Римма Казакова

Ника

Э. Межелайтису

Мне в жизни крупно повезло особенно однажды.
Толпа втекала тихо в Лувр - в очередной заплыв.
И нет, не губы у меня - вся высохла от жажды,
под ветром каменным веков сама себя забыв.

Она летела надо мной, счастливая античность,
смеясь без звука, без лица - моею сутью, мной,
и выдувала, не спросясь, разлад и хаотичность
из пор, из клеток, из мозгов, забитых тишиной.

Не сплющенная молодым величием парившим,
росла я с шёпотом его решительным: «Решись!» -
в огромном мире-мастерской с Москвою и с Парижем
и с ветром мартовским живым, зовущим к жизни жизнь.

И мне казалось: из меня вздымает крылья Ника
и горлом ветер я могу ломать, подобно ей.
…Но иностранец из славян мне бросил: «Добра с лика!»
На Нику не тянула я с курносостью моей.

Как жаль, что ветер, даже тот, - лишь временная данность,
что ограничена судьба началом и концом.
И я пришла, и я уйду. Но я с тобой останусь,
я, незлобивая душой и добрая лицом.

Я, в мире громовых речей - смущённая заика,
с тавром неизбранности лоб среди спесивых лбов.
Я - ветер неба и земли, ликующая Ника ­
там, где в защите и любви нуждается любовь.

[1973]

Читает Римма Казакова