В могиле
М. Н. С[урико]вой
Я в тесной могиле лежу одиноко, Объятый мучительно-тягостным сном, Засыпан землёю, без слов и движенья. Бессильные руки сложивши крестом. И давит меня сон тяжёлый, глубокий, И насыпь могильная грудь мне гнетёт, И слышится смутно мне чьё-то рыданье, И кто-то меня из могилы зовёт. И чья-то слеза, прорывая могилу, Мне грудь прожигает сильнее огня… О, знаю я, кто эти слёзы роняет, Кто кличет из тёмной могилы меня. Голубка моя, это ты там рыдаешь! Горячие слёзы роняешь по мне: Одна только ты мои песни любила, Как ни были грустны и скорбны оне. Одной я тебе только в жизни был дорог, Одна только ты озаряла мой путь; Когда же я падал на трудной дороге, Ты верой своей согревала мне грудь. Теперь ты желаешь поднять меня снова Для песен былых, - но заглох их родник: Лежу я придавлен холодной землею, Мой ум без движенья, и нем мой язык. Не кличь, не зови ты меня из могилы, Не трать понапрасну слёз горьких своих: Не верю я в счастье, растратил я силы - И мне не воскреснуть для песен былых.
1875
Посвящено жене поэта Марии Николаевне.
