***
Как тяжко мертвецу среди людей Живым и страстным притворяться! Но надо, надо в общество втираться, Скрывая для карьеры лязг костей… Живые спят. Мертвец встаёт из гроба, И в банк идёт, и в суд идёт, в сенат… Чем ночь белее, тем чернее злоба, И перья торжествующе скрипят. Мертвец весь день трудится над докладом. Присутствие кончается. И вот - Нашёптывает он, виляя задом, Сенатору скабрезный анекдот… Уж вечер. Мелкий дождь зашлёпал грязью Прохожих, и дома, и прочий вздор… А мертвеца - к другому безобразью Скрежещущий несёт таксомотор. В зал многолюдный и многоколонный Спешит мертвец. На нём - изящный фрак. Его дарят улыбкой благосклонной Хозяйка-дура и супруг-дурак. Он изнемог от дня чиновной скуки, Но лязг костей музыкой заглушон… Он крепко жмёт приятельские руки - Живым, живым казаться должен он! Лишь у колонны встретится очами С подругою - она, как он, мертва. За их условно-светскими речами Ты слышишь настоящие слова: «Усталый друг, мне странно в этом зале». - «Усталый друг, могила холодна». - «Уж полночь». - «Да, но вы не приглашали На вальс NN. Она в вас влюблена…» А там - NN уж ищет взором страстным Его, его - с волнением в крови… В её лице, девически прекрасном, Бессмысленный восторг живой любви… Он шепчет ей незначащие речи, Пленительные для живых слова, И смотрит он, как розовеют плечи, Как на плечо склонилась голова… И острый яд привычно-светской злости С нездешней злостью расточает он… «Как он умён! Как он в меня влюблён!» В её ушах - нездешний, странный звон: То кости лязгают о кости.
19 февраля 1912
Читает Владимир Ларионов
