Из всех скотов мне по сердцу верблюд. Передохнёт - и снова в путь, навьючась. В его горбах угрюмая живучесть, века неволи в них её вольют. Он тащит груз, а сам грустит по сини, он от любовной ярости вопит, его терпенье пестуют пустыни. Я весь в него - от песен до копыт. Не надо дурно думать о верблюде. Его черты брезгливы, но добры. Ты погляди, ведь он древней домбры и знает то, чего не знают люди. Шагает, шею шёпота вытягивая, проносит ношу, царственен и худ, - песчаный лебедин, печальный работяга, хорошее чудовище верблюд. Его удел - ужасен и высок, и я б хотел меж розовых барханов, из-под поклаж с презреньем нежным глянув, с ним заодно пописать на песок. Мне, как ему, мой Бог не потакал. Я тот же корм перетираю мудро, и весь я есмь моргающая морда, да жаркий горб, да ноги ходока.
1964
Читает Борис Чичибабин