Егор Исаев, короткая поэма «Убил охотник журавля»

Убил охотник журавля

1

Как эхо выстрела - в поля,
За кругом круг:
- Убил охотник журавля! -
Разнёсся слух.
- Убил!.. Убил!.. - весь небосвод
Кричал о том.

А как убил, охотник тот
Уже потом
Всё рассказал. Он говорил
Не как всегда,
А всё курил, курил, курил,
Как ждал суда.
В дыму повинные слова,
Картуз, пиджак…

- Ведь надо ж так, Лексаныч, а?
Ведь надо ж так!
Убил! За что, не знаю сам,
Сорвал с крыла.
А он и сердцу, и глазам
Родней орла
И ближе памятью своей.
Не прав - поправь.

Артист, конечно, соловей.
А он, журавль,
Трубач! Окликнет с высоты,
С макушки дня, -
И вдруг почудится, что ты
Свояк, родня
Всему, что есть. И эта грусть
Не потому ль,
Что ты однажды пал за Русь
От стрел, от пуль
И вот опять поднялся вдруг
К труду, к добру…

Ведь вот какая сила, друг,
В его «кру-кру».

2

А я ударил по нему.
Ведь надо ж так, -
Себе ж, выходит, самому
Первейший враг.
Навскид ударил, не с плеча,
А так - с руки.
Не понарошке, сгоряча -
И всё ж таки…

И всё ж таки вот где-то тут
Болит с тех пор,
Как будто сам себя на суд,
Под приговор
Веду по совести своей
Один, молчком.
Веду… А он, зелёный змей,
Бочком-бочком
Ко мне и так вот на ушко:
«Мужчиной будь.
Нашёл по ком жалеть, Сашко.
Заспи. Забудь.
А коль заклинило - расклинь
Тут, у стола, -
Налей давай и опрокинь.
И все дела!
А гроши есть - по новой вжарь:
Дымись, косей!..
Ты царь, скажи, или не царь
Природы всей?
А раз уж царь, тогда являй
Себя всего.
Ну, снял, ну, срезал журавля.
И что с того?
Так есть, так было испокон:
Я в корень зрю.
Закон? А что тебе закон?
Тебе? Царю?
Счихнуть - и боле ничего.
Всем задом сесть…
Была б жратва и ряшка - во!
А совесть, честь
Тебе, царю, зачем скажи?
На кой? На что?
Ты лучше встань и закажи
Ещё по сто…»

И так - ты веришь - день за днём
В нутро мне лез,
Гноил меня гнилым огнём,
Как хворью лес.
Чуть оклемаешься:
                  «Пошли. -
Опять он тут. -
Жена? Да ты её пошли
Туда, в закут,
Как подобает мужику,
Тебе, главе.
Пошли, а сам кути, шикуй,
Ночуй в траве.
А с ночи встал - опять налей
Не всклень, так взресь…»

И вот уж чую, на нуле
И сам я весь.
Шагнул в болото - и не всплыл,
Завяз на дне.

3

А знал бы ты, каким я был
Там, на войне.
Из «дегтяря», из пушки мог,
Из ПТР.
Жёг «фердинандов», «тигров» жёг,
Жёг и «пантер».
Мог по долинам, по горам
Ползком-броском…

А так за что бы нам сто грамм
Давал нарком?
Давал - солдат ли, офицер,
С наградой - без.
С одним условьем: был бы цел
И чтоб в обрез,
Ни грамма лишку - всем по сто,
На фронт, на цепь.
Приказ - гроза!

                Ну, разве что
Какой рецепт
По слову доктора… Но чтоб
Как дурь велит?
Тут старшина осадит: стоп!
И замполит
Заглянет в душу, как отец
Родной тебе:
«Ты ж Красной Армии боец…»

И - нет ЧП,
Нет образины - образ есть
Твой и страны,
Есть гнев святой - не злая месть…

А с тем с войны
Мы и пришли в простом хебе,
В рябой кирзе,
Пришли не сами по себе,
С победой все.
Пришли от всех военных вех,
Столиц и сёл.
С великой памятью о тех,
Кто не пришёл.
И не затем, чтоб на миру
Похвастать, нет.
Пришли с добром служить добру.
Вот наш завет:
Мир - всем. Не только нам и - вам
На жизнь, на труд…

И кто постарше - по домам,
В Союз. А тут…

4

А тут, с какой ты стороны
Ни глянь с колёс,
Сплошной ожог на полстраны
Дотла, до слёз.
Бетон - в разлом, в размол - стекло,
Пустырь нагой…
Куда-то золото текло,
А к нам - огонь.

Огонь с ноги, с колёс, с крыла -
Из-за креста,
Чтоб ни двора и ни кола,
Чтоб ни куста…

Огонь с ремня, с пупка, с плеча,
Сквозь грохот-свист…

Его со всей Европы, чай,
Сгорнул фашист,
Сгорнул и клиньями - марш, марш! -
За танком танк -
На нас! А тут уж встал и наш
Огонь.
       И так
Из боя в бой, день изо дня,
Из года в год -
Сходились, бились два огня:
Чья чью возьмёт!
Огонь в огонь, пролом в пролом,
Зола к золе…
И всё на нашей в основном
Живой земле.

Сплошной ожог на полстраны!
Эх, кабы знать,
Кого позвать со стороны
Помочь поднять,
Отстроить, сладить эту жизнь?..
Где взять взаймы?
У них? Да мы за их ленд-лиз -
Опять же мы! -
Платили кровью фронтовой
В жару, в пургу.
А им - ничто, им сверх того
Гони деньгу,
Гони в стальную их мошну,
Из трюма - в сейф…

Вот так и кончили войну:
С победой - все.

5

- Да-а… - он помедлил чуть, вздохнул
И снова: - Да-а…
Ты, я слыхал, в Москву махнул,
А я сюда.
Сюда - на дедовский порог,
К местам родным.
Один пришёл из четырёх
Жив, невредим.
Один, за вычетом калек
И кто в земле.

Так что пришлось тянуть за всех,
И в том числе…
И в том числе - ты уж прости
За прямоту -
И за тебя пластал пласты,
Вёл борозду,
Пахал и сеял, хлеб возил
От всей души.
А на какие сам я жил
Шиши-гроши? -
Молчу.
       А тут ещё - налог:
Терпи, село.

Теперь-то что! А было ох
Как тяжело.
А было - ты уж извини,
Скажу как есть, -
Был голый хворост - трудодни,
Корзинки плесть.
А что в корзинки класть? К тому ж -
Соображай -
Два года кряду опаль, сушь,
Неурожай…

А в пятьдесят уже седьмом
Качнулась весть:
Мы там, на самом на самом
Коньке небес.
Мы там, мы там - вокруг Земли
Наш спутник пел.
Один в неезженой дали
И - не робел.
Ходил-звенел по небесам,
Высокий наш.

А вслед за ним Гагарин сам
На тот этаж
Взошёл - весь радостный такой,
Весь мировой -
От нашей силы заводской,
От полевой.
Взошёл, как всходит стебель ржи
Сквозь тлен и прах…

6

Где сердце дерева, скажи?
В его корнях.
И это нет, не ах-стихи,
Не гром-оркестр.
Мотор, он тоже от сохи,
От сельских мест,
От этих вот борозд в поту,
От скотных баз…

Ведь кто, скажи, Караганду,
Второй Донбасс,
Поднял? А кто Кузнецк возвёл?
Магнитогорск?
Конечно - город, комсомол…

Но вот вопрос:
Откуда ж он такой большой,
Рабочий класс?
А всё от нас, где суп с лапшой,
Где щи да квас.
От нас - от этих вот полей
На тот большак, -
Кто по душе-мечте своей,
А кто и так
По спискам тем - в Караганду,
На «Уралмаш»…
Так что металл в своём роду
Он тоже - наш
В длину - цветной ли он, стальной -
И в ширину,
А в общем-целом - земляной.

А взять войну…

7

Кто всем числом ушёл на фронт,
Как тот райком?
А наш мужской, колхозный род -
Весь целиком.
В семнадцать лет и в пятьдесят,
Минуя бронь,
Мужик-солдат, мужик-сержант -
Туда, в огонь.
Туда. И там - в огне с огнём -
Скажи, не так? -
Он - и пехота в основном,
И он же - танк.
Везде по всей передовой,
За рядом - ряд.
Чья пуля первая? Его.
А чей снаряд?
Его. У Волги ль, под Москвой,
Везде, где фронт, -
Он вполовину лёг, мужской
Колхозный род.
Лёг - и уже не отпросить
В обратный ход.

А тут нам атомом грозить
Стал берег тот.
И базы, базы - по кольцу,
Чтоб нас достать…

8

И снова городу-отцу
Деревня-мать
Свой уступила интерес -
В который раз! -
Подрост, какой он ни на есть, -
В рабочий класс,
В науку, в спорт… Нельзя поврозь
Среди людей.

Колхоз без города - что воз
Без лошадей.
Плуги, цемент, машины там,
Товары все -
Как ток живой по проводам,
К нам - по шоссе,
По большаку - на общий круг.
И - наконец! -
Пришёл и к нам он, ситный друг,
Рубль-молодец.
Пришёл и сразу же сместил,
Снял трудодень.
«Ещё, - как лектор известил, -
Одна ступень
Вперёд…»
Ну, то есть на подъём.
И нет, не врал.

Ты погляди, какой я дом
Срубил-сыграл,
Поднял! И чуть ли не с нуля.
Ступень? Ступень.
Рубль, он - силач! Но у рубля
Есть тоже тень.
А в той тени, хоть путь и прям, -
Остерегись! -
Там их, родимых, дыр и ям -
Что нор от крыс
В подспуд, где с той ещё поры
Дух тех времён…

Вот из одной такой дыры
И выполз он,
Тот самый змей, ему бы в пасть
Хо-ороший кляп.
А он - зигзагом - в барду шасть
И - как да кап!
И - бульк да бульк! - как из онуч,
В змеевики.
Ну а потом - ох и вонюч! -
За кадыки
Из стаканов, а иногда
Так - из горла…

Когда б не он, я б никогда
Не снял с крыла
Такую птицу. Что я - зверь
Иль злобный враг?
Вот и казню себя теперь.
А было как?

9

Всё расскажу про ту беду,
Лексаныч-друг,
Да только дай переведу
Немного дух.
Дай, как малому, по складам
Собраться мне.

Уж год, а я всё в мыслях там,
В том самом дне,
Стою на вырубке - продрог -
И впрямь как пень.
Добыча - тьфу! - один чирок
За целый день.
Один чирок на целый лес
Ещё с утра.
А день уже считай что весь.
Домой пора.
Закат в дожде всё гас и гас -
Светил едва…

Я флягу с пояса - и раз
Глотнул и два…
И телом слышу: потеплел.
Ожил казак.
И только это я успел,
Гляжу: косяк
Углом и прямо на меня:
Куда?! Назад!
Но где там. Лес тому судья:
Хмельной азарт
Опередил рассудок мой
Путём ствола
И кучной дробью по прямой
В излом угла,
В грудь головного журавля
Ударил - ах! -
И словно с мачты корабля
Высокий флаг
Сорвал…

          И стал я самому
Себе - не свой.
Двустволку бросил - и к нему.
Гляжу: живой.
Живой! Поднял его к плечу
И так вот с рук
Туда, назад отдать хочу:
Лети, мол, друг.
Такое, нет, не позабыть,
Дышу пока.
Хочу, как на печь, подсадить
На облака.
«Ну, милый, ну… - Я так, я сяк. -
Ну, серый, ну…»

И вот уж, вижу, сам косяк
Скрал вышину
И каруселью по кольцу
То вверх, то вниз, -
И ветром крыльев по лицу
Хлобысть, хлобысть.
За кругом круг всё «кру» да «кру»,
Труба к трубе…

И стало мне уж вот как, друг,
Не по себе.
Все трубы в крик один слились,
В крик всей родни, -
Так жалковать умеют лишь
Одни они.
«Кру-кру!.. Кру-кру!..» - над головой,
Мороз в душе.

И я застыл, как сам не свой.
А ночь уже.
Уже не видно птиц самих
Сквозь морок-мрак…

А тут - представь! - он с рук моих,
Он - их вожак -
Раз протрубил, два протрубил
И в третий раз.
И до меня дошло: то был
Сигнал, приказ
Лететь - держать всё тот же курс
По той звезде
И землю нашу, нашу Русь,
Всегда, везде
Любить - в гостях ли, не в гостях -
И век, и миг…

И не ослушался косяк -
Ушёл, затих,
Истаял ветром вдалеке,
В дожде, в ночи…

И вдруг я слышу: на руке
Оно стучит,
Сердечко пленное его,
Туда-сюда,
Как у внучонка моего,
Когда беда,
Когда ударит над избой
Нежданный гром…

И я где чащей, где тропой
Бегом, бегом,
Как из огня, с передовой,
Быстрей, быстрей,
И Нюрке - на руки его,
Как медсестре.
А сам - была, мол, не была -
Ни врач, ни бог,
Обломок правого крыла
В обжим, в лубок,
И на денник - подранка. Там
Хоть - небосвод.
Насыпал проса к воротам,
Вдруг поклюёт.
И лишь потом уткнулся в сон,
Как в синь-туман…

10

А из тумана, вижу, он,
Мой брат Иван,
Идёт.
      В петлицах - кубари
На голубом,
Идёт, касается зари
Высоким лбом,
Как будто с неба, где был сбит,
Из-за Днепра,
И прямо в сердце мне глядит:
«Ты что же, брат,
В своих-то бьёшь. Нехорошо.
Ты что, фашист?..»
И отодвинулся, ушёл, -
Высок, плечист.
Ушёл посмертно молодой,
Во цвете лет…
А я - за ним. Кричу: постой!
Во двор, в рассвет.
Он - на денник, и я за ним.
Рад и не рад.
Гляжу, а он уж недвижим,
Мой журка-брат,
Лежит - крылами на восток -
Как в пепле весь…

Вот с той поры я не ходок
В тот самый лес.
Там суд идёт. - Он глянул вверх,
В пустую синь.

- Не царь природы человек,
Не царь, а сын.

1988