***
Я почуял беду и проснулся от горя и смуты,
и заплакал о тех, перед кем в неизвестном долгу, -
и не знаю, как быть, и как годы проходят минуты…
Ах, родные, родные, ну чем я вам всем помогу?
Хоть бы чуда занять
у певучих и влюбчивых клавиш,
но не помнит уроков дурная моя голова,
а слова - мы ж не дети, -
словами беды не убавишь,
больше тысячи лет, как не Бог нам диктует слова.
О, как мучает мозг бытия неразумного скрежет,
как смертельно сосёт
пустота вседержавных высот.
Век растленен и зол. И ничто на земле не утешит.
Бог не дрогнет на зов. И ничто в небесах не спасёт.
И меня обижали - безвинно, взахлёб, не однажды,
и в моём черепке всем скорбям чернота возжена,
но дано вместо счастья
мученье таинственной жажды,
и прозренье берёз, и склонённых небес тишина.
И спасибо животным, деревьям,
цветам и колосьям,
и смиренному Баху, чтоб нам через терньи за ним, -
и прощенье врагам, не затем,
чтобы сладко спалось им,
а чтоб стать хоть на миг нам
свободней и легче самим.
Ещё могут сто раз на позор и на ужас обречь нас,
но, чтоб крохотный светик
в потёмках сердец не потух,
нам даёт свой венок - ничего не поделаешь -
Вечность,
и всё дальше ведёт - ничего не поделаешь - Дух.
1978
Читает Борис Чичибабин
