ЛУКОНИН Михаил Кузьмич (29 октября 1918, село Килинчи Астраханской губернии - 4 августа 1976, Москва; похоронен на Новодевичьем кладбище), русский поэт, журналист, военный корреспондент.
В поэмах («Рабочий день», 1948), сборниках «Сердцебиение» (1947), «Необходимость» (1969), «Пять книг» (1974) - темы войны, труда, любви. Сталинская премия второй степени (1949) и Государственная премия СССР (1973).
А жизнь сверх меры - празднество и мука. Тогда толкнула пуля горячо, я над землёю выгнулся упруго, не слыша ничего. … (далее по ссылке ниже)
1968
Читает Михаил Луконин:
На перевале тут не до шуток. Вы там бывали? Как жуток этот промежуток На перевале! На самом гребне седой вершины торчишь нелепо. И одинаково недостижимы земля и небо. … (далее по ссылке ниже)
1964 или 1965
Читает Михаил Луконин:
Власть её не изучена, значительно приуменьшена, пока что уж - в крайнем случае - всесильна над нами женщина. … (далее по ссылке ниже)
1964
Читает Михаил Луконин:
Вы думаете - нет меня, что я не с вами? Ты, мама, плачешь обо мне. А вы грустите. Вы говорите обо мне, звеня словами. А если и забыли вы… Тогда простите. … (далее по ссылке ниже)
1963
Читает Михаил Луконин:
Спите, люди,
Отдохните.
Вы устали.
Отдохните от любви и маеты.
Млечный Путь усеян звёздными кустами,
Ваши окна
отцветают, как цветы.
… (далее по ссылке ниже)
1962
Читает Михаил Луконин:
Самый светлый, Самый летний день в году, самый больший день Земли - двадцать второго. Спали дети, зрели яблоки в саду. Вспоминаем, вспоминаем это снова. В Сталинграде Волга тихая плыла и баюкала прохладой переплеска. С увольнительной в кармашке дня ждала пограничная пехота возле Бреста. Спал Матросов. Спал Гастелло в тишине. На рыбалку Павлов шёл тропой недолгой. В Сталинграде мать письмо писала мне и звала меня домой, манила Волгой. Талалихин по Тверскому шёл в ту ночь, у Никитских попрощался - ночи мало - с той, которой я ничем не мог помочь в день, когда она на улице рыдала. Вспоминаем эту ночь и в этот час взрыв, что солнце погасил в кромешном гуле, сквозь повязки неумелые сочась, кровь народа заалела в том июне. Шаг за шагом вспоминаем, день за днём, взрыв за взрывом, смерть за смертью, боль за болью, год за годом, опалённые огнём, год за годом, истекающие кровью. Вспоминаем торжество, как шли и шли и Берлин огнём открыли с поворота, и увидели просторы всей земли, проходя сквозь Бранденбургские ворота. Сами звери поджигали свой рейхстаг, дым последний очертанья улиц путал, но Егоров и Кантария наш стяг водрузили на шатающийся купол. Вспоминаем всех героев имена, все победы называем поимённо. Помнит вечная кремлёвская стена, как валились к ней фашистские знамёнa. Нам бы только этот май и вспоминать, но июнь ещё стоит перед глазами, если жало начинают поднимать и охрипшими пророчить голосами. Мы не просто вспоминаем день войны, не для слёз и мемуаров вспоминаем. Люди мира вспоминать о нём должны. Мы об этом всей Земле напоминаем.
1961
Стихотворение написано в связи с 20-летием начала Великой Отечественной войны.
Матросов Александр Матвеевич (1924-1943) - Герой Советского Союза (посмертно). В бою за деревню Чернушки Псковской облачти закрыл своим телом амбразуру вражеского дзота, чтобы обеспечить успех своему подразделению.
Гастелло Николай Францевич (1907-1941) - лётчик; во время боёв в Белоруссии его самолёт был подбит, но экипаж не покинул горящую машину и направил её в гущу фашистских танков и автомашин. Посмертно удостоен звания Героя Советского Союза.
Павлов Яков Федотович (род. в 1917) - Герой Советского Союза; в период оборонительных боёв в Сталинграде разведгруппа, возглавляемая Павловым, захватила дом в центре города и удерживала его в течение трёх суток (ныне «Дом Павлова»), а подоспевшее затем подкрепление удерживало этот дом вплоть до разгрома фашистов под Сталинградом.
Талалихин Виктор Васильевич (1918-1941) - лётчик, Герой Советского Союза. Совершил первый в истории войны ночной таран и сбил фашистский бомбардировщик.
Тверской - бульвар в Москве, часть Бульварного кольца между площадью Никитских ворот и Пушкинской площадью.
Бранденбургские ворота - монументальный архитектурный памятник в стиле классицизма, сооружённый в Берлине в 1788-1791 гг. Украшены двенадцатью дорическими колоннами и квадригой богини Мира. Задуманные первоначально как «ворота мира», позднее использовались в качестве триумфальных ворот для демонстрации мощи фашистской империи. 1 мая 1945 г. советские солдаты водрузили на Бранденбургских воротах Красное Знамя Победы.
Сами звери поджигали свой рейхстаг. В феврале 1933 г. фашисты подожгли здание рейхстага с целью обвинить в этом коммунистов. На инсценированном судебном процессе, состоявшемся в том же году в Лейпциге, обвиняемых вынуждены были оправдать.
Егоров Михаил Алексеевич и Кантария Мелитон Варламович - советские сержанты, водрузившие 30 апреля 1945 г. Красное Знамя Победы над рейхстагом.
Вот это и есть то,
что называют любовью?
Так это зовётся?
Так пишется?
Это и есть?..
Вы руки тяжёлые закинете к изголовью,
ночь не ответит.
Дождь забарабанит об жесть.
Будут зимы, и вьюги, и росы на травах,
и звёзды, и радости будут.
Разрывы придут,
И только не будет ни виноватых,
ни правых,
ни знающих,
ни умудрённых,
ни лечащих тут.
Никогда, никого не расспрашивайте об этом -
ни друга,
ни ветер,
ни самую умную ночь.
Ликуйте или страдайте одни
и не верьте поэтам,
поэты
и сами себе-то не могут помочь.
Берите всю радость себе,
не отдавайте и муку,
это только вдвоём открывают,
уж если любовь.
Воспоминания о любви не годятся в нaуку,
всё не так.
Всё по-новому, снова,
не снова, а вновь.
Нельзя объяснить -
что это, со мной или с вами.
Один среди поля,
под ливнем,
и ходит гроза.
Об этом никак невозможно чужими словами,
слова не приходят -
молчите глазами в глаза.
Молчите,
чтобы ресницы задели ресницы,
чтоб сердце услышало
сердце другое в громах.
Любите друг друга.
Не думайте - явь это всё
или снится,
любите друг друга,
не бойтесь,
не ройтесь в томах.
Ни адреса нет, ни параграфа нету, ни Госта,
будет она неотступна, мучительна,
как и со мной.
Не пишется это,
не слышится.
Дышится просто.
Так и поэзия -
дышится жизнью самой.
1960
В теме и заглавии стихотворения - перекличка с поэмой Маяковского «Про это».
Госпиталь. Всё в белом. Стены пахнут сыроватым мелом. Запеленaв нас туго в одеяла и подтрунив над тем, как мы малы, нагнувшись, воду по полу гоняла сестра. А мы глядели на полы. И нам в глаза влетала синева, вода, полы… Кружилась голова. Слова кружились: «Друг, какое нынче? Суббота? Вот, не вижу двадцать дней…» Пол голубой в воде, а воздух дымчат. «Послушай, друг…» - И всё о ней, о ней… Несли обед. Их с ложек всех кормили. А я уже сидел спиной к стене, и капли щей на одеяле стыли. Завидует танкист ослепший мне и говорит про то, как двадцать дней не видит. И - о ней, о ней, о ней… - А вот сестра, ты письма пpодиктуй ей! - Она не сможет, друг, тут сложность есть. - Какая сложность? Ты о ней не думай… - Вот ты бы взялся! - Я? - Ведь руки есть?! - Я не смoгу! - Ты сможeшь! - Слов не знаю! - Я дам слова! - Я не любил… - Люби! Я научу тебя, припоминая… - Я взял перо. А он сказал: - «Родная!» - Я записал. Он: - «Думай, что убит…» - «Живу», - я написал. Он: - «Ждать не надо…» - А я, у правды всей на поводу, водил пером: «Дождись, моя награда…» Он: «Не вернусь…» А я: «Приду! Приду!» Шли письма от неё. Он пел и плакал, письмо держал у просветлённых глаз. Теперь меня просила вся палата: - Пиши! Их мог обидеть мой отказ. - Пиши! - Но ты же сам сумеешь, левой! - Пиши! - Но ты же видишь сам?! - Пиши!.. Всё в белом. Стены пахнут сыроватым мелом. Где это всё? Ни звука. Ни души. Друзья, где вы?.. Светает у причала. Вот мой сосед дежурит у руля. Вcё в памяти переберу сначала. Друзей моих ведёт ко мне земля. Один мотор заводит на заставе, другой с утра пускает жернова. А я? А я молчать уже не вправе. Порученные мне горят слова. - Пиши! - диктуют мне они. Сквозная летит строка. - Пиши о нас! Труби!.. - Я не смогу! - Ты сможешь! - Слов не знаю… - Я дам слова! Ты только жизнь люби!
1947
Стихотворение, по словам автора, «начало закипать» ещё осенью 1942 г., когда раненый Луконин находился в госпитале в Ельце.
Здесь львы
стояли
у крыльца
Лет сто
Без перемен,
Как вдруг
кирпичная пыльца,
Отбитая дождём свинца,
Завьюжила у стен.
В фойе театра
шёл бой.
Упал
левый
лев,
А правый
заслонил собой
Дверей высокий зев.
По ложам
лёжа
немец бил
И слушал долгий звон;
Вмерзая в ледяной настил,
Лежать остался он.
На сцену -
за колосники,
Со сцены -
в первый ряд,
Прицеливаясь с руки,
Двинулся наш
отряд.
К суфлерской будке
старшина
Припал
И бил во тьму.
И
история сама
Суфлировала ему.
Огнём поддерживая нас,
В боку зажимая боль,
Он без позы и без прикрас
Сыграл
великую
роль.
Я вспомнил об этом,
взглянув вчера
На театр в коробке лесов.
Фанерную дверь его по вечерам
Сторож берёт на засов.
Строители утром идут сюда,
Чтоб весной
Театр засиял,
как никогда,
Красками и новизной.
Я шёл
и шёл,
и думал о тех,
Кому на сцене жить.
Какую правду
и в слёзы
и в смех
Должны они вложить!..
Какие волнения им нужны,
Какие нужны слова,
Чтоб после подвига старшины
Искусству
вернуть
права!..
1946
Нам не речи хвалебные,
нам не лавры нужны,
не цветы под ногами,
нам, пришедшим с войны.
Нет, не это.
Нам надо,
чтоб ступила нога
на хлебные степи,
на цветные луга.
Не жалейте,
не жалуйте отдыхом нас,
мы совсем не устали.
Нам - в дорогу как раз!
Не глядите на нас с умилением,
не
удивляйтесь
живым.
Жили мы на войне.
Нам не отдыха надо
и не тишины.
Не ласкайте нас званьем:
«Участник войны!»
Нам -
трудом обновить
ордена и почёт!
Жажда трудной работы
нам ладони сечёт.
Мы окопами землю изрыли,
пора
нам точить лемехи
и водить трактора.
Нам пора -
звон оружья
на звон топора,
посвист пуль -
на шипенье пилы
и пера.
Ты прости меня, милая.
Ты мне жить помоги.
Сам шинель я повешу,
сам сниму сапоги.
Сам тебя поведу,
где дома и гроза.
Пальцы в пальцы вплету,
и глазами - в глаза.
Я вернулся к тебе,
но кольцо твоих рук -
не замок,
не венок,
не спасательный круг.
1945
Ты думаешь:
Принесу с собой
Усталое тело своё.
Сумею ли быть тогда с тобой
Целый день вдвоём?
Захочу рассказать о смертном дожде,
Как горела трава,
А ты -
и ты жила в беде,
Тебе не нужны слова.
… (далее по ссылке ниже)
1944
Читает Михаил Луконин:
Как странно всё-таки: вагон. Билет. Звонок. Вокзал. Домой. И свет и гром со всех сторoн. Kолёcа бьются подо мной. Шестнадцать месяцев копил я недоверие к тому, что кто-то жил, работал, был, болел и спал в своём дому. Шестнадцать месяцев подряд окопом всё казалось мне. В вагоне громко говорят о керосине и вине. А у меня всего три дня. Я вслушиваюсь в их слова. Вздыxaют, горестно кляня дорoговизну на дрова. А мне ведь дорог каждый час. Жилет раскинув меховой, я по вагону, напоказ, пошёл походкой фронтовой. Я был во всей своей красе (Блестит на левой стороне!). - Оттуда? - спрашивают все. - Да, тяжело вам на войне… Шёл, улыбался и кивал, молодцеватый и прямой. - В боях бывали? - Да, бывал. - Куда же едете? - Домой! - Из госпиталя? На, сынок… - Беру, жую мякинный кус. - Kури. - Глотаю я дымок, соломой отдаёт на вкус. - Ложись, устал… Мы ничего, мы тут пристроимся в углу. У вас там трудно с ночевой, мы перебьёмся. Мы в тылу. - Ложись и спи… - Слаба кирза, как они там зимой, в бою! - Прикрыла женщина глаза, упрятав ноги под скамью. - Спи… - А колёса всё галдят. - Спи… Все живём одной бедой… - Спи. Исхудал-то как солдат… А был я просто молодой.
1942
Хорошо перед боем, когда верится просто в то, что встретимся двое, в то, что выживем до ста, в то, что не оборвётся всё свистящим снарядом, что не тут разорвётся, дальше где-нибудь, рядом. В то, что с тоненьким воем пуля кинется мимо. В то, чему перед боем Верить необходимо.
1942
Я жалею девушку Полю.
Жалею
За любовь осторожную:
«Чтоб не в плену б!»
За:
«Мы мало знакомы»,
«не надо»,
«не смею…»
За ладонь,
отделившую губы от губ.
… (далее по ссылке ниже)
1940
Коля Отрада (настоящее имя Турочкин Николай Карпович) (1918-1940) - поэт, близкий друг Луконина по школе и Литературному институту; вместе с Лукониным ушёл добровольцем на финский фронт. Погиб 4 марта 1940 г.
Я жалею девушку Полю. Под этим именем воспета героиня многих стихов Н.Отрады.
Читает Михаил Луконин:
Луконин Михаил Кузьмич - русский советский поэт. Член КПСС с 1942. Родился в семье почтового служащего. Отец умер от тифа в 1920 году. Детство провел на Волге, в с. Быковы Хутора. Работал на Сталинградском тракторном заводе.
Печататься начал с 1935. Окончил Сталинградский учительский институт (1937), учился в Литературном институте имени М. Горького (1937-41). Участник советско-финской войны 1939-40 (стрелок лыжного батальона) и Великой Отечественной войны 1941-45 (военный корреспондент). Значительная часть фронтовых стихов Луконина собрана в его первой книге «Сердцебиение» (1947). Мирный труд недавних бойцов - одна из главных тем поэмы «Рабочий день» (1948; Государственная премия СССР, 1949). Антивоенным пафосом пронизана поэма «Дорога к миру» (1950). Повесть в стихах «Признание в любви» (1959) воссоздаёт картину революционного преобразования страны. Автор «Поэмы возвращения» (1962), поэмы «Обугленная граница» (1968), нескольких сборников лирических стихов, книга статей «Товарищ поэзия» (1963). Выступает также с очерками, рецензиями, переводами. Луконину, поэзия которого была вначале отмечена прямым влиянием В. В. Маяковского, свойственно стремление к эпичности, к широкому охвату разнообразных жизненных явлений. Свободный интонационный стих чередуется у него с традиционными размерами. Его произведения, начиная с 60-х годов, характеризуются большей простотой построения, усилением лирического начала. За книгу стихов и поэм «Необходимость» (1969) удостоен Государственной премии СССР (1973). Член СП СССР с 1946 года. Секретарь правления СП СССР с 1971 года. Награжден орденом Ленина, орденом Трудового Красного Знамении, медалями.
Соч.: Лирика, Сталинград, 1950; Стихи дальнего следования, М., 1956; Клятва. Стихи и поэмы. [Предисловие К. Симонова], М., 1962; Преодоление, М., 1964; Лирика, М., 1969: Избранные произведения, т. 1-2, М., 1973.
Лит.: Денисова И., Чистый ветер тревог. (О творчестве М. Луконина), Волгоград, 1968; Киреева А., Так ли живу? [О творчестве М. Луконина], М., 1970; Симонов К., О двух поэтах, «Правда», 1973, 9 марта.
Л. М. Вольпе
БСЭ
ЛУКОНИН, Михаил Кузьмич (р. 29.X.1918, Астрахань) - русский советский поэт. Член Коммунистической партии с 1942. Детство провел на Волге, в с. Быковы Хутора. Работал на Сталинградском тракторном заводе. Печататься начал в 1935. Окончил Сталинградский учительский институт (1937), учился в Литературном институте им. М. Горького. Уже ранние стихи Луконина отмечены влиянием поэзии В. В. Маяковского. Луконин - участник войны с белофиннами и Великой Отечественной войны. Значительная часть фронтовых стихов Луконина собрана в его первой книге «Сердцебиение» (1947). Мирный труд недавних бойцов - одна из главных тем поэмы «Рабочий день» (1948). Антивоенным пафосом пронизана поэма «Дорога к миру» (1950). В повести в стихах «Признание в любви» (1959) создана картина революционных преобразований страны; история жизни русского крестьянства, стойкость первых революционеров, любовь, современность - всё это органически сплавлено в сложной композиции повести. Свободный интонационный стих чередуется у Луконина с правильными размерами, полная рифма соседствует с ассонансом. Выступает с очерками, рецензиями, переводами. В 1963 опубликовал книгу статей «Товарищ поэзия».
Соч.: Лирика, Сталинград, 1950; Дорога к миру, М., 1951; Стихи дальнего следования, М., 1956; Стихотворения и поэмы, М., 1958; Признание в любви. Поэма, М., 1960; Клятва. Стихи и поэмы. [Предисл. К. Симонова], М., 1962; Преодоление. Стихи, М., 1964.
Лит.: Данин Д., Жизнь - действие - страсть, «Лит. газета», 1946, 28 дек.; Евтушенко Евг., О двух поэтических поколениях, «Лит. газета», 1955, 25 янв.; Киреева А., Начало тревоги, «Москва», 1957, № 9; Львов М., Михаил Луконин, «Октябрь», 1958, № 11.
Л. М. Вольпе
Краткая литературная энциклопедия: В 9 т. - Т. 4. - М.: Советская энциклопедия, 1967
