Валентин Берестов
БЕРЕСТОВ Валентин Дмитриевич (1 апреля 1928, г. Мещовск Калужской губернии - 15 апреля 1998, Москва; похоронен на Хованском кладбище), русский писатель и переводчик, поэт-лирик. Мемуарист, пушкинист, исследователь. Писал для взрослых и детей.
По образованию археолог. Стихи для детей (сборники «Про машину», 1957; «Картинки в лужах», 1962; «Читалочка», 1966; «Идя из школы», 1983; «Птичья зарядка», 1995, и др.). Сказки («Катя в игрушечном городе», 1963, совместно с Т. И. Александровой, и др.). Лирика (в т. ч. пейзажная), развивающая традиции классической русской поэзии (сборники «Семейная фотография», 1973; «Три дороги», 1980; «Определение счастья», 1987). Повести «Приключений не будет» (1962), «Меч в золотых ножнах» (1964) и др. Историко-литературные статьи. Воспоминания (в т. ч. о К. И. Чуковском, А. Ахматовой). Переводы.
Подробнее
Фотогалерея (18)
[Приглашаю посмотреть моё небольшое стихотворение: «Валентин Берестов»]
СТИХИ (27):
Был у кошки сын приёмный -
Не котёнок, а щенок,
Очень милый, очень скромный,
Очень ласковый сынок.
Без воды и без мочала
Кошка сына умывала;
Вместо губки, вместо мыла
Язычком сыночка мыла.
Быстро лижет язычок
Шею, спинку и бочок.
Кошка-мать - животное
Очень чистоплотное.
Но подрос Сынок приёмный,
И теперь он пёс огромный.
Бедной маме не под силу
Мыть лохматого верзилу.
На громадные бока
Не хватает языка.
Чтобы вымыть шею сыну,
Надо влезть ему на спину.
- Ох, - вздохнула кошка-мать, -
Трудно сына умывать!
Сам плескайся, сам купайся,
Сам без мамы умывайся.
Сын купается в реке.
Мама дремлет на песке.
?
У нас глазища, как алмазы,
А кожа цвета изумруда.
И мы рождаемся три раза,
А это, братцы, просто чудо.
Икринка малая в комочке,
И головастик в резвой стайке,
И вот лягушечка на кочке
Сидит иль скачет по лужайке.
Вмёрзла в лёд - и вновь жива.
Вот лягушка какова!
Мы дышим жабрами, как рыбы.
Мы дышим лёгкими, как люди.
Как птицы, мы летать могли бы.
Но лучше петь, как птицы, будем!
Конечно, неплохие трели
Порой выводят птицы эти!
Зато мы первыми запели,
Когда их не было на свете.
Лет мильон, а может, два
Слышал мир одно «ква-ква!»
Мы и на суше рекордсменки
И в кажой луже чемпионки.
У нас прыгучие коленки,
У нас на лапках перепонки.
Конечно, мы холодноваты,
Но наши песни так напевны.
Мы в ваших баснях глуповаты,
Но в ваших сказках мы - царевны!
Стань царицею - ква-ква!
Царствуй силой волшебства!
?
«А дальше, ребята, урок листопада.
Поэтому в класс возвращаться не надо.
Звонок прозвенит, одевайтесь скорей
И ждите меня возле школьных дверей!»
И парами, парами следом за нею,
За милой учительницею своею
Торжественно мы покидаем село.
А в лужи с лужаек листвы намело!
«Глядите! На ёлочках тёмных в подлеске
Кленовые звёзды горят, как подвески
Нагнитесь за самым красивым листом
В прожилках малиновых на золотом.
Запомните все, как земля засыпает,
А ветер листвою её засыпает».
А в роще кленовой светлей и светлей.
Всё новые листья слетают с ветвей.
Играем и носимся под листопадом
С печальной, задумчивой женщиной рядом.
?
Кому двенадцать лет, тот в детский сад
Ходил тысячелетия назад.
Об этом самом детстве золотом
Он вспоминает чуть не со стыдом.
Забыть его скорее! Ведь оно
В геройской биографии пятно.
?
Как хорошо уметь читать!
Не надо к маме приставать,
Не надо к бабушке идти:
- Прочти, пожалуйста! Прочти! -
Не надо умолять сестрицу:
- Ну, почитай ещё страницу!
Не надо звать.
Не надо ждать.
А можно взять
И почитать!
1990
В моих стихах подвоха не найдёшь.
Подспудно умным и подспудно смелым
Быть не могу. Под правдой прятать ложь,
Под ложью правду - непосильным делом
Считаю я. Пишу я что хочу.
О чём хочу, о том и промолчу.
Ну, а подтекст, в отличье от подвоха,
Стихам даёт не автор, а эпоха.
?
А там в степи - костра остывший пепел…
Мы дома. Степь отсюда не видна.
И всё-таки, хоть мы ушли из степи,
Из нас не хочет уходить она.
Мы - тоже степь. Мы на неё похожи
Загаром и обветренностью кожи,
И тем, что в сердце носим тишину,
И тем, что видим в городе луну.
Ещё нас будит среди ночи где-то,
Невидимым лучом коснувшись глаз,
За три часа до здешнего рассвета
Степное солнце, вставшее без нас.
В гостях, в толпе среди водоворота,
Опять, пускай слабее, чем вчера,
Настигнет нас внезапная дремота, -
Степная ночь прошепчет: «Спать пора».
Но понемногу всё на место станет:
Подъём, отбой, и взгляд, и цвет лица.
А степь? Она уйдёт, растает, канет
И всё же не сотрётся до конца.
Старинный друг объявится, напомнит,
И снова степь всего тебя наполнит.
?
Раз первобытные дети
пошли в первобытный лес,
И первобытное солнце
глядело на них с небес.
И встретили дети в чаще
неведомого зверька,
Какого ещё ни разу
не видывали пока.
Сказал первобытный папа:
«Что ж, поиграйте с ним.
Когда ж он станет побольше,
мы вместе его съедим».
Ночь. Первобытные люди
спят первобытным сном,
А первобытные волки
крадутся во мраке ночном.
Беда первобытным людям,
во сне беззащитным таким.
Как часто звериное брюхо
могилою делалось им!
Но злых людоедов почуяв,
залаял отважный зверёк,
И этим людей первобытных
от гибели уберёг.
С папой ходить на охоту
он начал, когда подрос.
Так другом стал человеку
весёлый и верный пёс.
?
У меня в руках мохнатый червячок.
Он везёт зеленоватый огонёк.
И зовут его ребята - светлячок.
Так свети же ярче, маленький! Свети!
Жаль, что в детстве не пришлось тебя найти!
Я сказал бы: «Это мой светлячок!»
Я бы взял тебя домой, светлячок.
Положил бы я тебя в коробок,
И уснуть бы я от радости не мог.
Потому ль я не нашёл тебя, что мать
Слишком вовремя укладывала спать?
Потому ли, что трусливым в детстве был
И по лесу вечерами не бродил?
Нет, бродил я, злым волшебникам назло.
Очевидно, мне тогда не повезло.
А потом пришёл пылающий июль.
Грохот взрывов. Блеск трассирующих пуль.
Покидая затемнённый городок,
Потянулись эшелоны на восток.
Потерял я детство где-то на пути…
Так свети же ярче, маленький! Свети!
?
Мне четырнадцать лет, а ему шестьдесят.
Он огромен, и сед, и румян, и носат.
Он о сыне скорбит. Я грущу без отца.
Май цветёт. А войне всё не видно конца.
Осторожно мою он решает судьбу
И тревожно глядит на мою худобу.
Завтра утром меня он помчится спасать.
А пока он покажет, как надо писать.
И прочтёт мне стихи, что великий поэт
Сочинил про любовь двадцати семи лет,
Вспомнит то, что меня ещё ждёт впереди.
О поэзия! Души людей береди,
Чтоб нашли в тебе силы и общий язык
Этот хилый мальчишка и крепкий старик.
?
Один из них в Ташкенте жил,
Другой приехал из Калуги.
Всё было разное у них,
И только бабушка - одна.
Из писем бабушки своей
Они узнали друг о друге,
А в сорок первом их свела
Отечественная война.
Рассказывает младший брат
Про затемненья и тревоги,
Как с «юнкерсом», таким большим,
Сражался юркий «ястребок»,
Как через город шли стада…
А старший брат, серьёзный, строгий,
Твердит: - Ты это запиши!
Ведь у тебя прекрасный слог!
И горько плачет младший брат,
Услышав горестную сводку.
Он помнит «мессершмиттов» гул
И резкость воинских команд.
А старший на него глядит,
Глядит, как на свою находку,
И радуется, что открыл
(А что вы думали!) талант.
?
С милым домом разлучённые,
В горьком странствии своём
Пьём мы только кипячёную,
А сырой воды не пьём.
Было нам в то время грозное
Чем залить свою тоску.
Эх ты царство паровозное!
Сколько хочешь кипятку.
Погодите-ка, товарные!
Пей, бригада, кипяток.
Пропустите санитарные
Эшелоны на восток.
Погодите, пассажирские!
Сядьте, дети, на траву.
Воевать полки сибирские
Мчат курьерским на Москву.
Командиры осторожные
Маскировку навели.
Ах, берёзоньки таёжные,
Далеко ж вас увезли.
Паровоз рванёт и тронется,
И вагоны полетят.
А берёзы как на троицу,
Как на избах шелестят.
?
Отца на фронт призвали,
И по такой причине
Я должен жить отныне
Как следует мужчине.
Мать вечно на работе.
Квартира опустела.
Но в доме для мужчины
Всегда найдётся дело.
Полны водою вёдра.
Подметена квартира.
Посуду мыть не сложно -
На ней ни капли жира.
С трёх карточек талоны
Стригут мне в гастрономе.
Кормилец и добытчик.
Мужчина. Старший в доме.
Я искренне уверен,
Что стал отцу заменой.
Но в жизни той далёкой,
Блаженной, довоенной,
Отец не занимался
Подобными делами.
Мать заменила папу.
Я помогаю маме.
?
Один лишь раз, и то в начале детства,
Мой дядя, тот, погибший на войне,
К нам заезжал. Но до сих пор вглядеться
Могу в его глаза. Они во мне.
Всё остальное - облик и слова -
Забыто. Но ещё, припоминаю,
Была трава. Нездешняя трава.
Высокая и тонкая. Лесная.
Должно быть, в лес (он на краю земли
Был для меня) занёс меня мой дядя,
И там мы на поляне прилегли,
Счастливые, в глаза друг другу глядя.
И я заметил нити на белках,
И складки век, и редкие ресницы,
И два зрачка, две точечки-зеницы,
В двух серых и лучащихся зрачках.
И то, как сам я отразился в них,
И то, как их застлала поволока.
И шевельнулись веки… Только миг
Запомнил я. Одно мгновенье ока.
?
Я в детстве дружил с великаном.
Нам весело было одним.
Он брёл по лесам и полянам.
Я мчался вприпрыжку за ним.
А был он заправским мужчиной,
С сознанием собственных сил,
И ножик вертел перочинный,
И длинные брюки носил.
Ходили мы вместе всё лето.
Никто меня тронуть не смел.
А я великану за это
Все песни отцовские спел.
О мой благородный и гордый
Заступник, гигант и герой!
В то время ты кончил четвёртый,
А я перешёл во второй.
Сравняются ростом ребята
И станут дружить наравне.
Я вырос. Я кончил девятый,
Когда ты погиб на войне.
?
«Поэт! Поэт!» - кричали вслед.
Поэту было мало лет.
Он не мечтал о славе.
Мечтал он о расправе
Со всеми, кто поэту вслед
Кричал: «Поэт! Поэт! Поэт!»
?
Любовь начиналась обманом сплошным.
Бежал я из школы двором проходным
И вновь на углу появлялся, краснея,
Чтоб как бы нечаянно встретиться с нею.
И, всё понимая, чуть-чуть смущена,
Моим объясненьям внимала она:
Мол, с кем-то из здешних
мне встретиться надо.
О белый беретик во мгле снегопада!
И снова дворами я мчался сквозь мглу,
И ей попадался на каждом углу,
И, встретившись, снова навстречу бежал…
Вот так я впервые её провожал.
?
Садились мы за шахматы, бывало.
Одной доски стратегам было мало.
И гордая отточенная рать
Судьбою человечества играть
Спускалась на пол, в мир простых игрушек -
Корабликов, коробок и катушек.
И вот на трон садятся короли,
А пешки в танки и на корабли.
Парады. Смотры. Заговоры. Смута.
Чего-то кто-то не простит кому-то.
И короли бросают флот на флот,
На войско войско, на народ народ.
Из-под духов один флакончик бравый,
Хоть хрупок был, но воевал со славой.
Где дух геройский, там геройский вид.
Он был при всём при войске перевит
Малиновою орденскою нитью.
Народ, уставший от кровопролитья,
Свергает королей и воевод.
Последний бой. Последнее восстанье.
Великое всемирное братанье.
В стол шахматы, флакончик на комод.
И по двору бегут вприпрыжку двое,
Покончивших с войною мировою.
?
Ну-ка в сторону карандаши!
Ни костяшек. Ни ручек. Ни мела.
Устный счёт! Мы творим это дело
Только силой ума и души.
Числа сходятся где-то во тьме,
И глаза начинают светиться,
И кругом только умные лица,
Потому что считаем в уме.
?
Порой и мне случалось быть предметом
Немого обожанья и забот.
Младенчество. Лужайка ранним летом.
И девочка сидит, венки плетёт.
И, возложив корону золотую
На стриженую голову мою,
Вся светится. А я не протестую.
Я сам себя кумиром сознаю.
И, радуясь сияющему взгляду,
На девочку гляжу, на облака,
Послушно исполняю роль царька
И ощущаю тяжесть, и прохладу,
И свежесть, и торжественность венка.
?
Любили тебя без особых причин
За то, что ты - внук,
За то, что ты - сын,
За то, что малыш,
За то, что растёшь,
За то, что на папу и маму похож.
И эта любовь до конца твоих дней
Останется тайной опорой твоей.
?
Снова, как и много лет назад,
Захожу в знакомый двор и в сад.
Двор пустой. И никого в саду.
Как же я товарищей найду?
Никого… А всё же кто-то есть.
Пусто… Но они должны быть здесь.
Раз-два-три-четыре-пять,
Я иду искать!
Я от глаз ладони оторву.
Эй, ребята! Кто упал в траву?
Кто в сарае? Кто за тем углом?
Кто там за берёзовым стволом?
…Я не верю в опустевший двор.
Я играю с вами до сих пор.
?
И снова лыжная стезя
Как рельсы, врезанные в снег.
Отталкиваясь и скользя,
Бегу, не отстаю от всех.
Пусть мой последний лыжный след
Растаял столько лет назад,
Но память детства шепчет: - Нет,
Он здесь. Дела идут на лад!
Мне детство вдруг возвращено.
Оно, ликуя, движет мной,
Как будто вовсе не оно
Осталось где-то за войной.
?
Я для дочери моей
Самый лучший из коней.
Я умею громко ржать и цокать звонко.
И верхом, верхом, верхом
На коне своём лихом
Так и носится наездница-девчонка.
А наутро нет коня.
Он уходит на полдня,
Притворяется сердитым,
Деловитым,
Но мечтает об одном:
Стать бы снова скакуном
И, дрожа от нетерпенья, бьёт копытом.
?
Вечер. В мокрых цветах подоконник.
Благодать. Чистота. Тишина.
В этот час, голова на ладонях,
Мать обычно сидит у окна.
Не откликнется, не повернётся,
Не подымет с ладоней лица.
И очнётся, как только дождётся
За окошком улыбки отца.
И подтянет у ходиков гири,
И рванётся навстречу ему.
Что такое любовь в этом мире,
Знаю я, да не скоро пойму.
?
Рассвет. Сокольники. Поляна.
Нам вместе ровно сорок пять.
Когда уходишь, как-то странно
Такие вещи вспоминать.
На наши первые объятья
Глядит последняя звезда.
Пусть запоздалые проклятья
Их не коснутся никогда.
?
«Писать вы стали мелко,
Поспешно, ловко, вяло.
Поделка
За поделкой,
Безделка
За безделкой.
К чему крутиться белкой?
Вам, видно, платят мало?
Не вижу в этом смысла, -
Вздохнул Чуковский. - Хватит,
Пишите бескорыстно -
За это больше платят!»
?
Биография
Валентин Дмитриевич Берестов родился 1 апреля 1928 в городе Мещовске Калужской области в семье учителя.
Стихи начал писать с детства. Во время войны, в эвакуации в Ташкенте познакомился с К. И. Чуковским и А. А. Ахматовой, которые отнеслись к нему и к началу его творчества с большим интересом и заботливостью.
В то время К. И. Чуковский писал: «Этот четырнадцатилетний хилый подросток обладает талантом огромного диапазона, удивляющим всех знатоков. Его стихи классичны в лучшем смысле этого слова, он наделён тонким чувством стиля и работает с одинаковым успехом во всех жанрах, причём эта работа сочетается с высокой культурностью, с упорной работоспособностью. Его нравственный облик внушает уважение всем, кто соприкасается с ним».
После войны Берестов окончил исторический факультет МГУ, затем аспирантуру. Став археологом, много бывал в экспедициях. Эта работа явилась основой для художественных произведений познавательного характера (повести «Государыня пустыня», «Меч в золотых ножнах», «Приключений не будет»), а также для многих стихов и песен. «Раскопки - это своего рода общение с древними людьми, с человечеством», - писал В. Берестов.
Первый сборник стихов «Отплытие» вышел в 1967 и получил признание читателей, поэтов и критиков. В том же году выходит первая книга для детей «Про машину». Затем последовали сборники стихов: «Весёлое лето», «Как найти дорожку», «Улыбка», «Жаворонок», «Первый листопад», «Определение счастья», «Пятая нога» и многие другие. «Берестов, - писал поэт Коржавин, - это прежде всего талантливый, умный и, если можно так выразиться, весёлый лирический поэт». Анна Ахматова о коротких юмористических стихах Валентина Дмитриевича говорила ему: «Отнеситесь к этому как можно серьёзнее. Так никто не умеет».
Пушкинистика Берестова отличается глубинным прочтением произведений поэта. «Я стремился понять, почему его стихи так прекрасны. И на этом пути сделал некоторые находки, связанные с биографией Александра Сергеевича». Также увлекательны его статьи о Дале, Блоке, Есенине, Мандельштаме, о творчестве Высоцкого. Он написал мемуары о детстве и о великих современниках (Чуковском, Ахматовой, А. Толстом, Пастернаке, В. Пудовкине и многих других). Он занимался пересказами библейских преданий, переводами, и в первую очередь - переводами стихов близкого ему по духу бельгийского поэта Мориса Карема, получившего в Париже титул «Короля поэтов».
Главная работа Берестова в девяностые годы - это составление вместе с женой, архитектором Н. И. Александровой, «Избранного» по «Толковому словарю» В. И. Даля. В 2001 г. эта книга вышла в свет. В эти же годы Валентин Дмитриевич много времени уделяет передачам по радио и телевидению. Он сочиняет музыку для своих стихов, выступает с музыкальными группами.
«Если бы меня спросили, кто - человек столетия, я бы сказала: Валентин Берестов. Потому что именно таких людей двадцатому веку не хватало больше всего». К этому высказыванию Новеллы Матвеевой могли бы присоединиться многие.
В. Берестов умер 15 апреля 1998 года в Москве.
БЕРЕСТОВ, Валентин Дмитриевич (р. 1.IV.1928, г. Мещовск, Калужской области) - русский советский поэт. В 1951 окончил исторический факультет Московского университета, в 1955 - аспирантуру при Институте этнографии АН СССР. В качестве археолога принимал участие в Хорезмской экспедиции. Печататься начал в 1946. В 1957 вышел сборник стихов «Отплытие». Берестов пишет о детстве, любви, труде археолога, природе Средней Азии и России. Его стихам свойственна живописность, мягкая, иногда шутливо-ироническая интонация. Берестов - автор очерков («В Голодной степи», 1957, «От тайны к знанию. Письменность острова Пасхи», 1958, и др.), книг для детей («Про машину», 1957; «Сказка про выходной день», 1960).
Соч.: Отплытие. Стихи, М., 1957; Жар-птица. Стихи, М., 1958.
Лит.: Андроников И., Удачное отплытие, «Юность», 1957, № 8, с. 37-38; Свободин А., Светлый мир нашей юности, «Молодая гвардия», 1957, № 6; Светлов М., Первая книга молодого поэта, «Новый мир», 1958, № 7.
И. Роднянская.
Краткая литературная энциклопедия: В 9 т. - Т. 1. - М.: Советская энциклопедия, 1962
