Разметав отвороты рубашки, Волосато, как торс у Бетховена, Накрывает ладонью, как шашки, Сон, и совесть, и ночь, и любовь оно. И какую-то чёрную доведь, И - с тоскою какою-то бешеной - К преставлению света готовит, Конноборцем над пешками пешими. А в саду, где из погреба, со льду, Звёзды благоуханно разахались, Соловьём над лозою Изольды Захлебнулась Тристанова захолодь. И сады, и пруды, и ограды, И кипящее белыми воплями Мирозданье - лишь страсти разряды, Человеческим сердцем накопленной.
1917