Я недаром вздрогнул. Не загробный вздор. В порт, горящий, как расплавленное лето, разворачивался и входил товарищ «Теодор Нетте». Это - он. Я узнаю его. В блюдечках-очках спасательных кругов. - Здравствуй, Нетте! Как я рад, что ты живой дымной жизнью труб, канатов и крюков. Подойди сюда! Тебе не мелко? От Батума, чай, котлами покипел… Помнишь, Нетте, - в бытность человеком ты пивал чаи со мною в дип-купе? Медлил ты. Захрапывали сони. Глаз кося в печати сургуча, напролёт болтал о Ромке Якобсоне и смешно потел, стихи уча. Засыпал к утру. Курок аж палец свёл… Суньтеся - кому охота! Думал ли, что через год всего встречусь я с тобою - с пароходом. За кормой лунища. Ну и здорово! Залегла, просторы надвое порвав. Будто навек за собой из битвы коридоровой тянешь след героя, светел и кровав. В коммунизм из книжки верят средне. «Мало ли, что можно в книжке намолоть!» А такое - оживит внезапно «бредни» и покажет коммунизма естество и плоть. Мы живём, зажатые железной клятвой. За неё - на крест, и пулею чешите: это - чтобы в мире без Россий, без Латвий *, жить единым человечьим общежитьем. В наших жилах - кровь, а не водица. Мы идём сквозь револьверный лай, чтобы, умирая, воплотиться в пароходы, в строчки и в другие долгие дела. *** Мне бы жить и жить, сквозь годы мчась. Но в конце хочу - других желаний нету - встретить я хочу мой смертный час так, как встретил смерть товарищ Нетте.
15 июля 1926, Ялта
* Нетте был убит на территории Латвии.
Читает Владимир Яхонтов