Я в поля к золотым одуванчикам
Уезжаю с восходом зари.
Ну, а ты всё сиди на диванчике
И балет в телевизор смотри.
Мы, краёв неизведанных жители,
В поле ранний встречаем рассвет.
И пока что у нас в общежитии
Телевизора временно нет.
Нам нельзя ещё очень завидовать,
Но не надо нам жизни иной,
Краше наших просторов не видывать
Ни в каком панорамном кино.
Помашу я рукой тебе издали,
И «до скорого», как говорят…
А в красивом твоём телевизоре
Пусть все лампочки перегорят.
1959
Сергею Никитину
Погрозила гроза и ушла,
Дробным громом вдали раскатясь.
Снова даль голубая светла.
Снова пчёлы гуторят, роясь.
Словно сборы в путь дальний у них -
Суетня, гомотня, беготня…
Так и я… Чем я хуже других?
Вещи собраны все у меня.
Вещи - нет! Не багаж-саквояж,
Не громоздкий пузан-чемодан.
Лишь тетрадка да карандаш,
Да нечитаный друга роман,
Да еловая палка в руке,
Чтоб размашистей было идти.
В дальний путь я иду налегке.
Пожелайте же счастья в пути.
1959
Если б я родился не в России,
Что бы в жизни делал? Как бы жил?
Как бы путь нелёгкий я осилил?
И, наверно б, песен не сложил.
В эти дали смог ли наглядеться,
В дали дальние непройденных дорог?
И тебя, тревожащую с детства,
Я бы встретить, милая, не смог.
1959
Оглянется каждый прохожий,
Увидев твой взгляд озорной.
Ты в ситцевом платье похожа
На яркий цветок полевой.
Дорога, дорога
Нас в дальние дали зовёт.
Быть может, до счастья
осталось немного,
Быть может, один поворот.
Глаза твои искрятся смехом,
Но мимо проходит мой путь.
Быть может, я счастье проехал
И надо назад повернуть?
Метели, что ломятся в дверцы,
С дороги меня не собьют.
Мне только бы к милому сердцу
Найти поточнее маршрут.
Дорога, дорога
Нас в дальние дали зовёт.
Быть может, до счастья
осталось немного,
Быть может, один поворот.
1958
Поёт Владимир Нечаев.
Музыка: Василий Соловьёв-Седой.
Давай-ка, Танечка, на брёвнах посидим,
Поговорим, о жизни помечтаем,
Вот, знаешь, так, как вечером седым
Сидят за чашкой дружеского чая.
Чернеет снег. А вечером мороз
Проходит, забавляясь ветерками,
На всём - от звёзд до кончиков волос -
Голубоватым инеем сверкая.
И всё ж - весна! Я сразу узнаю
Её походку, голос и дыханье.
Пускай другой торопится на юг,
И у него пижама в чемодане…
А я от верб весенних не уйду.
Ведь если я пойду
с разливом рек прощаться, -
Наверное, споткнусь и упаду -
Не суждено мне с ними разлучаться.
Любимый край! С прилётом журавлей
И с ветром, пробирающим до дрожи,
Ты для меня всех краше и милей,
Всех лучше, ласковей, дороже.
Нет! Я совсем не думаю про юг,
Средь сосен наших северных блуждая.
Как жаль, что в этом близком мне краю
Ты для меня, любимая, чужая.
1958
Покачнулся сумрак шаткий.
В сизой дымке, вдалеке,
Город мой весь в белых шапках,
В буклях веток, в парике.
Здесь звенело, пело детство
В расцветающих садах.
Как сыскать мне к детству след свой,
Затерявшийся в лугах?
В юность как сыскать дорогу?
В сны заветные мои?
К первым встечам и тревогам,
К первой сказочной любви?
Я хочу увидеть снова
Тени первого костра,
Дом, где вывеска портного,
Словно радуга, пестра.
Там, где кошки на окошках
Дуют в жёсткие усы,
Где разгульная гармошка
Поджидает две косы,
Две литые, подвитые
В самый раз, не чересчур,
Две такие золотые -
Восемь лет забыть хочу.
А когда цветут здесь вишни,
Льётся яблоневый цвет.
Вновь мой город, друг давнишний,
В платье снежное одет.
Всё, что тонет, - не потонет,
В сердце чувства глубоки!..
Город мой - как на ладони
С тонкой линией реки.
Есть особенная нежность
К милым с детства нам местам,
Я за этот город снежный
Сердце, душу - всё отдам!
1958
Читает Алексей Фатьянов:
Когда весна придёт, не знаю.
Придут дожди… Сойдут снега…
Но ты мне, улица родная,
И в непогоду дорога.
Мне всё здесь близко, всё знакомо.
Всё в биографии моей:
Дверь комсомольского райкома,
Семья испытанных друзей.
На этой улице подростком
Гонял по крышам голубей
И здесь, на этом перекрёстке,
С любовью встретился своей.
Теперь и сам не рад, что встретил,
Что вся душа полна тобой…
Зачем, зачем на белом свете
Есть безответная любовь?
Когда на улице Заречной
В домах погашены огни,
Горят мартеновские печи,
И день и ночь горят они.
Я не хочу судьбу иную,
Мне ни за что не променять
Ту заводскую проходную,
Что в люди вывела меня.
На свете много улиц славных,
Но не сменяю адрес я,
В моей судьбе ты стала главной,
Родная улица моя!
1957
Поёт Николай Рыбников.
Музыка: Борис Мокроусов.
Тишина за Рогожской заставою,
Спят деревья у сонной реки.
Лишь составы идут за составами
Да кого-то скликают гудки.
Почему я все ночи здесь полностью
У твоих пропадаю дверей,
Ты сама догадайся по голосу
Семиструнной гитары моей.
Тот, кто любит, - в пути не заблудится.
Так и я никуда не пойду -
Всё равно переулки и улицы
К дому милой меня приведут.
Подскажи, расскажи, утро раннее,
Где с подругой мы счастье найдём?
Может быть, вот на этой окраине
Или в доме, в котором живём?
Не страшны нам ничуть расстояния.
Но куда ни привёл бы нас путь,
Ты про первое наше свидание
И про первый рассвет не забудь.
Как люблю твои светлые волосы,
Как любуюсь улыбкой твоей,
Ты сама догадайся по голосу
Семиструнной гитары моей.
1957
Из кинофильма «Дом, в котором я живу».
Поёт Николай Рыбников.
Музыка: Ю.Бирюков.
Однажды ночью лунною
Моряк вдруг запечалился:
Ушли мы в море юными,
Да с ним и не прощаемся.
Цветёт земля тамбовская,
Из всех родная самая,
А лишь приеду в отпуск я,
И снова тянет на море.
Подруженьке приветливой,
Как повелося исстари,
Любимый, непоседливый,
Шлёт письма с каждой пристани.
Ты до родного бережка
Беги, волна зелёная.
Зачем же плакать, девушка, -
Вода и так солёная.
Ты, ветер, песнь мою неси!
Печали нет и малости.
С чем породнились в юности -
Не разлюбить до старости.
1956
Читает Алексей Фатьянов:
Сбился с ног Кузьма Степаныч,
Сбилась мать, невестка, дочь;
Несмотря на дождь и на ночь,
Сам зампред Лука Романыч
В дом зашёл кой-чем помочь.
Как же может быть иначе?
Сутки дед Фома не спит,
Сутки мать от счастья плачет,
Сон пропал и аппетит.
Завтра тот, о ком мечтали,
Говорили вечерком,
На кого не раз гадали,
Ждали долгими годами -
Завтра он вернётся в дом.
Сын - герой, не из последних,
Сын - моряк, герой морей,
Сын - отца прямой наследник,
Счастье Родины своей.
Завтра он придёт обратно
В круг заждавшейся семьи,
Парень бравый, парень статный,
Старшина второй статьи.
19??
Читает Алексей Фатьянов:
Не для тебя ли в садах наших вишни
Рано так начали зреть?
Рано весёлые звёздочки вышли,
Чтоб на тебя посмотреть.
Если б гармошка умела
Всё говорить, не тая!
Русая девушка в кофточке белой,
Где ты, ромашка моя?
Птицы тебя всюду песней встречают,
Ждёт ветерок у окна.
Ночью дорогу тебе освещает,
Выйдя навстречу, луна.
Я не могу быть с тобою в разлуке
Даже пятнадцать минут,
Ведь о тебе все гармони в округе
Лучшие песни поют.
Если б гармошка умела
Всё говорить, не тая!
Русая девушка в кофточке белой,
Где ты, ромашка моя?
1956
Поёт Леонид Харитонов.
Музыка: Анатолий Лепин.
Шла с учений третья рота
У деревни на виду.
Мимо сада-огорода,
Мимо девушек в саду.
Прекратила рота пенье,
Глаз не может оторвать.
Будто был приказ - равненье
Всем на девушек держать.
Тут одна в платочке синем
Говорит: «Чем пыль толочь
На дороге, рты разиня,
Шли бы девушкам помочь».
Старшина был очень краток,
Выполнять приказ изволь -
Прополоть полсотни грядок
К восемнадцати ноль-ноль!
Этот случай не забылся,
А причина тут одна:
Через месяц вдруг женился
Наш товарищ старшина!
1955
Из кинофильма «Иван Бровкин».
Поёт Иван Шмелёв.
Музыка: Анатолий Лепин.
Мы расстались у быстрой речки.
Ты ушёл и пропал вдали.
Долго-долго в траве кузнечики
Разговоры со мной вели.
Затерялись в полях гармони -
Их до зорьки не отыскать,
Лишь одна я, видать, в районе
Разучилася целовать.
Ну зачем я из дома вышла?
Я гармоням в ответ молчу.
Коль гармони твоей не слышно,
Я и слушать их не хочу.
1953
Студенты! Студенты!
Ну кто не поймёт
Это, как золото, звонкое слово?
Студенты. Студенты - особый народ,
Наследники Герцена и Огарёва.
Горячих сердец молодая пора,
Время бессонниц, любви и дискуссий…
Годы прошли, а как будто вчера
Сам я был не из последних на курсе.
Пусть пряжка на крайней дырке ремня -
И в сбитых ботинках студент, словно денди,
Если осталось только три дня
До шумного пира - получки стипендии.
А как хорошо побродить по Москве
За руку с другом,
Не правда ль? Скажите…
Долго, долго не гаснет свет
В окнах студенческих общежитий.
1950
Читает Алексей Фатьянов:
Стою, как мальчишка, под тополями.
Вишни осыпались, отцвели.
Багряное солнце вдали, за полями,
Коснулось родимой моей земли.
Вечер. Свежо. А в садах, не смолкая,
Соревнуются соловьи.
Важных грачей пролетевшая стая
Мирно уселась в гнёзда свои.
Молчат петухи. Не мычат коровы.
Мамаши ведут по домам ребят.
Только где-то у дома Штарёвых
Галки поссорились и галдят.
Ночь наступила, луна покатилась
По косогорам в луга, в поля.
А в доме напротив над книгой склонилась
Русая девушка - песня моя.
Ах, до чего она стала красивой -
Ни в сказке сказать, ни пером описать.
Танечка! Таня! Татьяна Васильевна!
Я и не знаю, как вас назвать.
Вы выходите утром из дома,
В руках - тетради и чертежи.
И, словно как в детстве, знакомо-знакомо
Над вашим домом летают стрижи.
У вас государственный нынче экзамен,
Светится гордость в глазах озорных.
А я восхищёнными вижу глазами
Русую девушку песен моих.
Не был я в жизни ни скрытным, ни ветреным,
Песни я пел, ничего не тая.
Милое, милое Малое Петрино!
Детство моё! Юность моя!
Стою, как мальчишка, под тополями.
Вишни осыпались, отцвели.
Багряное солнце вдали, за полями,
Вновь коснулось моей земли.
1950
Читает Алексей Фатьянов:
Хвастать, милая, не стану -
Знаю сам, что говорю.
С неба звёздочку достану
И на память подарю.
Обо мне все люди скажут:
Сердцем чист и не спесив…
Или я в масштабах ваших
Недостаточно красив?
Мне б ходить не унывая
Мимо вашего села,
Только стёжка полевая
К вам навеки привела.
Ничего не жаль для милой,
И для друга - ничего.
Для чего ж ходить вам мимо,
Мимо взгляда моего?
Я работаю отлично,
Премирован много раз.
Только жаль, что в жизни личной
Очень не хватает вас.
Для такого объясненья
Я стучался к вам в окно,
Пригласить на воскресенье
В девять сорок пять в кино.
Из-за вас, моя черешня,
Ссорюсь я с приятелем.
До чего же климат здешний
На любовь влиятелен!
Я тоскую по соседству
И на расстоянии.
Ах, без вас я, как без сердца,
Жить не в состоянии!
1949
Поёт В. Доронин.
Музыка: Борис Мокроусов.
На крылечке твоём
Каждый вечер вдвоём
Мы подолгу стоим
И расстаться не можем на миг.
«До свиданья», - скажу,
Возвращусь и хожу,
До рассвета хожу
Мимо милых окошек твоих.
И сады, и поля,
И цветы, и земля,
И глаза голубые,
Такие родные твои,
Не от солнечных дней,
Не от тёплых лучей -
Расцветают от нашей
Горячей и светлой любви.
Если надо пройти
Все дороги-пути,
Те, что к счастью ведут,
Я пройду, мне их век не забыть.
Я люблю тебя так,
Что не сможешь никак
Ты меня никогда,
Никогда, никогда разлюбить.
1949
Поют В.Васильева и В.Ушаков.
Музыка: Борис Мокроусов.
На весёлом, на шумном празднике
Я встречаю друзей своих.
- Ничего, что ты не из Вязников,
Уважаю я костромских.
Путь нелёгкий у нас за плечами -
От Москвы и до Шпрее-реки.
В бой ходившие однополчане -
Это больше, чем земляки.
Помнишь, нас за кордоном спросили:
- Вы откуда пришли, друзья?
- Мы из нашей Советской России,
Братья мы, мы её сыновья.
- Земляки, - гордо мы отвечали, -
По своей необъятной стране,
По родству мы однополчане,
Вместе выросшие на войне…
Мы сегодня пируем на празднике,
Только вот, доложу я, беда:
Городок, что над Клязьмою, Вязники
Ты не видывал никогда.
Там сейчас, улыбаясь, наверно,
Рыболовы идут с реки.
Там на фабрике Профинтерна
Шустро бегают челноки.
Там в цвету вязниковские вишни
(Что за запах цветенья окрест!),
Лёгкий ветер доносит чуть слышно
Вальс, что клубный играет оркестр.
В огородах за строгим порядком
Из скворешен следят скворцы.
Спят под листиками на грядках
Вязниковские огурцы.
А за городом бредит рожью,
Наливным, золотым зерном,
Непоседливый дядя Серёжа -
Замечательный агроном.
Там под липами, в старом доме,
Я родился в голодном году,
Там навек полюбил я гармони,
Соловьёв и берёз красоту.
В путь далёкий ты проводил меня,
Край любимый мой, как ты хорош!
Долети моя песнь до Владимира,
А оттуда дорогу найдёшь.
На весёлом, на шумном празднике
Дружба - в каждом пожатье руки.
Ничего, что ты не из Вязников,
По Отечеству мы земляки.
1948
Поёт гармонь за Вологдой
над скошенной травой.
Проходит песня по лугу
тропинкой луговой.
Тропиночкою узкою
вдвоём не разойтись -
Под собственную музыку
шагает гармонист.
Легко ему шагается -
погожий день хорош!
Глаза его хозяйские
осматривают рожь.
Шумит она, красавица,
звенят-поют овсы.
И парень улыбается
в пшеничные усы.
Поле-поле, золотая волна…
Зреет пшеница,
Рожь колосится,
Песня вдали слышна…
По старому обычаю
растил он те усы
Для вида, для отличия
и просто для красы.
Не то что для фасона - мол,
как сельский музыкант.
Как демобилизованный
и гвардии сержант!
Он, всеми уважаемый,
земле отдал поклон.
«С хорошим урожаем Вас!» -
себя поздравил он.
И вновь запели птахами
гармошки, голося.
Девчата только ахали
и щурили глаза.
Поёт гармонь за Вологдой
над скошенной травой.
Проходит песня по лугу
тропинкой луговой.
Летит она, весёлая,
как птица в вышине
над городами-сёлами
по вольной стороне!
?
Поёт Владимир Нечаев.
Музыка: Василий Соловьёв-Седой.
В городском саду играет духовой оркестр.
На скамейке, где сидишь ты,
нет свободных мест.
Оттого, что пахнут липы и река блестит,
Мне от глаз твоих красивых взор не отвести.
Прошёл чуть не полмира я -
С такой, как ты, не встретился
И думать не додумался,
Что встречу я тебя.
Знай, такой другой на свете нет наверняка,
Чтоб навеки покорила сердце моряка.
По морям и океанам мне легко пройти,
Но к такой, как ты, желанной, видно, нет пути.
Вот рассвет весенний гасит
звёздочки в пруду.
Но ничто не изменилось в городском саду.
На скамейке, где сидишь ты,
нет свободных мест.
В городском саду играет духовой оркестр.
Прошёл чуть не полмира я -
С такой, как ты, не встретился
И думать не додумался,
Что встречу я тебя.
1947
Поёт Владимир Нечаев.
Музыка: Матвей Блантер.
Когда проходит молодость,
Длиннее ночи кажутся.
Что раньше было сказано,
Теперь уже не скажется.
Не скажется, не сбудется,
А скажется - забудется.
Когда проходит молодость,
То по-другому любится.
Но что нам в жизни сетовать?
На то, что ночи длинные?
Ещё полны рассветами
Все ночи соловьиные.
Коль ночи соловьиные,
Цветут кусты жасминные,
И ты, как прежде, кажешься
Кудрявою рябиною.
Пускай густые волосы
Подёрнутые инеем,
Глаза твои усталые
Мне кажутся красивее.
Что не сбылось, то сбудется,
Навеки не забудется,
Когда проходит молодость, -
Ещё сильнее любится!
1946
Поёт Леонид Утёсов.
Музыка: Владимир Сорокин.
В тумане скрылась милая Одесса -
Золотые огоньки.
Не горюйте, ненаглядные невесты,
В сине море вышли моряки.
Недаром в наш весёлый, шумный кубрик
Старшина гармонь принёс.
И поёт про замечательные кудри
Черноморский удалой матрос.
Напрасно милые о нас гадают
Вечерком в родном краю -
Моряки своих подруг не забывают,
Любят их, как Родину свою.
Так не горюйте, милые невесты:
Возвратятся моряки
В край родимый, где у берега Одессы
Золотые светят огоньки.
1946
Поёт Леонид Утёсов.
Музыка: Василий Соловьёв-Седой.
Улыбнись мне, родная, отбросим
Всё, что радость мешает встречать,
Завтра может угрюмая осень
К нам в окошко рукой постучать.
А сегодня и солнце высоко,
И малиновый вечер хорош,
Наливаются яблоки соком,
И, как море, волнуется рожь.
1946
Мне тебя сравнить бы надо
С песней соловьиною,
С тихим утром, с майским садом,
С гибкою рябиною,
С вишнею, с черёмухой,
Даль мою туманную,
Самую далёкую,
Самую желанную.
Как это всё случилось,
В какие вечера?
Три года ты мне снилась,
А встретилась вчера.
И сердцу вдруг открылось,
Что мне любить пора.
Три года ты мне снилась,
А встретилась вчера.
Мне тебя сравнить бы надо
С первою красавицей,
Что своим весёлым взглядом
К сердцу прикасается,
Что походкой лёгкою
Подошла, нежданная,
Самая далёкая,
Самая желанная.
Как это всё случилось,
В какие вечера?
Три года ты мне снилась,
А встретилась вчера.
И сердцу вдруг открылось,
Что мне любить пора.
Три года ты мне снилась,
А встретилась вчера.
1946
Поёт Марк Бернес.
Музыка: Никита Богословский.
Майскими короткими ночами,
Отгремев, закончились бои…
Где же вы теперь, друзья-однополчане,
Боевые спутники мои?
Я хожу в хороший час заката
У тесовых новеньких ворот,
Может, к нам сюда знакомого солдата
Ветерок попутный занесёт?
Мы бы с ним припомнили, как жили,
Как теряли трудным вёрстам счёт.
За победу б мы по полной осушили,
За друзей добавили б ещё.
Если ты случайно неженатый,
Ты, дружок, нисколько не тужи:
Здесь у нас в районе, песнями богатом,
Девушки уж больно хороши.
Мы тебе колхозом дом построим,
Чтобы видно было по всему, -
Здесь живёт семья советского героя,
Грудью защищавшего страну.
Майскими короткими ночами,
Отгремев, закончились бои…
Где же вы теперь, друзья-однополчане,
Боевые спутники мои?
1945
Поёт Клавдия Шульженко.
Музыка: Василий Соловьёв-Седой.
Мы, друзья, перелётные птицы,
Только быт наш одним нехорош:
На земле не успели жениться,
А на небе жены не найдёшь!
Потому, потому, что мы пилоты,
Небо наш… небо наш родимый дом.
Первым делом, первым делом самолёты.
- Ну, а девушки? - А девушки потом.
Нежный образ в мечтах ты голубишь,
Хочешь сердце навеки отдать;
Нынче встретишь, увидишь, полюбишь,
А назавтра приказ - улетать.
Чтоб с тоскою в пути не встречаться,
Вспоминая про ласковый взгляд,
Мы решили, друзья, не влюбляться
Даже в самых красивых девчат.
Потому, потому, что мы пилоты,
Небо наш… небо наш родимый дом.
Первым делом, первым делом самолёты.
- Ну, а девушки? - А девушки потом.
1945
Из кинофильма «Небесный тихоход».
Музыка: Василий Соловьёв-Седой.
За заставами ленинградскими
Вновь бушует соловьиная весна.
Где не спали мы в дни солдатские,
Тишина теперь, как прежде, тишина.
Над Россиею - небо синее.
Небо синее - над Невой.
В целом мире нет, нет красивее
Ленинграда моего.
Нам всё помнится: в ночи зимние
Над Россией, над родимою страной,
Весь израненный, в снежном инее,
Гордо высился печальный город мой.
Славы города, где сражались мы,
Никому и ни за что ты не отдашь.
Вместе с солнышком пробуждается
Наша гордость, наша сила - город наш.
Над Россиею - небо синее.
Небо синее - над Невой.
В целом мире нет, нет красивее
Ленинграда моего.
1945
Поёт С.Борисов.
Музыка: Василий Соловьёв-Седой.
Раскрылся, точно радуга,
Певучий мой баян,
Шумит под ветром Ладога,
Как море-океан.
Играют волны дымные,
Бегут за рядом ряд
На сторону родимую,
В далёкий Ленинград.
За Охтою у бережка,
Где чайки на волне,
На ясной зорьке девушка
Горюет обо мне.
Те встречи ленинградские,
Те встречи впереди,
А наша жизнь солдатская –
Умри, но победи.
Но не грусти, красавица,
Не надобно тужить:
Мне как-то больше нравится
И победить, и жить.
194?
Исполняет: Алексей Фатьянов.
Музыка: Алексей Фатьянов.
Тоскует потихонечку гармонь,
Зима в окно снежинками стучится.
В печурке еле теплится огонь,
Но что-то всем не спится, не лежится.
На улице уж поздняя пора,
На небе звёзды вышили узоры.
В землянке не смолкают до утра
Солдатские простые разговоры.
Здесь каждый откровенен. На войне
С друзьями делят радости, печали.
Здесь стали как-то дороги втройне
Края родные и родные дали.
Здесь Родину не меряют страной:
Здесь Родина - простая деревушка,
Здесь Родина - берёзка под луной
Да старая отцовская избушка.
Так громче же, гармонь моя, звени,
Пусть воют, плачут западные ветры, -
Нам светят нашей Родины огни
За тысячи далёких километров.
1944
Горит свечи огарочек,
Гремит недальний бой.
Налей, дружок, по чарочке,
По нашей, фронтовой.
Не тратя время попусту,
По-дружески да попросту
Поговорим с тобой.
Давно мы дома не были…
Шумит над речкой ель,
Как будто в сказке-небыли,
За тридевять земель.
На ней иголки новые,
И шишки все еловые,
Медовые на ней.
Где ёлки осыпаются,
Где ёлочки стоят,
Который год красавицы
Гуляют без ребят.
Без нас девчатам кажется,
Что месяц сажей мажется
И звёзды не горят.
Зачем им зорьки ранние,
Коль парни на войне,
В Германии, в Германии,
В далёкой стороне.
Лети, мечта солдатская,
К дивчине самой ласковой,
Что помнит обо мне.
Горит свечи огарочек,
Гремит недальний бой.
Налей, дружок, по чарочке,
По нашей, фронтовой…
1944
Поют В.Бунчиков и В.Нечаев.
Музыка: Василий Соловьёв-Седой.
Где ж ты, мой сад, вешняя заря?
Где же ты, подружка, яблонька моя?
Я знаю,
Родная,
Ты ждёшь меня, хорошая моя.
Снятся бойцу карие глаза,
На ресницах тёмных - светлая слеза.
Скупая,
Святая,
Девичья горючая слеза.
Пусть нелегко до тебя дойти,
Я вернусь, родная, жди и не грусти.
С победой
Приеду,
Любовь твоя хранит меня в пути.
1943
Поёт Владимир Нечаев.
Музыка: Василий Соловьёв-Седой.
Ничего не говорила,
Только с нами до речки дошла.
Посмотрела - как будто рублём подарила,
Посмотрела - как будто огнём обожгла.
Расставаясь, оглянулась,
На прощанье махнула рукой
И такою улыбкой тогда улыбнулась,
Что вовек не забыть нам улыбки такой.
Даль сегодня прояснилась,
Ночь хорошие звёзды зажгла.
Первой роте сегодня ты ночью приснилась,
А четвёртая рота - заснуть не могла.
1943
Поёт Борис Рубашкин.
Музыка: В.Соловьёв-Седой.
Пришла и к нам на фронт весна,
Солдатам стало не до сна -
Не потому, что пушки бьют,
А потому, что вновь поют,
Забыв, что здесь идут бои,
Поют шальные соловьи.
Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат,
Пусть солдаты немного поспят…
Но что война для соловья -
У соловья ведь жизнь своя.
Не спит солдат, припомнив дом
И сад зелёный над прудом,
Где соловьи всю ночь поют,
А в доме том солдата ждут.
Ведь завтра снова будет бой,
Уж так назначено судьбой,
Чтоб нам уйти, не долюбив,
От наших жён, от наших нив.
Но с каждым шагом в том бою
Нам ближе дом в родном краю.
Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат,
Пусть солдаты немного поспят,
Немного пусть поспят…
1942
Поёт Михаил Михайлов.
Музыка: Василий Соловьёв-Седой.
На солнечной поляночке,
Дугою выгнув бровь,
Парнишка на тальяночке
Играет про любовь.
Про то, как ночи жаркие
С подружкой проводил,
Какие полушалки ей
Красивые дарил.
Играй, играй, рассказывай,
Тальяночка, сама
О том, как черноглазая
Свела с ума.
Когда на битву грозную
Парнишка уходил,
Он ночью тёмной, звёздною
Ей сердце предложил.
В ответ дивчина гордая
Шутила, видно, с ним:
- Когда вернёшься с орденом,
Тогда поговорим.
Боец средь дыма-пороха
С тальяночкой дружил,
И в лютой битве с ворогом
Медаль он заслужил.
Пришло письмо летучее
В заснеженную даль,
Что ждёт… что в крайнем случае
Согласна на медаль.
Играй, играй, рассказывай,
Тальяночка, сама
О том, как черноглазая
Свела с ума…
1942
Поёт Владимир Нечаев.
Музыка: Василий Соловьёв-Седой.
Горела рожь. Пожары закрывали
Сиянье бледных, ослеплённых звёзд.
Мы в эту ночь врага назад прогнали
На двадцать кровью орошённых вёрст.
Не знаю, на каком наречье
Мне рассказать, чтоб видно было всем
Разрушенный мой край. Обугленные печи.
Труп девушки на скошенном овсе.
От крови чёрным стал платок лиловый.
Рождённая, чтоб расцветать и цвесть,
Она в губах остывших сохранила слово.
Мы поняли, что это слово - месть.
И мы прочли в застывшем этом слове
Призыв святой поруганной любви.
И было это жуткое безмолвье
Страшнее клятвы, данной на крови.
Мы дальше шли. И с каждым нашим шагом
Назад откатывался лютый, злобный враг.
Заря над полем нам казалась флагом.
Рассвет за нами нёс победы нашей флаг.
Мы в эти дни врага нещадно били.
О наших подвигах летела песней весть.
Мы в эти дни в сердцах благословили
Одно-единственное слово - месть.
1942
В глухую ночь мы вышли по тревоге,
Десятки вёрст минувшим днём пройдя.
Шумит весна, и чёрные дороги
Покрыты лаком первого дождя.
Блестят штыки. Пехоты шаг размерен.
Налево - лес и пятна плотной тьмы.
Темнеют пни, как будто это звери
Присели на отлогие холмы.
А впереди - широкая поляна.
Рассвет сочится с облачных высот.
Мы с полной выкладкой, и только два баяна
По очереди рота вся несёт.
И с каждым шагом звёзды в небе блекнут.
Светлеет даль, светлеет вышина.
В повозке новенькой везёт паёк нам
Веснушчатый товарищ старшина.
Не оттого ль, что свеж и сочен воздух,
Легко нести винтовку? Вдалеке
Кричат о чём-то паровозы
На непонятном резком языке.
В грязи тягучей вязнут, тонут ноги,
Но мы идём, идём - и сон забыт…
…Винтовки взяв впотьмах из пирамид,
В любую ночь мы выйдем по тревоге.
1941
Неужели песню не доброшу я
До родного, дальнего села,
Где сейчас пушистою порошею
Улица до крыш занесена?
А над ними розовое, раннее
Утро из-за синь-лесов встаёт.
Там в уютном домике с геранями
Валентина Павловна живёт.
Старая учительша. Ни жалоб
От неё, ни просьб не услыхать.
В сад её, единственный, пожалуй,
Яблок не ходили воровать.
Дров зимой вязанку не одну ей
Складывали утром у дверей.
Заменяла мать она родную
Тем, кто не запомнил матерей.
Мы росли. Мы крепли и мужали,
Уезжали, покидали дом,
Руки её старческие жали,
Пропадая в сумраке густом.
И когда пылающей зарницей
Подожжён был мирный горизонт,
Нам она вязала рукавицы,
Отсылала с адресом - «На фронт».
Но метели вскоре стали тише,
А когда последний выстрел смолк,
Мы решили все, что ей напишем
Длинное, хорошее письмо.
Только написать мы не успели -
Вновь война полнеба обожгла…
Ходят одинокие метели
Нашей длинной улицей села.
Ночью у овинов, за околицей,
Ухает голодная сова…
1940
Родом из Владимирской Руси
Родом Алексей Иванович из деревни Малое Петрино, что находится на славной своей многовековой историей, подвигами и песнями Владимирщине - Владимирской Руси. Добрыми делами прославили эту землю её жители.
Вот и мстерско-вязниковские родичи Фатьянова, что называется, «по наследству», на генном уровне передали ему свой талант. Многое он взял и от захватывающей дух природной красоты здешних мест и всей Срединной России (вспомним хотя бы слова из другой его песни - «Клязьма-речка, подскажи словечко!..») Вот где легко и безошибочно угадываются истоки его песенно-поэтического дара.
…В конце двадцатых семья Фатьяновых перебирается в Подмосковье. Будущий «русской песни запевала» становится студийцем театральной школы им. А. Д. Попова при Центральном театре Красной Армии. Вскоре вводится в спектакли. А в 1938-1939 годах уже гастролирует с театром по стране (вплоть до Дальнего Востока).
С 1940 года Фатьянов служит в ансамбле Орловского военного округа. Теперь он дипломированный актёр, популярный ведущий концертных программ, самобытный чтец. В эти же годы он начинает много писать, публикует свои первые очерки и стихи в орловской областной «Молодёжке», становится её постоянным корреспондентом.
«Дальше мы не отступим, дальше - сердце России!»
В июне 1941 года при передислокации частей ансамбль оказывается в авиагарнизоне под Брянском. Здесь его и застала война. Уже первые дни определили ратное место рядового Фатьянова. Помимо двух-трёх ежедневных выступлений перед бойцами ему приходится писать злободневные, «с листа», сатирические частушки и сценки, поэмы и песни. Фатьянов неоднократно обращается к командованию с просьбой отпустить его на фронт. Но во всех просьбах ему было отказано. Впрочем, и отпускать-то по большому счету было некуда: ансамбль и без того являлся фронтовым.
Первое ранение настигает Фатьянова при прорыве ансамбля из вражеского кольца.
Окружение, бесчисленные выступления на передовой (в том числе и в прославленной Панфиловской дивизии), требующие немалого мужества и суровой солдатской стойкости, да и мучительная горечь поражений первого года войны по всем законам человеческой природы вроде бы должны были ввергнуть Фатьянова в тяжкую усталость, или, говоря по-нынешнему, в депрессию. Но вопреки всему с поэтом происходит то, что можно назвать «тёркинским эффектом». Из-под его пера выходят искромётные строки. Оказывается, «на солнечной поляночке» нет горшего горя, чем то, как «черноглазая свела с ума». Следом рождаются лихие строевые куплеты «Ничего не говорила».
Вслушаешься в эти фронтовые строки Фатьянова и не головой даже, а сердцем поймёшь, почему именно его песни зазвучали по всем фронтам. Всё в них ясно и понятно: что надо защищать, за кого сражаться и с каким настроем идти в бой.
Когда два сердца бьются в унисон
Со многими композиторами довелось работать Алексею Фатьянову. Но ни с кем он не написал столько бесценных для русского человека песен, как с Василием Соловьёвым-Седым. Вот лишь некоторые из них: «Давно мы дома не были», «Где ж ты, мой сад?», «Потому что мы пилоты», «Золотые огоньки», «Где же вы теперь, друзья-однополчане?», «Поёт гармонь над Вологдой», «Дорога-дорога»…
А впервые с текстами будущих песен Алексей Фатьянов подошёл к 35-летнему композитору ещё в парке Тополя города Чкаловска (ныне Оренбурга). Вот с той поры и началось продолжавшееся всю оставшуюся жизнь их сотрудничество.
Что ни песня, выходящая из-под их совместного поэтическо-музыкального пера, то событие. Например, музыкальным символом Ленинграда (ныне Санкт-Петербурга), родного города Соловьёва-Седого, и даже его радиопозывным стала написанная ими песня 1945 года «Наш город».
А в самый разгар войны, тремя годами раньше, в 1942-м, в том же содружестве рождается одна из самых «главных» и популярных, как на фронте, так и в тылу, песен Великой Отечественной войны - «Соловьи».
«Васи Тёркина родня»
Уже в годы военного лихолетья в песнях Фатьянова всё отчётливее стала проявляться их сугубо народная, почти былинная суть:
«В чистом поле пули свищут.
Птицы боле не поют.
В чистом поле пули ищут
Буйну голову мою».
Это писалось в 1943 году. Но как же меняется душевный настрой Фатьянова в 1945-м! В стихах «Эшелон идёт домой» звучит бесшабашная удаль солдата-победителя, а за его солёной шуткой и дорожным трёпом - плохо скрываемое волнение и нежность к близкому, теперь уже очень близкому, дому.
Твардовский, с поэтической славой которого в те годы вряд ли кто мог соперничать в нашей стране, оказывается, втайне завидовал Фатьянову и как-то, будучи слегка навеселе, даже посетовал, дескать, тебе, Алеша, хорошо - тебя всегда будут петь, а меня, мол, кто будет после смерти читать, позабудут. Не знаю, по этой ли причине или какой другой, но, будучи близким другом Фатьянова, Александр Трифонович за все долгие годы своего авторитетного редакторства в «Новом мире» так и не напечатал на его страницах ни одной строчки Алексея Ивановича. И тот, не произнося ни слова укора самому Твардовскому, оставаясь наедине, отчаянно, до слёз переживал такую вопиющую несправедливость со стороны друга.
Впрочем, Фатьянов, простодушно забыв свои обиды, ещё не раз подтвердит своё с Твардовским родство. Вплоть до прямого свидетельства, как, например, в поэме «Иван Бровкин» (1957 г.):
«Это я, ваш Ваня Бровкин,
Васи Тёркина родня!..»
В судьбе и творчестве Алексея Ивановича Фатьянова, как в капле воды, отразилась вся жизнь нашей страны со всеми её перипетиями и сложностями, радостями и горестями. Уже будучи известным композитором, по злому навету он даже признан был «врагом народа» и искупал свою «вину» кровью, воюя в штрафбате. Это случилось уже на изломе войны, когда поэт-песенник работал в Краснознамённом ансамбле песни и пляски имени Александрова. Итак, несправедливо оклеветанный, он, желая доказать свою невиновность, рвётся на фронт, добивается своего и, участвуя в составе штрафбата в тяжёлых, кровопролитных боях за древнюю столицу Венгрии Секешефехервар, был ранен и оправдан.
Если судить по его творчеству послевоенных лет, трудно, практически невозможно предположить о тех несправедливостях, которые по воле завистников и злых людей пришлось пережить этому «мастеровому русской песни».
Послевоенный Фатьянов уверенно занимает достойное место в русской советской песне. Вопреки всему. Вопреки разгромному постановлению ЦК по фильму «Большая жизнь», где он, автор песни, наделён ярлыком «певца кабацкой меланхолии» (вспомним, что теми же словами клеймили ненавистники любимейшего поэта Алексея Фатьянова - Сергея Есенина). Увы, несправедливые удары судьбы и в мирное время продолжали преследовать Алексея Ивановича. А заклеймённая фатьяновская песня из этого кинофильма «Три года ты мне снилась» на поверку оказалась одной из самых светлых и чистых.
Самая желанная
И всё-таки жизнь, в конце концов, всем воздаёт по заслугам. Вот и для Фатьянова, с его собственной точки зрения, мирное время началось вовсе не с бичующих строчек партприговора, а с женитьбы. В 1946-м он встретил ту девушку, образ которой уже выкристаллизовался в его песнях и стихах. «Снятся бойцу карие глаза…», «Возвращусь, чтобы с веткой сирени бросить в руки твои - любовь», «Кровь к вискам бросается - до чего красавица», «Играй, играй, рассказывай, тальяночка, сама, о том, как черноглазая свела с ума», «Никакая на свете другая не заменит тебя вовек»…
Между тем композиторский круг Фатьянова заметно расширяется. Теперь на его слова пишут Мокроусов, Богословский, Блантер, Новиков, Хачатурян, Жуковский, Бирюков… Следуют заказы и на песни для спектаклей и многочисленных (около 20) кинофильмов. Но по-прежнему упорно не печатают его стихов.
Угнетают и бытовые трудности: уже родились дочка Алёна и сын Никита, а своего жилья всё нет. Когда же вместо чужого угла всё-таки появляется крыша над головой, небольшая квартирка на Первой Бородинской, то молодая хозяйка, Галина Николаевна, умудряется в короткий срок устроить едва ли не самый уютный, хлебосольный и открытый дом в Москве.
Только надёжнейшим семейным тылом можно объяснить то настроение безграничного счастья и любви, которое пронизывает послевоенные стихи и песни Фатьянова: «Улыбнись мне, родная, отбросим всё, что радость мешает встречать…», «Мне от глаз твоих красивых взор не отвести», «Легко ему шагается»…
Было и много заказных, под комедийных актёров писанных, с частушечным налётом песен: «На крылечке твоём», «Хвастать, милая, не стану», «Мы, друзья, перелётные птицы», «Ромашка моя». Они все - шедевры сложнейшего жанра, в них ни грамма пошлости.
«Что не сбылось, то сбудется…»
У Алексея Фатьянова, по утверждениям врачей, было очень больное сердце. И оно не выдержало боли и перегрузок. А вот песни Фатьянова продолжают жить. Народ давно уже признал их своими и порой даже не догадывается об авторстве. Они звучат по радио и с экранов телевизоров, их поют в концертах, на встречах ветеранов и просто в застольях. И можно с уверенностью сказать: их будут петь и впредь, пока живет на земле русский народ.
Наконец, благодаря стараниям вдовы Фатьянова - Галины Николаевны и почитателей его таланта, начали выходить и сборники стихов Алексея Ивановича.
В 1946 году молодой и счастливый Фатьянов неожиданно написал:
«Что не сбылось, то сбудется.
Не сбудется - забудется.
Когда проходит молодость,
Ещё сильнее любится».
Эта песня обязательно звучит и на традиционных фатьяновских песенных праздниках, которые ежегодно, в конце июля, вот уже более четверти века проводятся на его малой родине - Владимирщине, на Клязьме. По масштабам они уже давно сравнимы с пушкинскими, лермонтовскими, некрасовскими, и тургеневскими. На них обычно выступают поэты и певцы со всей нашей необъятной России. Выдержать творческий экзамен у певучих фатьяновских земляков не так-то легко. Но солнечная поляночка, где проходит большой праздник, манит гостей из года в год.
Незадолго до смерти Фатьянов написал:
«Если б я родился не в России,
Что бы в жизни делал? Как бы жил?
Как бы путь нелёгкий я осилил?
И, наверно б, песен не сложил.»
Слава Богу, на наше счастье и счастье будущих поколений россиян, Фатьянов родился именно у нас, в России.
ФАТЬЯНОВ, Алексей Иванович [20. II(5. III). 1919, с. Малое Петрино, ныне Вязниковского района Владимирской области, - 13.IX.1959, Москва] - русский советский поэт. Учился в Литературном институте им. М. Горького. Окончил ГИТИС (1938). В основном известен как поэт-песенник. Особую популярность приобрели песни, написанные Фатьяновым в 1942 совместно с композитором В. Соловьёвым-Седым, - «На солнечной поляночке», «Соловьи». Всего Фатьянову принадлежит около 200 песен. Музыку к ним писали Б. Мокроусов, М. Блантер, И. Дзержинский, С. Кац, А. Новиков, Ю. Милютин, Н. Богословский и другие. Автор песен ко многим кинофильмам. Фатьянов - поэт-лирик. Традиционная образная символика фольклора обретает в его песнях новое содержание. Фатьянову принадлежат также поэмы «Наследник» (написана в 1951) и «Хлеб» (опубликована в 1960).
Соч.: Поёт гармонь. Стихи. [Предисл. Л. Ошанина], Владимир, 1955; Соловьи, М., 1960; Это всё Россия. Стихи и песни, Владимир, 1961; Стихи и песни. [Предисл. В. Бокова], М., 1962; Это всё Россия… Стихи и песни. Его друзья о нём, Ярославль, 1969.
Лит.: Букин Н., Песни остаются в строю, «Лит-ра и жизнь», 1959, 18 ноября; Миронер Ф., Хуциев М., Песни остаются в строю. «Иск-во кино», 1960, № 2; Ваншенкин К., Из книги «Наброски к роману», «Юность», 1972, № 2.
Л. М. Вольпе
Краткая литературная энциклопедия: В 9 т. - Т. 7. - М.: Советская энциклопедия, 1972
