурга в Москву». Весной 1790 «Путешествие» было напечатано Радищевым с помощью друзей в собственной маленькой типографии, в количестве 650 экземпляров. В мае 1790 оно продавалось в книжной лавке Зотова. Секретарь Екатерины II А. В. Храповицкий записал по этому поводу в дневнике: «…Открывается подозрение на Радищева. Сказывать изволила, что он бунтовщик, хуже Пугачёва». Книга была конфискована, и Радищев арестован. Следствие по делу Радищева, заключённого в Петропавловскую крепость в июне 1790, вела сама императрица с помощью обер-секретаря Тайной экспедиции С. И. Шешковского. Приговор к смертной казни Екатерина II заменила 10 годами ссылки в сибирский острог Илимск; закованный в кандалы Радищев был отправлен в Сибирь.

Ни следствие, ни ссылка не сломили Радищева. Связанный с Воронцовым, он выполнял для него важные поручения, изучая сибирские промыслы, экономику края, быт крестьян. В письмах к Воронцову он давал советы по административному управлению Сибирью, делился соображениями об организации экспедиции по Северному морскому пути, написал «Письмо о китайском торге». В Илимске Радищев создал философское сочинение «О человеке, о его смертности и бессмертии», в котором обосновывал материализм как единственное мировоззрение, дающее оружие познания природы, общества и человека; Радищев нападал на масонские «бредоумствования», разоблачал религиозно-церковные представления о природе и человеке. Основной философский вопрос Радищев решал как материалист: «Бытие вещей независимо от силы познания о них и существует по себе». Оставаясь сторонником метафизического материализма, Радищев привнёс в него революционную идею. Данью исторической ограниченности были его деистические взгляды. В Илимске Радищев пишет сочинение о походе руских казаков под руководством Ермака для завоевания Сибири. Опубликованное посмертно в 1807, оно озаглавлено «Сокращённое повествование о приобретении Сибири» (в издании сочинений Радищева 1952 названо «Слово о Ермаке»).

Павел I разрешил Радищеву в 1796 поселиться на родине в Немцове под строжайшим полицейским надзором. Полную свободу Радищев получил лишь в марте 1801 при Александре I; назначенный в Комиссию составления законов, он занимался составлением проектов законодательных реформ. До нас дошли три юридические работы Радищева: «О законоположении», «Проект гражданского уложения», «Проект для разделения уложения российского». Законодательные сочинения Радищева включали требование уничтожения крепостного права и сословных привилегий, произвола властей, отмены телесных наказаний. Председатель Комиссии граф П. В. Завадовский заявил Радищеву, что если он не смирится, то его ждёт «новая Сибирь». Радищев решил покончить самоубийством, принял яд и умер.

Революционной энциклопедией русского Просвещения была главная книга Радищева - «Путешествие из Петербурга в Москву», отличающееся широтой охвата русской действительности конца 18 века и глубиной проникновения в социальные противоречия эпохи. Отношение автора к действительности определяется сатирическим обличением самодержавия и крепостнического общества, пафосом любви к родине и народу. «Путешествие» - важнейшая веха в развитии русского реализма на его первом этапе. Классицизм, утверждавший сословный принцип оценки человека, требовавший изображения «украшенной природы», был чужд Радищеву. Сочувственно относясь к сентиментализму и его антифеодальным тенденциям, высоко ценя Руссо, Стерна и их художественные достижения в раскрытии нравственной жизни личности, Радищев, однако, не стал сентименталистом. Он отвергал субъективизм сентиментализма, индивидуализм его героев. Не мог принять Радищев и метода сентиментализма. Предметом изображения Радищевым была живая жизнь во всей её сложности, жизнь в её потоке, со всеми подробностями, индивидуальными фактами и событиями. Радищев преодолел просветительский взгляд на неизменную природу человека и государства. Радищев первым сделал героем литературы народ. Художественное открытие Радищева состояло в том, что, изображая в «Путешествии» людей, отягощённых рабством, он героизировал их. Через индивидуальный облик каждого просвечивает его потенциальная судьба свободного человека.

С тех же позиций изображает Радищев характеры героев своих книг. Центральным персонажем «Жития Ф. В. Ушакова» оказывается не частный человек, но гражданин и свободолюбец, жизнь которого определяется не только навязанными ему обстоятельствами, но и мятежом против них. Ещё большей художественной удачей является образ Путешественника в «Путешествии». Радищев проявляет пристальное внимание к его духовно напряжённой жизни, но изображение «излучин» сердца героя не отторгает его от народной жизни, а делает «соучастником» тех, кто был «пленником в своём отечестве», ибо душа его «страданиями человечества уязвленна стала». Социальный характер эмоций - главное отличие нравственной жизни радищевского героя от героев сентиментального искусства. Путешественник не бежит из мира, его сердце открыто народному горю. В книге сплетаются судьбы личности и народа: человек, постигающий горести и радости встреченных крепостных крестьян, и народ в своём бедственном состоянии и во всём великолепии трудовой деятельности, человеческого достоинства и свободолюбия. Естественной формой для такого произведения оказалось «путешествие». Именно во время путешествия человек попадает на большую дорогу жизни; свободно происходят его встречи с людьми различных сословий, он естественно и просто знакомится с народом. Перестроив внутреннюю структуру жанра сентиментального путешествия, использовав его объективные возможности (герой вынужденно вступает в непосредственные контакты с действительностью и людьми разных социальных групп), подчинив его новым задачам, Радищев прокладывал дорогу русскому реалистическому роману.

Революционные убеждения помогли Радищеву выработать учение об активном человеке, ставшее основой его эстетики. Достижения Радищева обогащали русскую художественную прозу, показывая не только зависимость человека от социальной среды, но и возможность его выступить против неё. Наиболее художественно убедительных результатов писатель добился при изображении народа. Теоретическое обоснование учения об активном человеке осуществлено в трактате «О человеке, о его смертности и бессмертии» (1792), где впервые эстетические проблемы решались с революционных позиций.

Заслуги Радищева в развитии русского стиха отмечены А. С. Пушкиным, оценившим его стремление к разнообразию метрики, к белому стиху, а также к популяризации им опытов В. К. Тредиаковского по внедрению гекзаметра в русское стихосложение. Суждения о стихосложении Радищев изложил в главе «Тверь» из «Путешествия» и в сочинении «Памятник дактилохореическому витязю» (1801). Стихи самого Радищева явились реализацией его теоретических взглядов; «повесть богатырская» - «Бова» и стихотворение «Журавли» написаны безрифменным стихом, поэма «Песни, петые на состязаниях…» - пример соединения разных размеров в одном произведении.

До революции 1905 сочинения Радищева в России были запрещены, однако это не помешало распространению «Путешествия» в рукописных списках сразу же после ареста Радищева. До нас дошло около 70 списков. В 1858 А. И. Герцен издал «Путешествие» в Лондоне. Вопреки запретам самодержавия, сочинения Радищева - первого пророка и мученика революции - оказали большое влияние на развитие русской революционной мысли и литературы. Его дело революционера и писателя продолжали декабристы и Пушкин («Вослед Радищеву восславил я свободу»). Герцен писал об идеях Радищева: «это наши мечты, мечты декабристов». В. И. Ленин поставил имя Радищева первым в ряду русских революционеров, вызывающих у русского народа чувство национальной гордости. В 1918 по решению Советского правительсва в Петрограде и Москве поставлены памятники Радищеву (не сохранившиеся); бюст Радищева работы С. И. Фокина установлен в Москве, на ул. Радищева в 1950.

Соч.: Полн. собр. соч., т. 1-3, М. - Л., 1938-52; Путешествие из Петербурга в Москву, т. 1-2, М. - Л., 1935; Избр. соч. Вступ. ст. Г. П. Макогоненко, М., 1952; Избр. философ. и обществ.-политич. произведения. Вступ. ст. И. Я. Щипанова, М., 1952; Избранное. [Послесл. Д. Д. Благого], М., 1959.

Лит.: Ленин В. И., О национальной гордости великороссов, Полн. собр. соч., 5 изд., т. 26; Плеханов Г. В., А. Н. Радищев, Соч., т. 22, М. - Л., 1925; Семенников В. П., Радищев. Очерки и исследования, М. - П., 1923; Гуковский Г. А., Радищев, в кн.: История рус. лит-ры, т. 4, М. - Л., 1947; Благой Д. Д., Радищев, в его кн.: История рус. лит-ры XVIII в., 4 изд., М., 1960; Макогоненко Г. П., Радищев и его время, М., 1956; Орлов В. Н., Радищев и рус. лит-ра, 2 изд., Л., 1952; Старцев А. И., Университетские годы Радищева, М., 1956; его же, Радищев в годы «Путешествия», М., 1960; Светлов Л. Б., А. Н. Радищев, М., 1958; А. Н. Радищев в портретах, иллюстрациях, документах. Пособие для учителей. Сост. О. А. Пини, под ред. Г. П. Макогоненко, Л., 1961; Шторм Г., Потаённый Радищев, М., 1965; Бабкин Д. С., А. Н. Радищев. Лит.-обществ. деятельность, М., 1966; Карякин Ю. Ф., Плимак Е. Г., Запретная мысль обретает свободу, М., 1966; Володин А., Диалектика истории и логика исследования, «Нов. мир», 1967, № 11; Шторм Г., Против мнимого новаторства, «Коммунист», 1968, № 10.

Г. П. Макогоненко

Радищев
(статья из Литературной энциклопедии: В 11 т. - [М.], 1929-1939)

РАДИЩЕВ Александр Николаевич [1749-1802] - революционер-писатель. Родился в небогатой дворянской семье. Воспитывался в Пажеском корпусе. Затем в числе других 12 юношей был послан Екатериной II за границу (в Лейпциг) для подготовки «к службе политической и гражданской». В Лейпциге Радищев изучал французскую просветительную философию, а также немецкую (Лейбниц). Большое влияние на политическое развитие Радищева имел «вождь его юности», талантливый Ф. В. Ушаков, жизнь и деятельность которого Радищев впоследствии - в 1789 - описал в «Житии Ф. В. Ушакова». Вернувшись в Россию, Радищев в конце 70-х годов служил в таможне чиновником. С 1785 он начал работать над своим главным произведением - «Путешествие из Петербурга в Москву». Оно было напечатано Радищевым в собственной типографии в 1790 в количестве около 650 экземпляров. Книга, с необычайной для того времени революционной смелостью разоблачавшая самодержавно-крепостнический режим, обратила на себя внимание как «общества», так и Екатерины. По приказу последней 30 июля того же года Радищев был заключён в Петропавловскую крепость. 8 августа он был присуждён к смертной казни, которая указом 4 октября была ему заменена десятилетней ссылкой в Илимск (Сибирь). Из ссылки Радищев был возвращён в 1797 Павлом I, но восстановлен в правах он был лишь Александром I, который привлёк Радищева к участию в комиссии по составлению законов. В этой комиссии, как и раньше, Радищев отстаивал взгляды, которые не совпадали с официальной идеологией. Председатель комиссии напомнил Радищеву о Сибири. Больной и измученный, Радищев ответил на эту угрозу самоубийством [12 сентября 1802], сказав перед смертью: «потомство отомстит за меня». Впрочем факт самоубийства точно не установлен.

Взгляды, изложенные в «Путешествии», частично нашли своё выражение и в «Житии», и в «Письме к другу» (написано в 1782, напечатано в 1789), и ещё раньше в примечаниях к переводу сочинения Мабли «Размышления о греческой истории».

Помимо того Радищев написал «Письмо о китайском торге», «Сокращённое повествование о приобретении Сибири», «Записки путешествия по Сибири», «Дневник путешествия по Сибири», «Дневник одной недели», «Описание моего владения», «Бова», «Записки о законоположении», «Проект гражданского уложения» и др. В «Описании моего владения», написанном в Калужском имении по возвращении из ссылки, повторяются те же антикрепостнические мотивы, что и в «Путешествии». «Бова», дошедший до нас только в отрывке, - попытка обработки народного сказочного сюжета. Эта стихотворная повесть носит отпечаток сентиментализма и в большей мере классицизма. Эти же черты характеризуют и «Песню историческую» и «Песни Всегласа». До ссылки Радищев написал «Историю сената», которую сам и уничтожил. Некоторые историки, как Пыпин, Лященко и Плеханов, указывают на участие Радищева в «Почте духов» Крылова и на принадлежность ему заметок, подписанных Сильфой Дальновидом, хотя это указание и берётся в некоторых работах под сомнение.

Самым значительным произведением Радищева является его «Путешествие». В отличие от «улыбательной» сатирической литературы екатерининских времен, скользившей по поверхности общественных явлений и не дерзавшей итти дальше критики лицемерия, ханжества, суеверия, невежества, подражания французским нравам, сплетен и мотовства, «Путешествие» прозвучало революционным набатом. Недаром так сильно встревожилась Екатерина II, которая на книгу Радищева написала «замечания», послужившие основой для вопросов следователя, известного «кнутобойца» Шешковского. В приказе об отдаче Радищева под суд Екатерина характеризует «Путешествие» как произведение, наполненное «самыми вредными умствованиями, умаляющими должное ко властям уважение, стремящимися к тому, чтобы произвести в народе негодование противу начальников и начальства, наконец, выражениями противу сана и власти царской». Она поэтому никак не могла поверить, что «Путешествие» было разрешено цензурой («Управой благочиния»). В действительности же такое разрешение тогдашним петербургским полицмейстером, «шалуном» Никитой Рылеевым, не прочитавшим книги, было дано. Хотя ода «Вольность», в которой особенно сильны антимонархические тенденции Радищева, и была в «Путешествии» напечатана со значительными купюрами, Екатерина всё-таки уловила её настоящую сущность; об этом говорит её приписка к «Оде»: «Ода совершенно ясно бунтовская, где царям грозится плахой. Кромвелев пример приведён с похвалой». Испуг Екатерины станет особенно понятным, если вспомним, что «Путешествие» появилось в свет, когда ещё свежа была память о Пугачёве и как раз в первые годы французской революции, сильно взволновавшей «философа на троне». В это время начались гонения на «мартинистов», на писателей вроде Новикова, Княжнина. В каждом передовом писателе Екатерина видела смутьяна. В отношении Радищева Екатерина полагала, что «французская революция решила себя определить в России первым подвизателем». Помимо запрещения «Путешествия» были отобраны и сожжены «Житие» и «Письмо к другу».

Выступление Радищева исторически было вполне закономерно, как одно из самых ранних и последовательных выражений капитализации страны. «Путешествие» содержало в себе целую систему революционно-буржуазного мировоззрения.

В своих взглядах на политическое устройство Российского государства Радищев склонялся к народному правлению. Проезд через Новгород (глава «Новгород») Радищев использует для воспоминаний о былом, о народовластии в Новгороде. В «Путешествии» можно, правда, найти места, когда Радищев со своими проектами и описаниями социальных несправедливостей обращается к царю. Это сближает его с некоторой частью западноевропейских просветителей, которые ожидали реализации своих утопических систем от содействия «просвещённых» монархов. Цари, говорили просветители, делают зло потому, что не знают истины, что их окружают плохие советники. Стоит заменить этих последних философами - и всё пойдёт по-иному. В главе «Спасская полесть» Радищев рисует картину сна, являющуюся памфлетом против Екатерины II. Во сне он - царь. Все перед ним преклоняются, расточают похвалы и панегирики, и лишь одна старуха-странница, символизирующая «истину», снимает с его глаз бельмо, и тогда он видит, что все царедворцы, окружавшие его, лишь обманывали его.

Но несмотря на наличие таких мест, нельзя считать правильным утверждение кадетского профессора Милюкова, что Радищев якобы своим сочинением обращался главным образом к «философу на троне». Радищев был первым русским республиканцем, яростно выступая против самодержавия, считая его «тиранством» и основой всех зол общества. Любой факт и событие в жизни используются Радищевым для критики «самодержавства», которое «есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние». Радищев пользуется любым предлогом, чтобы противопоставить народ, отечество - царю. Екатерина верно по этому поводу заметила: «Сочинитель не любит царей и где может к ним убавить любовь и почтение, тут жадно прицепляется с резкой смелостью». Особенно последовательным борцом против монархизма вообще и российского самодержавия в частности Радищев выступил в своей оде «Вольность». В последней Радищев изобразил суд народа над преступником, «злодеем» царём. Преступление царя заключается в том, что он, «увенчанный» народом, забыв «клятву данну», «восстал» против народа. Эту сцену суда Радищев кончает так: «Единой смерти на то мало… умри, умри же ты стократ!» Ода «Вольность», написанная с большой художественной силой, формально изображает казнь Карла Стюарта I восставшим английским народом, но, разумеется, воодушевить Радищева и поднять его музу на большую высоту могла только российская действительность и ожидание народных восстаний, а не казнь монарха, совершённая в далёкой Англии 150 лет назад.

Но Радищева не столько занимал политический строй государства, сколько экономически-правовое положение крестьянства. В ту пору, когда крепостничество усилилось, Радищев яростно, революционно смело и последовательно выступал против него. Радищев понимал, что дело «Салтычихи» - не случайный эпизод, а законное явление крепостничества. И он требовал уничтожения последнего. В этом отношении Радищев пошёл дальше не только своих современников в России - Челинцева, Новикова, Фонвизина и других, - но и западно-европейских просветителей. В то время, когда Вольтер в своём ответе на анкету Вольного экономического общества полагал, что освобождение крестьян - дело доброй воли помещиков; когда де Лаббе, предлагавший освободить крестьян, сделал это с оговоркой, что сначала надо воспитанием подготовить крестьян к этому акту; когда и Руссо предлагал сначала «освободить души» крестьян, а лишь затем их тела, - Радищев поставил вопрос освобождения крестьян без всяких оговорок.

Уже с самого начала «Путешествия» - с Любани (гл. IV) - начинаются записи впечатлений о горемычной жизни крестьян, о том, как крепостники не только эксплоатируют крестьян в своём хозяйстве, но отдают их в наём, как скотину. В результате непосильной барщины материальное положение крестьян ужасно. Крестьянский печёный хлеб состоит на три четверти из мякины и на одну четверть из несеянной муки (гл. «Пешки»). Крестьяне живут хуже скота. Крестьянская нищета вызывает у Радищева слова возмущения по отношению к помещикам: «Звери алчные, пьяницы ненасытные, что крестьянину мы оставляем? То, что отнять не можем, воздух». В главе «Медное» Радищев описывает продажу крепостных с торгов и трагедию разделённой - в результате продажи по частям - семьи. В главе «Чёрная грязь» описывается брак по принуждению. Ужасы рекрутского набора (глава «Городня») вызывают замечания Радищева, который рассматривает рекрутов как «пленников в отечестве своём». В главе «Зайцево» Радищев рассказывает, как крепостные, доведённые своим тираном-помещиком до отчаяния, убили последнего. Это убийство помещика Радищев оправдывает: «невинность убийцы, для меня по крайней мере, была математическая ясность. Если идущу мне, нападает на меня злодей, и вознесши над главой моей кинжал восхочет меня им пронзить, убийцею ли я почтуся, если я предупрежду его в его злодеянии, и бездыханного к ногам моим повергну».

Рассматривая крепостничество как преступление, доказывая, что крепостной труд непроизводителен, Радищев в главе «Хотилов» намечает «проект в будущем», проект постепенной, но полной ликвидации крепостничества. Прежде всего - по проекту - уничтожается «домашнее рабство», запрещается брать крестьян для домашних услуг, разрешается крестьянам вступление в брак без согласия помещика. Земля, обрабатываемая крестьянами, в силу «естественного права» должна, согласно проекту, стать собственностью крестьян. Предвидя оттяжку с освобождением, Радищев грозит помещикам «смертью и пожиганием», напоминая им историю крестьянских восстаний. Характерно, что нигде в «Путешествии» Радищев не говорит о выкупе крестьян: выкуп противоречил бы «естественному праву», адептом которого был Радищев.

Революционность Радищева следует, разумеется, понимать исторически. Радищев был просветителем-идеалистом, хотя материалистические тенденции в целом ряде вопросов выступали у него довольно сильно (в высказываниях против мистицизма, который в результате масонской пропаганды стал тогда усиленно распространяться, в объяснении любви эгоизмом и т. д.). Милюков, стремясь подстричь Радищева под либерала, отвергает материализм Радищева и считает его полным лейбницианцем. Это неверно. Лейбницианство, особенно в философском трактате, у него имеется, но «Путешествие» идейно связано не с Лейбницем, а с Гельвецием, Руссо, Мабли и другой литературой французского просветительства.

«Путешествие» Радищева как литературное произведение не вполне свободно от подражания. Но несмотря на наличие в нём элементов чужих влияний, в основном оно глубоко оригинально. Часто отмечаемое сходство «Путешествия» Радищева с «Сентиментальным путешествием» Стерна имеется лишь в композиции. Сходство с «Философской историей обеих Индий» Рейналя можно найти только в силе патетики. По содержанию же Радищев вполне оригинален. Ещё меньше можно говорить о подражательности Радищева современной ему русской литературе. Правда, отдельные сатирические моменты «Путешествия» (осмеяние мод, щеголих, приглашения иностранных гувернёров, обличение развратной жизни великосветских кругов и т. д.) совпадают с сатирой журналов Новикова, сочинений Фонвизина, Княжнина, Капниста. Но в то время как эти писатели в критике феодально-крепостнического порядка в основном не шли дальше мелких изобличений, Радищев раскрывал его основу. Кроме того, если подавляющее большинство сатирической журналистики, разоблачая и критикуя современные нравы, звало назад, к «хорошим» временам и нравам прошлого, Радищев своей критикой звал вперёд. Таким образом, то новое, что внёс Радищев как по сравнению с своими западными учителями, так и по отношению к своим ближайшим русским соратникам из лагеря Новикова, - это гораздо более глубокая правдивость в трактовке русской действительности, это ярко выраженные реалистические тенденции творчества, это его революционность.

Анализ языка «Путешествия» вскрывает его двойственность. Язык «Путешествия» понятен и прост, когда Радищев пишет о реальных вещах, о непосредственно виденном и пережитом. Когда же он касается абстрактных моментов, язык его становится малопонятным, архаичным, напыщенным, ложнопафосным. Но всё-таки было бы ошибкой утверждать подобно М. Сухомлинову, что эти два момента составляют две различные струи: «свое» и «чужое», между которыми нет якобы «внутренней органической связи». Сухомлинову, как и другим буржуазным историкам, хотелось бы «освободить» Радищева от всего чужого, т. е. от влияния революционной Франции, и превратить его в «истинно-русского» либерала. Подобные утверждения не выдерживают критики. Архаичность абстрактных рассуждений Радищева не только объясняется недостаточным знанием Радищевым русского языка, но и тем, что для многих философско-политических понятий русский язык был тогда недостаточно подготовлен.

Несмотря на указанные недостатки, «Путешествие» отличается большой художественной силой. Радищев не ограничивается жалостливым описанием горемычной жизни русского крестьянства. Его изображение российской действительности проникнуто едкой, часто грубой иронией, меткой сатирой и большим пафосом обличения.

Литературоведческие взгляды Радищева изложены в главах «Тверь» и «Слово о Ломоносове» и в «Памятнике дактилохореическому витязю», посвящённом изучению «Телемахиды» Тредьяковского. Пушкин, который в своей статье о Радищеве не щадит последнего, признал замечания Радищева на «Телемахиду» «замечательными». Замечания Радищева идут по линии формально-звукового анализа стиха Тредьяковского. Радищев выступал против стихотворных канонов, установленных поэтикой Ломоносова, которых цепко держалась современная ему поэзия. «Парнас окружён ямбами», говорит иронически Радищев, «рифмы стоят везде на карауле». Радищев был революционером и в области поэзии. Он требовал от поэтов отказа от обязательной рифмы, свободного перехода к белым стихам и обращения к народной поэзии. В своей поэзии и прозе Радищев показывает пример смелого разрыва с каноническими формами.

Если сам Радищев мало воспринял от своих отечественных современников, то его «Путешествие» оказало огромное влияние как на его поколение, так и на последующие. Спрос на «Путешествие» был настолько велик, что в виду его изъятия из продажи за каждый час чтения платили по 25 руб. «Путешествие» стало распространяться в списках. Влияние Радищева заметно в «Путешествии по северу России в 1791 г.» его товарища по Лейпцигскому университету И. Челинцева, в «Опыте о просвещении относительно к России» Пнина, частично в сочинениях Крылова. В своих показаниях декабристы ссылаются на влияние на них «Путешествия». Советы отца Молчалину в грибоедовском «Горе от ума» напоминают соответствующее место в «Житии», и даже ранний Пушкин в пьесе «Бова» [1815] мечтал «сравняться» с Радищевым.

После смерти Радищева критическая литература его замалчивала. Ни одним словом о нём не упоминали в учебниках по литературе. Пушкин, своими статьями о Радищеве «открывший» его, не без основания поэтому упрекал Бестужева: «как можно в статье о русской словесности, - спрашивал Пушкин, - забыть Радищева. Кого же мы будем помнить?» Но и попытка Пушкина «открыть» Радищева, как известно, не имела успеха. Его статья хотя и была направлена против Радищева, всё же не была пропущена николаевской цензурой (она увидела свет лишь 20 лет спустя, в 1857). В России новое издание «Путешествия» могло появиться лишь в 1905. Но Радищева не только замалчивали. Критики пытались представить его либо сумасшедшим, либо бесталанным писателем-подражателем, или обыкновенным либералом, или раскаявшимся чиновником. Между тем доказано, что Радищев не отрёкся от своих убеждений. Отречение от идей «Путешествия» и «раскаяние» на допросах у Шешковского были вынужденными и неискренними. В письме из Сибири к своему покровителю Воронцову Радищев писал: «…я признаюсь в превратности моих мыслей охотно, если меня убедят доводами лучше тех, которые в том случае употреблены были». Он приводит пример с Галилеем, который под давлением насилия инквизиции также отрёкся от своих взглядов. Проездом через Тобольск в Илимский острог Радищев написал стихи, выражавшие его умонастроение: «Ты хочешь знать кто я? Куда я еду? Я тот же что и был, и буду весь мой век». Вся последующая деятельность Радищева доказывает, что он был и умер революционером.

Имя Радищева занимает и навсегда займёт почетное место в истории общественной мысли в России.

Библиография: I. Из позднейших изданий текстов Радищева: Путешествие из Петербурга в Москву. [Ред. и вступ. ст. Н. П. Павлова-Сильванского и П. Е. Щеголева], СПБ, 1905; Путешествіе изъ Петербурга въ Москву. Фотолитографское воспроизведение первого изд. (СПБ, 1790), изд. «Academia», М., 1935; Полное собр. сочин., под ред. С. Н. Тройницкого, 3 тт., СПБ, 1907; То же, под ред. проф. А. К. Бороздина, проф. И. И. Лапшина и П. Е. Щеголева, 2 тт., СПБ, 1907; То же, ред., вступ. ст. и примеч. Вл. Вл. Каллаша, 2 тт., М., 1907; О законоположении, «Голос минувшего», 1916, XII (вновь открытая записка с предисл. и примеч. А. Пепельницкого).

II. Пушкин А. С., Александр Радищев, «Сочинения», т. VII, изд. П. В. Анненкова, СПБ, 1857 (перепеч. и в позднейших изданиях сочинений Пушкина); Сухомлинов М. И., А. Н. Радищев, «Сб. Отд. русск. яз. и слов. имп. Академии наук», т. XXXII, № 6, СПБ, 1883 (перепеч. в его «Исследованиях и статьях по русской истории», т. I, СПБ, 1889); Мякотин В. А., На заре русской общественности, в сб. статей автора «Из истории русского общества», СПБ, 1902; Каллаш В. В., «Рабства враг», «Изв. Отд. русск. яз. и слов. имп. Академии наук», т. VIII, кн. IV, СПБ, 1903; Туманов М., А. Н. Радищев, «Вестник Европы», 1904, II; Покровский В., Историческая хрестоматия, вып. XV, М., 1907 (перепечатка многих историко-литературных статей о Р.); Луначарский А В., А. Н. Радищев, Речь, П., 1918 (перепеч. в кн. автора «Литературные силуэты», М., 1923); Сакулин П. Н., Пушкин, Историко-литературные эскизы. Пушкин и Радищев. Новое решение спорного вопроса, М., 1920; Семенников В. П., Радищев, Очерки и исследования, М., 1923; Плеханов Г. В., А. Н. Радищев (1749-1802), (Посмертная рукопись), «Группа „Освобождения труда“», сб. № 1, Гиз, М., 1924 (ср. «Сочинения» Г. В. Плеханова, т. XXII, М., 1925); Луппол И., Трагедия русского материализма XVIII в. (К 175-летию со дня рождения Радищева), «Под знаменем марксизма», 1924, VI-VII; Богословский П. С., Сибирские путевые записки Радищева, их историко-культурное и литературное значение, «Пермский краеведческий сборник», вып. I, Пермь, 1924; Его же, Радищев в Сибири, «Сибирские огни», 1926, III; Скафтымов А., О реализме и сентиментализме в «Путешествии» Радищева, «Учёные записки саратовского гос. им. Н. Г. Чернышевского ун-та», т. VII, вып. III, Саратов, 1929; Статья, комментарии, примеч. и указатели к тексту «Путешествия», фотолитографски воспроизведенного с 1-го изд., изд. «Academia», Москва, 1935 (II том этого издания).

III. Мандельштам Р. С., Библиография Радищева, ред. Н. К. Пиксанова, «Вестник Коммунистической академии», кн. XIII (Москва, 1925), XIV и XV (Москва, 1926).

М. Бочачер