Василий Жуковский, баллада «Эолова арфа»

Эолова арфа

     Владыка Морвены,
Жил в дедовском замке могучий Ордал;
     Над озером стены
Зубчатые замок с холма возвышал;
     Прибрежны дубравы
     Склонялись к водам,
     И стлался кудрявый
Кустарник по злачным окрестным холмам.

     Спокойствие сеней
Дубравных там часто лай псов нарушал;
     Рогатых еленей,
И вепрей, и ланей могучий Ордал
     С отважными псами
     Гонял по холмам;
     И долы с холмами,
Шумя, отвечали зовущим рогам.

     В жилище Ордала
Весёлость из ближних и дальних краёв
     Гостей собирала;
И убраны были чертоги пиров
     Еленей рогами;
     И в память отцам
     Висели рядами
Их шлемы, кольчуги, щиты по стенам.

     И в дружных беседах
Любил за бокалом рассказы Ордал
     О древних победах
И взоры на брони отцов устремлял:
     Чеканны их латы
     В глубоких рубцах;
     Мечи их зубчаты;
Щиты их и шлемы избиты в боях.

     Младая Минвана
Красой озаряла родительский дом;
     Как зыби тумана,
Зарёю златимы над свежим холмом,
     Так кудри густые
     С главы молодой
     На перси младые,
Вияся, бежали струёй золотой.

     Приятней денницы
Задумчивый пламень во взорах сиял:
     Сквозь тёмны ресницы
Он сладкое в душу смятенье вливал;
     Потока журчанье -
     Приятность речей;
     Как роза дыханье;
Душа же прекрасней и прелестей в ней.

     Гремела красою
Минвана и в ближних и в дальних краях;
     В Морвену толпою
Стекалися витязи, славны в боях;
     И дщерью гордился
     Пред ними отец…
     Но втайне делился
Душою с Минваной Арминий-певец.

     Младой и прекрасный,
Как свежая роза - утеха долин,
     Певец сладкогласный…
Но родом не знатный, не княжеский сын;
     Минвана забыла
     О сане своём
     И сердцем любила,
Невинная, сердце невинное в нём.

     На тёмные своды
Багряным щитом покатилась луна;
     И озера воды
Струистым сияньем покрыла она;
     От замка, от сеней
     Дубрав по брегам
     Огромные теней
Легли великаны по гладким водам.

     На холме, где чистым
Потоком источник бежал из кустов,
     Под дубом ветвистым -
Свидетелем тайных свиданья часов -
     Минвана младая
     Сидела одна,
     Певца ожидая,
И в страхе таила дыханье она.

     И с арфою стройной
Ко древу к Минване приходит певец.
     Всё было спокойно,
Как тихая радость их юных сердец:
     Прохлада и нега,
     Мерцанье луны,
     И ропот у брега
Дробимыя с лёгким плесканьем волны.

     И долго, безмолвны,
Певец и Минвана с унылой душой
     Смотрели на волны,
Златимые тихоблестящей луной.
     «Как быстрые воды
     Поток свой лиют -
     Так быстрые годы
Веселье младое с любовью несут».

     «Что ж сердце уныло?
Пусть воды лиются, пусть годы бегут;
     О верный! о милой!
С любовию годы и жизнь унесут!» -
     «Минвана, Минвана,
     Я бедный певец;
     Ты ж царского сана,
И предками славен твой гордый отец».

     «Что в славе и сане?
Любовь - мой высокий, мой царский венец.
     О милый, Минване
Всех витязей краше смиренный певец.
     Зачем же уныло
     На радость глядеть?
     Всё близко, что мило;
Оставим годам за годами лететь».

     «Минутная сладость
Весёлого вместе, помедли, постой;
     Кто скажет, что радость
Навек не умчится с грядущей зарёй!
     Проглянет денница -
     Блаженству конец;
     Опять ты царица,
Опять я ничтожный и бедный певец».

     «Пускай возвратится
Весёлое утро, сияние дня;
     Зарёй озарится
Тот свет, где мой милый живёт для меня.
     Лишь царским убором
     Я буду с толпой;
     А мыслию, взором,
И сердцем, и жизнью, о милый, с тобой».

     «Прости, уж бледнеет
Рассветом далёкий, Минвана, восток;
     Уж утренний веет
С вершины кудрявых холмов ветерок». -
     «О нет! то зарница
     Блестит в облаках,
     Не скоро денница;
И тих ветерок на кудрявых холмах».

     «Уж в замке проснулись;
Мне слышался шорох и звук голосов». -
     «О нет! встрепенулись
Дремавшие пташки на ветвях кустов». -
     «Заря уж багряна». -
     «О милый, постой». -
     «Минвана, Минвана,
Почто ж замирает так сердце тоской?»

     И арфу унылой
Певец привязал под наклоном ветвей:
     «Будь, арфа, для милой
Залогом прекрасных минувшего дней;
     И сладкие звуки
     Любви не забудь;
     Услада разлуки
И вестник души неизменныя будь.

     Когда же мой юный,
Убитый печалию, цвет опадёт,
     О верные струны,
В вас с прежней любовью душа перейдёт.
     Как прежде, взыграет
     Веселие в вас,
     И друг мой узнает
Привычный, зовущий к свиданию глас.

     И думай, их пенью
Внимая вечерней, Минвана, порой,
     Что лёгкою тенью,
Всё верный, летает твой друг над тобой;
     Что прежние муки:
     Превратности страх,
     Томленье разлуки -
Всё с трепетной жизнью он бросил во прах.

     Что, жизнь переживши,
Любовь лишь одна не рассталась с душой;
     Что робко любивший
Без робости любит и более твой.
     А ты, дуб ветвистый,
     Её осеняй;
     И, ветер душистый,
На грудь молодую дышать прилетай».

     Умолк - и с прелестной
Задумчивых долго очей не сводил…
     Как бы неизвестный
В нём голос: навеки прости! говорил.
     Горячей рукою
     Ей руку пожал
     И, тихой стопою
От ней удаляся, как призрак пропал…

     Луна воссияла…
Минвана у древа… но где же певец?
     Увы! предузнала
Душа, унывая, что счастью конец;
     Молва о свиданье
     Достигла отца…
     И мчит уж в изгнанье
Ладья через море младого певца.

     И поздно и рано
Под древом свиданья Минвана грустит.
     Уныло с Минваной
Один лишь нагорный поток говорит;
     Всё пусто; день ясный
     Взойдёт и зайдёт -
     Певец сладкогласный
Минваны под древом свиданья не ждёт.

     Прохладою дышит
Там ветер вечерний, и в листьях шумит,
     И ветви колышет,
И арфу лобзает… но арфа молчит.
     Творения радость,
     Настала весна -
     И в свежую младость,
Красу и веселье земля убрана.

     И ярким сияньем
Холмы осыпал вечереющий день;
     На землю с молчаньем
Сходила ночная, росистая тень;
     Уж синие своды
     Блистали в звездах;
     Сравнялися воды;
И ветер улёгся на спящих листах.

     Сидела уныло
Минвана у древа… душой вдалеке…
     И тихо всё было…
Вдруг… к пламенной что-то коснулось щеке;
     И что-то шатнуло
     Без ветра листы;
     И что-то прильнуло
К струнам, невидимо слетев с высоты…

     И вдруг… из молчанья
Поднялся протяжно задумчивый звон;
     И тише дыханья
Играющей в листьях прохлады был он.
     В ней сердце смутилось:
     То друга привет!
     Свершилось, свершилось!..
Земля опустела, и милого нет.

     От тяжкия муки
Минвана упала без чувства на прах,
     И жалобней звуки
Над ней застенали в смятенных струнах.
     Когда ж возвратила
     Дыханье она,
     Уже восходила
Заря, и над нею была тишина.

     С тех пор, унывая,
Минвана, лишь вечер, ходила на холм
     И, звукам внимая,
Мечтала о милом, о свете другом,
     Где жизнь без разлуки,
     Где всё не на час -
     И мнились ей звуки,
Как будто летящий от родины глас.

     «О милые струны,
Играйте, играйте… мой час недалёк;
     Уж клонится юный
Главой недоцветшей ко праху цветок.
     И странник унылый
     Заутра придёт
     И спросит: где милый
Цветок мой?.. и боле цветка не найдёт».

     И нет уж Минваны…
Когда от потоков, холмов и полей
     Восходят туманы
И светит, как в дыме, луна без лучей -
     Две видятся тени:
     Слиявшись, летят
     К знакомой им сени…
И дуб шевелится, и струны звучат.

Ноябрь 1814