***
Беспокойной душевною жаждой томим, Я беречь моих сил не умел; Мне противен был будничный, мелкий удел, И, как светоч, колеблемый ветром ночным, Я не жил, - я горел! Целый мир порывался я мыслью обнять, Целый мир порывался любить, Даже ночь я боялся забвенью отдать, Чтоб у жизни её не отнять, Чтоб две жизни в одну мне вместить! И летели безумные, знойные дни То за грудами книг, то в разгаре страстей… Под удары врагов и под клики друзей, Как мгновенья, мелькали они. Для лобзаний я песню мою прерывал, Для труда оставлял недопитый бокал, И для душных оград городских Покидал я затишье родимых полей, И бросался в кипучее море скорбей, И тревог, и сомнений людских! И бессильная старость ещё далека, И ещё не грозит мне могильной плитой… Отчего ж в моём сердце глухая тоска, Отчего ж в моих думах мертвящий застой, Зной недуга в очах, безнадёжность в груди? Или жизнь я исчерпал до дна, - И мне нечего ждать от неё впереди? Где ж ты, вождь и пророк?.. О, приди И стряхни эту тяжесть удушья и сна! Дай мне жгучие муки принять, Брось меня на страданье, на смерть, на позор, Только б полною грудью дышать, Только б вспыхнул отвагою взор! Только б верить, во что-нибудь верить душой, Только б в жизни опять для меня Распахнулись затворы темницы глухой В даль и блеск лучезарного дня!..
1884
