Домой Вниз Поиск по сайту

Пётр Орешин

ОРЕШИН Пётр Васильевич [16 (28) июля 1887, г. Аткарск Саратовской губернии - 15 марта 1938], русский поэт.

Пётр Орешин. Peter Oreshin

Поэтизация природы, сельского быта в книгах «Ржаное солнце» (1923), «Соломенная плаха» (1925), «Родник» (1927), «Откровенная лира» (1928). Поэмы на историко-революционные темы, автобиографическая проза. Репрессирован; реабилитирован посмертно.

Подробнее

Фотогалерея (4)

СТИХИ (15):

Вверх Вниз

***

Строительству не видно берегов.
На улицах - за рвом глубокий ров.
Кирка, лопата, лом, рабочий крик.
Дымит котёл, воняет грузовик.
К Арбату ближе - пёстрая толпа
Разглядывает кости, черепа.
Осколки древних, глиняных посуд.
Рабочие кричат: «Чего вам надо тут?»
Спускают трубы. И гудит толпа,
Топча безмолвствующие черепа.

[1931]


***

Обветренное тело
Осеннего цветка
Поблёкло - облетело
И сморщилось слегка.

Товарищи, мы тоже
В просторе ветровом,
Что нам всего дороже
Теряем… и живём!

Жестокие утраты
Мы забываем в час.
Не край ли синеватый
Глядит из наших глаз?

И кто нас разгадает?
Всему свой час и срок.
Недаром увядает
По осени цветок!

1927


Женщина

О. М. Орешиной
В каждой песне про тебя поётся,
В каждой сказке про тебя молва,
Мир твоими ямками смеётся,
Сном твоим струится синева.

Погляжу на вечер незакатный,
На луга, на дальние цветы, -
Мне, как всем вам, ясно и понятно:
Дикой мальвой розовеешь ты.

Если ночью мне тепло и душно,
От жары туманится луна,
Это значит - плоть твоя послушна,
Ты в кого-то нынче влюблена!

Если ночь вдруг росами заплачет,
Холодом повеет на кусты,
Это значит, непременно значит:
Вновь кого-то разлюбила ты!

Ты любовью напоила землю,
Словно мёдом, словно молоком…
Оттого я каждый день приемлю,
Догораю смирным огоньком!

Если вечер бьёт дождём и пеной,
Лес шумит, а степь черным-черна,
Это значит, чьей-то злой изменой
Ты до дна души возмущена.

Но не вечно буря в сердце бьётся.
Разве ты любовью не пьяна?
Мир твоими ямками смеётся,
Сном твоим струится синева!

1926


Элегия

Ив. Касаткину
Скоро, скоро в дальнюю дорогу
Я отправлюсь, радостями жив,
От работы поустав немного,
Ничего с собой не захватив.

Но пока я не покинул края,
Где я прожил тридцать девять лет,
Стойко буду, сторона родная,
О житейский обжигаться бред.

Полюбуюсь на твои равнины,
На разливы полноводных рек.
Все мы в жизни рубимся, как льдины,
И недолог наш рабочий век.

Оттого и хочется до боли
Наворочать кучу всяких дел,
Распахать тоскующее поле,
Чтобы колос веселей звенел.

Сколько дум навеяно холмами
И рядами неприметных изб!
Золотыми в поле журавлями
Мы недаром дружно поднялись.

Жизнь моя поблёкнула в опале,
В жгучем ветре вечных голодух.
На крутом житейском перевале
Я устал и медленно потух.

Но до самой до последней пяди
И сейчас уверенно пойду
Новой жизни, новой песни ради
На любую тяжкую беду.

Мне не страшно заседеть годами,
Я люблю весёлой жизни звук.
И земли мечтающее знамя
До конца не выроню из рук!

1926


Земля родная

Артёму Весёлому
Незадаром жестоко тоскую,
Заглядевшись на русскую сыть.
Надо выстрадать землю родную
Для того, чтоб её полюбить.

Пусть она не совсем красовита,
Степь желта, а пригорок уныл, -
Сколько дум в эту землю убито,
Сколько вырыто свежих могил!

Погляжу на восток и на север,
На родные лесные края.
Это ты и в туманы и в клевер
Затонула, родная земля!

Пусть желтеют расшитые стяги,
Багровеют в просторах степных, -
Незадаром родные сермяги
Головами ложились на них.

Слышу гомон ковыльного юга,
Льётся Волга и плещется Дон.
Вот она, трудовая лачуга,
Чернозёмный диковинный звон!

Не видать ни начала, ни края.
Лес да поле, да море вдали.
За тебя, знать, недаром, родная,
Мы тяжёлую тягу несли!

Каждый холм - золотая могила,
Каждый дол - вековая любовь.
Не загинь, богатырская сила!
Не застынь, богатырская кровь!

В чёрный день я недаром тоскую,
Стерегу хлебозвонную сыть.
Надо выстрадать землю родную
Для того, чтоб её полюбить!

1926


Сергей Есенин

Сказка это, чудо ль,
Или это - бред:
Отзвенела удаль
Разудалых лет.

Песня отзвенела
Над родной землёй.
Что же ты наделал,
Синеглазый мой?

Отшумело поле,
Пролилась река,
Русское раздолье,
Русская тоска.

Ты играл снегами,
Ты и тут и там
Синими глазами
Улыбался нам.

Кто тебя, кудрявый,
Поманил, позвал?
Пир земной со славой
Ты отпировал.

Было это, нет ли,
Сам не знаю я.
Задушила петля
В роще соловья.

До беды жалею,
Что далёко был
И петлю на шее
Не перекусил!

Кликну, кликну с горя,
А тебя уж нет.
В чёрном коленкоре
На столе портрет.

Дождичек весенний
Окропил наш сад.
Песенник Есенин,
Синеглазый брат,

Вековая просинь,
Наша сторона…
Если Пушкин - осень,
Ты у нас - весна!

В мыслях потеинело,
Сердце бьёт бедой.
Что же ты наделал,
Раскудрявый мой?!

1926


Привычка

Любую птаху назову по крику.
Мила мне в сёлах праздничная сонь.
Люблю послушать песню-горемыку
И свист в два пальца ночью под гармонь.

Глаза мои привыкли к перевалам,
К степной избе, к запаханным буграм,
Где золотая тучка ночевала
И шум зелёный шёл по деревням.

Привыкли ноги мять траву и вьюгу,
Месить в дороге столбовую грязь!
Земля родная, чёрная подруга,
В тебя ложиться буду я, смеясь!

Привыкли руки гладить сивке гриву,
Звенеть косой и нажимать на плуг.
И сладко им обжечься о крапиву,
И отдохнуть в нечаянный досуг.

Не задержусь на этом свете долго,
Пришёл я гостем в этот светлый дом.
Да как же я не залюбуюсь Волгой
И не поплачу над родным селом?!

Да что же будет, если я покину
И разлюблю тоску степных берёз,
Перед окном осеннюю рябину
И дальний скрип и разговор колёс!

1924


Журавлиная

Соломенная Русь, куда ты?
Какую песню затянуть?
Как журавли, курлычут хаты,
Поднявшись в неизвестный путь.

Я так заслушался, внимая
Тоске протяжной журавлей,
Что не поспел за светлой стаей
И многого не понял в ней.

Соломенная Русь, куда ты?
Погибель - солнечная высь!
Но избы в ранах и заплатах
Над миром звёздно вознеслись.

И с каждой пяди мирозданья,
Со всех концов седой земли -
Слыхать, как в розовом тумане
Курлычут наши журавли.

Совсем устали от дозора
Мои зелёные глаза.
Я видел - каменные горы
Огнём ударила гроза.

И что ж? Крестом, как прежде было,
Никто тебя не осенил.
Сама себя земля забыла
Под песню журавлиных крыл.

Ой, Русь соломенная, где ты?
Не видно старых наших сёл.
Не подивлюсь, коль дед столетний
Себя запишет в комсомол.

Иные ветры с поля дуют,
Иное шепчут ковыли.
В страну далёкую, родную
Шумят крылами журавли!

1923


Стальной соловей

Заря взошла, не вспомнив обо мне, -
Должно быть я не нужен никому.
Стихи мои о красной стороне -
Костры мои - задохнутся в дыму.

Дулейка милая, кому сейчас
Нужна твоя подонная тоска?
Задушит нас, задушит скоро нас
В полях ржаных железная рука.

Ты скоро перестанешь петь и звать,
А я уйду от пастбищ и от нив.
Стальные соловьи идут встречать
Стальной зари чудовищный разлив.

И всё грустней и заунывней звук,
И я хриплю, и часто не пою,
Как будто бы мильён железных рук
Вцепились в глотку певчую мою!

Но грусть моя - безвременная грусть:
Конец пришёл, и в поле голубом
Я скоро тож, берёзовая Русь,
Зальюсь стальным весёлым соловьём!

1922


Морока

Ты меня задушила снегами,
И туманом упала на грудь.
Опоён беспокойными снами,
Я иду, чтоб в снегах утонуть.

Проняла меня песней унылой,
Красным звоном, присядкой лихой,
Волжским гневом, тайговою силой, -
Вечным призраком ты предо мной.

Обняла Володимиркой пыльной, -
Но с тобой куда хочешь пойду!
И недаром печально застыли,
Как глаза твои, звёзды в пруду.

Вдруг в пути замаячат в тумане
Вихорьки придорожных костров.
Так и кажется: гикнут цыгане
И - вприсядку под звон бубенцов.

Пусть летят с кистенями ватаги
Свистом по лесу, - я не боюсь!
Может быть, мне от выпитой браги
С опохмелья мерещится Русь?

1920


Кровавые следы

Кровавые следы остались на полях.
Следы великого державного разбоя.
Под гнётом виселиц и грозных царских плах
Стонало горько ты, отечество родное.

Изношен по полю батрацкий мой кафтан,
Но гневу нашему нет, кажется, износу.
Горят рубцы глубоких старых ран,
Как будто прямо в грудь
                        вонзил мне ворог косу.

Как будто бы вчера меня под крик и свист
Пороли на скамье по барскому приказу
За то, что молод я, и буен и речист,
За то, что барину не кланялся ни разу.

Как будто бы вчера наш неуёмный поп
На буйное село шёл к приставу с доносом.
Клеймом позорным - раб! -
                          клеймили каждый лоб,
И плакался народ набатом безголосым.

Как будто бы вчера по всей родной земле
С улыбкой дьявольской расхаживал Иуда.
Но пала власть царя. И в солнечном селе
Увидел я невиданное чудо.

Свобода полная! Долой нелепый страх!
Но ум встревоженный совсем твердил иное.
Уму всё чудятся ряды кровавых плах,
Под палкой и кнутом отечество родное.

1917


***

Если есть на этом белом свете
В небесах негаснущих Господь,
Пусть Он скажет: «Не воюйте, дети,
Вы - моя возлюбленная плоть!

Отдаю вам все мои богатства,
Всё, что было и пребудет вновь…
Да святится в жизни вашей братство
И в сердцах - великая любовь!»

Он сказал. А мы из-за богатства
Льём свою бунтующую кровь…
Где ж оно, святое наше братство,
Где ж она, великая любовь!

[1917]


***

Свой крестный путь превозмогая,
Крутой свершая поворот,
К ржаным колосьям Русь святая
Непобедимая идёт.

Изба - душистое кадило,
Поля - заиндевелый храм.
Святая Мати через силу
Идёт к Исусу по горам.

Глаза - лазоревые реки,
Уста - расцветшие холмы.
Нетленны в русском человеке
Отцов и прадедов псалмы.

Мечта - несказанное Слово,
Душа - нечитанный Псалтырь.
Шумит под колоколом новым
В снегах таёжная Сибирь.

Со всех сторон на Русь святую
Бросают петли, но вовек
От Бога в сторону другую
Не мыслил русский человек.

Ни войны, выдумки царёвы,
Ни кровь, ни козни тяжких смут, -
В душе народной Божье Слово
И волю Божью не убьют.

[1917]


Тятька

Тятька вернётся на зорьке,
Весело будет в избе.
Будет с усмешкою горькой
Он говорить о себе.

Выставит ногу, обрубок,
Жаркому дню напоказ.
В хате берёзовой любо
Слушать диковинный сказ.

Будет охотно дивиться
Жутким рассказам народ.
Только жены белолицей
Грусти никто не поймёт!

1916


Письмо с позиций

Если умру я, усну навсегда,
Кто пожалеет?
Может быть солнце могилу мою
В полдень согреет?

Может быть, ветер в могильных кустах
Ночью заплачет?
Может быть, месяц, как по полю конь,
Мимо проскачет?

Все позабудут! Напрасно себя
Памятью тешим.
Время закроет дороги-пути
Конным и пешим.

Как я любил! Лишь родная моя
Это оценит.
Или и ей, как и всем на земле,
Память изменит?

1916


Вверх Вниз

Биография

Отец, Василий Егорович, вывезенный из деревни на 13-м году жизни, был отдан в мануфактурную лавку, и это обстоятельство сделало его приказчиком на всю жизнь. Мать, Агафья Петровна, от нищеты шила на базар ситцевые рубашки, сидела дни и ночи за швейной машинкой.

Петр на 9-м году был отдан в начальную школу, кончил её с «первой наградой» и 12-летним попал в городскую 4-хклассную школу. Но этой школы, за недостатком средств, не окончил и вышел через три года, хотя и сдал экзамены за третий класс. На 16-м году попал в школу бухгалтерии,но почувствовал себя не на месте. Рисовал. Работал в конторе.

Печататься начал в «Саратовском Листке» и «Саратовском вестнике» в 1911.

В 1913 Орешин переезжает в Петербург, служит в конторе, печатается в журналах «Вестник Европы», «Заветы».

В 1914 Орешина призывают в армию. Рядовым маршевой роты он участвовал в боях, был отмечен за храбрость двумя Георгиевскими крестами. Известен факт унизительного наказания рядового Орешина. За чтение солдатам вольнолюбивых стихов Некрасова его заставили несколько суток стоять под ружьём с грузом кирпичей за спиной.

В 1918 Орешин издаёт две книги стихов. Первая называлась «Зарево». На неё откликнулся рецензией С. Есенин. Ёмко и образно он определил круг тем поэзии Орешина, сравнив «Зарево» с озером, «где отражаются и месяц, и церковь, и хаты». Отражается то же, что в стихах Есенина, Клычкова, Клюева. Но мир орешинской поэзии не похож на поэтические картины его собратьев по «крестьянской купнице». Если у них почти неразличимы социальные мотивы, то Орешин с болью пишет о далеко не поэтических сторонах жизни крестьянина.

В 20-е гг. поэт активно сотрудничает со столичными и саратовскими издательствами. Ведёт активную пропагандисткую работу, пишет очень много. Печатается в газетах и журналах, одна за другой выходят книги его стихов. По инициативе Орешина при Московском Пролеткульте была создана секция крестьянских писателей. В 1924 в Москве был издан сборник «Творчество народов СССР». Орешин был не только составителем этой книги, но и автором многих переводов фольклорных произведений различных народов страны.

Орешин разделил общую трагическую судьбу крестьянских поэтов. Он был репрессирован и погиб.


ОРЕШИН, Пётр Васильевич [16(28).VII.1887, Саратов, - 15.III.1938] - русский советский поэт. Отец Орешина был приказчиком, мать швеёй. Окончил три класса 4-классной городской школы. Начал печататься в 1911. В первую мировую войну - солдат в действующей армии. Стихи этого периода выражают отвращение к «алой бойне». Орешин - участник альманаха «Скифы» (1918). Первая книга стихов «Зарево» (1918) положительно отмечена С. Есениным. Орешин написал несколько статей и воспоминаний о Есенине (1926-27). Был одним из инициаторов создания секции крестьянских писателей при Московском Пролеткульте. В 1925 избран членом правления Всероссийского союза поэтов. Сотрудничал в газетах и журналах. Всего вышло свыше пятидесяти книг Орешина, в т. ч. 4-томное собр. стихов: «Ржаное солнце» (т. 1, 1923), «Соломенная плаха» (т. 2, 1925), «Родник» (т. 3, 1927), «Откровенная лира» (т. 4, 1928). Будучи в основном бытописателем деревни, Орешин не ограничивался крестьянской тематикой. В поэмах «Селькор Цыганок», «Учитель Чиж», «Милиционер Люкша» он стремился создать образ героя революционной эпохи. Поэмы «Окровавленный май», «Вера Засулич», «Распутин», «9-е января», «Чапаев» посвящены историко-революционным темам. В некоторых стихах Орешина содержится противопоставление деревни городу. С победой колхозного строя эти мотивы исчезают. Поэзия Орешина опиралась на традиции А. В. Кольцова и И. С. Никитина. Для него характерна былинно-песенная стилизация, тяготение к сказке, но при этом - несколько рассудочный, нравоучительный тон. Лучшие стихи Орешина привлекают поэтизацией родной природы, деревенского быта.

Меньше места в творчестве Орешина занимает проза. Повесть-хроника «Людишки» (1927) посвящена борьбе трудового крестьянства с белогвардейцами за строительство новой деревни. Многие произведения Орешина автобиографичны. В повести «Злая жизнь» (1931) рассказано о жизни молодого человека, выходца из полупролетарской семьи в условиях капиталистического общества. В 1938 Орешин был незаконно репрессирован. Посмертно реабилитирован.

Соч.: Красная Русь, М., 1918; Почему из крупных сёл на простор народ пошёл?, М. - Л., 1924; Вторая трава, М., 1933; Стихотворения и поэмы. [Вступ. ст. В. Сидорина], М., 1958; Повести и рассказы, М., 1960 (Биографич. справка); Стихи. [Послесл. К. П. Орешина], Саратов, 1964.

Лит.: Гусман Б., 100 поэтов. Лит. портреты, [Тверь], 1923; Евгеньев-Максимов В., Очерк истории новейшей рус. лит-ры, М. - Л., 1925; Селивановский А., Живой мир и бутафория, «Мол. гвардия», 1928, № 9; Зенкевич М., «Родник». [Рец.], «Печать и революция», 1928, № 4; Владиславлев И. В., Лит-ра великого десятилетия, т. 1, М., 1928; Самосюк Г. Ф., П. В. Орешин, в кн.: Рус. писатели в саратовском Поволжье, Саратов, 1964, с. 222-32.

В. Ф. Земсков

Краткая литературная энциклопедия: В 9 т. - Т. 5. - М.: Советская энциклопедия, 1968


ОРЕШИН Пётр Васильевич [1887-] - современный поэт и прозаик. Родился в крестьянской семье. Начал печататься с 1913. Стихи, посвящённые войне («Смертонос», «Проклятая война», «Отчего не рыдают камни?», «Завтра» и др.), направлены против «алой бойни», но в них нет осознания причин империалистической войны и революционных средств борьбы с ней: растерянность, чувство обречённости, пацифистский расплывчатый гуманизм характеризуют антивоенную лирику Орешина. В дореволюционных стихах Орешин часто разрабатывал тему «голодного, болезного села», «безысходного горя» трудового крестьянства, выражая неприязнь к кулаку. Однако социальные идеалы Орешина исчерпываются стремлением к сытому «крестьянскому раю». В канун пролетарской революции творчество Орешина - преломление в сознании мелкобуржуазной крестьянской интеллигенции настроений широких масс крестьянства. Пессимизм брошенного в ненавистный капиталистический город, поэтизация анархистского бунтарства («Волчья жизнь», «Зверюга» и др.), идеализация стихийной «могучей» силы «русского мужика» - характерны для раннего Орешина. Социалистического характера Октябрьского переворота Орешин не понял. В период 1917-1921 Орешин отражал события гражданской войны («На пашне», «Трудовая» и отчасти поэма «Крестный путь») с позиций трудящегося крестьянства.

В период 1923-1928 Орешин кроме стихов дал также и прозу; разрабатывал лиро-эпический жанр - поэмы. В поэмах «Селькор Цыганок», «Милиционер Люкша», «Учитель Чиж», «Васька» и других Орешин пытался создать положительный образ героя революционной эпохи. В поэмах «Окровавленный май», «Вера Засулич», «Распутин», «Матрос Иван», «9-ое января» Орешин изображает царский произвол, борьбу самодержавия с революционным движением, распутинщину, империалистическую войну, но при этом часто идеализирует моменты стихийности, подменяет общественную оценку людей отвлечённо-моральным противопоставлением «добра» и «зла». Целый ряд стихов как будто бы говорит о включении Орешина в число революционных писателей современности, но при переходе страны к периоду реконструкции, в условиях жёстокого сопротивления классового врага, творчество Орешина начало отражать кулацкие настроения: противопоставление города деревне, оплакивание «злой судьбы» поэта в советской действительности («У памятника Пушкину», «Трагедия», «Василёк»), страх и сопротивление индустриальной культуре социалистического города («Как ярый спрут, ползёт по свету Слепая мертвенная сталь. Ужели Вам, как мне, поэту, Цветка измятого не жаль» и т. п.) - характерны для его книги «Откровенная лира». Пробует Орешин сочувственно изображать колхозную действительность, однако дает её поверхностно, во внешних деталях, впадая в сусальность.

Стихи Орешина страдают растянутостью, язык не отличается яркостью, сельские пейзажи монотонны. Орешин прибегает иногда к изобразительным средствам песенно-былинной поэзии, использует атрибуты религиозно-церковного быта, сближаясь с Клюевым, но лишён яркого своеобразия и силы последнего.

Проза в творчестве Орешина занимает меньшее по сравнению с поэзией место («Ничего не было», 1926; «Жизнь учит», 1928, и «Злая жизнь», 1931). В прозе Орешин даёт воспоминания о детстве и юности. «Злая жизнь» рисует эпизоды из жизни подростка - выходца из полупролетарской среды - в условиях капитализма, причём дано разоблачение купеческого хищничества, «накопительства». Хроника «Людишки» [1927] посвящена борьбе трудового крестьянства с белогвардейщиной и строительству новой советской деревни, взятой, главным образом, в разрезе бытовых изменений. Проза Орешина перегружена мелочно-бытовыми моментами, повторением однотипных ситуаций, отличается композиционной рыхлостью.

Библиография: I. Поэзия: Зарево, изд. «Революционный социализм», М., 1918; Красная Русь, изд. ВЦИК, М., 1918; Алый храм, Гиз, М., 1922; Микула, Поэма, изд. «Красная новь», М., 1922; Ржаное солнце, т. I, Гиз, М. - П., 1923; Почему из крупных сёл на простор народ пошёл? Москва, 1924 (агитагропропаганда); Соломенная плаха, Стихи, т. II, Гиз, М. - Л., 1925; Родник, Стихи, т. III, Гиз, М. - Л., 1927; Откровенная лира, Стихи, т. IV, изд. «Федерация», М., 1928; Вторая трава, изд. «Московского т-ва писателей», М., 1933. Проза: Человек на льдине и др. рассказы, изд. «Красная новь», М., 1922; Корявый, Рассказы, Гиз, М., 1922; Снегурочка, Сказка, Гиз, М. - Л., 1924 (для детей); В полях, Очерки, изд. «Красная новь», М., 1924; Ничего не было, Повесть, Гиз, М., 1926 (изд. 2-е, 1928); Красный бор, Повесть для детей, Гиз, М., 1927; Людишки, Повесть, Гиз, М. - Л., 1927; Жизнь учит, Повесть, Гиз, Москва - Ленинград, 1928; Человек на льдине, Гиз, Москва - Ленинград, 1931 (для детей); Злая жизнь, Повесть, изд. «Московское т-во писателей», Москва, 1931.

II. Викт. Г., Железная сказка, где царствует Авиахим, «На литературном посту», 1929, XIX; Трифонов Н., Кулацкий методолог на страницах «Литературной газеты», там же, 1930, XVII; Бескин О., Певец кулацкой деревни, «Земля советская», 1930, III.

III. Владиславлев И. В., Литература великого десятилетия, т. I, Гиз, М., 1928.

Б. Другов

Литературная энциклопедия: В 11 т. - [М.], 1929-1939

Админ Вверх
МЕНЮ САЙТА