Я их мог позабыть
1
Клеветникам
О, детство! Ковш душевной глуби! О, всех лесов абориген, Корнями вросший в самолюбье, Мой вдохновитель, мой регент! Что слёз по стёклам усыхало! Что сохло ос и чайных роз! Как часто угасавший хаос Багровым папоротником рос! Что вдавленных сухих костяшек, Помешанных клавиатур, Бродячих, чёрных и грустящих, Готовят месть за клевету! Правдоподобье бед клевещет, Соседство богачей, Хозяйство за дверьми клевещет, Весёлый звон ключей. Рукопожатье лжи клевещет, Манишек аромат, Изящество дарёной вещи, Клевещет хиромант. Ничтожность возрастов клевещет. О юные, а нас? О левые, - а нас, левейших, Румянясь и юнясь? О солнце, слышишь? «Выручь денег». Сосна, нам снится? «Напрягись». О жизнь, нам имя вырожденье, Тебе и смыслу вопреки. Дункан седых догадок - помощь! О смута сонмищ в отпусках, О боже, боже, может вспомнишь, Почём нас людям отпускал?
1917
2
Я их мог позабыть? Про родню, Про моря? Приласкаться к плацкарте? И за оргию чувств - в западню? С ураганом к ордалиям партий? За окошко, в купе, к погребцу? Где-то слезть? Что-то снять? Поселиться? Я горжусь этой мукой. Рубцуй! По когтям узнаю тебя, львица. Про родню, про моря. Про абсурд Прозябанья, подобного каре. Так не мстят каторжанам. Рубцуй! О, не вы, это я пролетарий! Это правда. Я пал. О, секи! Я упал в самомнении зверя. Я унизил себя до неверья. Я унизил тебя до тоски.
1921
3
Так начинают. Года в два От мамки рвутся в тьму мелодий, Щебечут, свищут - а слова Являются о третьем годе. Так начинают понимать. И в шуме пущенной турбины Мерещится, что мать не мать, Что ты - не ты, что дом чужбина. Что делать страшной красоте Присевшей на скамью сирени, Когда и впрямь не красть детей? Так возникают подозренья. Так зреют страхи. Как он даст Звезде превысить досяганье, Когда он - Фауст, когда - фантаст? Так начинаются цыгане. Так открываются, паря Поверх плетней, где быть домам бы, Внезапные, как вздох, моря. Так будут начинаться ямбы. Так ночи летние, ничком Упав в овсы с мольбой: исполнься, Грозят заре твоим зрачком. Так затевают ссоры с солнцем. Так начинают жить стихом.
1921
4
Нас мало. Нас, может быть, трое Донецких, горючих и адских Под серой бегущей корою Дождей, облаков и солдатских Советов, стихов и дискуссий О транспорте и об искусстве. Мы были людьми. Мы эпохи. Нас сбило и мчит в караване, Как тундру под тендера вздохи И поршней и шпал порыванье. Слетимся, ворвемся и тронем, Закружимся вихрем вороньим, И - мимо! Вы поздно поймёте. Так, утром ударивши в ворох Соломы, в момент на намёте - След ветра живёт в разговорах Идущего бурно собранья Деревьев над кровельной дранью.
1921
5
Косых картин, летящих ливмя С шоссе, задувшего свечу, С крюков и стен срываться к рифме И падать в такт не отучу. Что в том, что на вселенной - маска? Что в том, что нет таких широт, Которым на зиму замазкой Зажать не вызвались бы рот? Но вещи рвут с себя личину, Теряют власть, роняют честь, Когда у них есть петь причина, Когда для ливня повод есть.
1922
