Эх, Сергей, ты сам решил до срока Завершить земных волнений круг… Знал ли ты, что станет одинока Песнь моя, мой приумолкший друг! И каким родным по духу словом Пели мы - и песнь была тиха. Видно, под одним народным кровом Мы с тобой растили дар стиха. Даже и простое восклицанье Часто так и славило без слов, Что цвело певучее братанье Наших русских песенных стихов. И у нас - о, свет воспоминаний! - Каждый стих был нежностью похож: Только мой вливался в камень зданий, Твой - в густую золотую рожь. И, влеком судьбою полевою, Как и я - судьбою городской, Ты шагал крестьянскою тропою, Я шагал рабочей мостовой. Ты шагал… и, мир вбирая взглядом, Вдохновеньем рвался в пастухи: Милым пёстрым деревенским стадом Пред тобой стремился мир стихий. На пути, и нежный и кудрявый, Ты вкусил горячий мёд похвал. И кузнец, создатель каждой славы, - И тебя мой город петь призвал. Пел. Но в нём, пристрастьем непрестанным Утвердив лихие кутежи, Сам затмил ты огневым стаканом Золотой любимый облик ржи. Где же ты, зелёных кос небрежность? Где пробор берёзки при луне?.. И пошёл тоскливую мятежность Разносить, как песню, по стране. Знать, не смог ты, друг, найти покою - И под пьяный тягостный угар Затянул смертельною петлёю Свой чудесный стихотворный дар. Хоть земля твой облик крепко скрыла, Мнится бледной памяти моей, Что вот-вот - и свежая могила Вспыхнет золотом кудрей И стихов испытанная сила Запоёт о благости полей.
1925