Лермонтов (статья из Краткой литературной энциклопедии: В 9 т. - Т. 4. - М.: Советская энциклопедия, 1967)
ЛЕРМОНТОВ, Михаил Юрьевич [3.(15).X.1814, Москва, - 15.(27).VII.1841, Пятигорск] - русский поэт. Его отец - капитан в отставке Юрий Петрович Лермонтов (1787-1831), мать - Мария Михайловна, урождённая Арсеньева (1795-1817). Ранние годы будущего поэта прошли в усадьбе его бабки Е. А. Арсеньевой в с. Тарханы Чембарского уезда Пензенской губернии (ныне село Лермонтово), куда он был перевезён из Москвы нескольких месяцев от роду. Уже в детстве, наблюдая картины крестьянского быта и сельской природы, Лермонтов с живым интересом относился к народным песням и легендам, сочувствовал нуждам крепостных. Позднее Лермонтов записал в дневнике, что ещё в Тарханах он слышал рассказы «про волжских разбойников», т. е. предания о Степане Разине, о восстании Пугачёва, захватившем и Пензенскую губернию. В детские годы Лермонтов трижды ездил с родными на Кавказ (1818, 1820, 1825) для лечения минеральными водами; впечатления этих поездок оставили неизгладимый след в его памяти.
В 1827 Лермонтов переехал с бабушкой в Москву, а в 1828 поступил на 4-й курс Благородного пансиона при Московском университете. Именно в это время он, по собственным словам, «начал марать стихи», участвовал в рукописных журналах, в альманахе «Цефей» (1829), состоящем из произведений воспитанников пансиона. Тогда же написаны первые поэмы «Черкесы» (1828) и «Кавказский пленник» (1829), отмеченные ученическим подражанием А. С. Пушкину; сделан первый набросок «Демона» (1829). Литературная атмосфера пансиона, поддерживаемая такими учителями Лермонтова, как Д. Н. Дубенский, А. Ф. Мерзляков, С. Е. Раич, благотворно влияла на развитие способностей и литературных интересов молодого поэта.
После двухлетнего пребывания в пансионе Лермонтов осенью 1830 поступил на нравственно-политическое отделение Московского университета, ставшего в те годы одним из центров идейно-культурной жизни. Студенческая среда, кружки, в которых обсуждались политические и философские вопросы, разговоры о недавно подавленном восстании декабристов, запретные революционные стихи, ходившие по рукам, - всё это сыграло свою роль в формировании мировоззрения Лермонтова. Одновременно с ним в университете учились В. Г. Белинский, А. И. Герцен, Н. П. Огарёв, уже тогда влиявшие на общий идейный уровень студенчества. К этому времени относится начало интенсивной литературной работы Лермонтова: он пишет лирические стихи (например, цикл, посвящённый Н. Ф. Ивановой), поэмы, драмы («Испанцы», 1830, «Люди и страсти», 1830). В его драме «Странный человек» (1831) с наибольшей полнотой отразились мысли и чувства, владевшие в ту пору участниками передовых студенческих кружков, - ненависть к деспотизму и крепостничеству.
В университете Лермонтов участвовал в нескольких столкновениях с реакционными профессорами. В 1832 он покинул университет и переехал в Петербург, где поступил в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. Годы, проведённые здесь, оказались «двумя страшными годами» его жизни, ибо они были заполнены военной муштрой, учениями, смотрами. Но и в этих условиях Лермонтов тайком и урывками продолжал литературные занятия. Он работал над романом «Вадим» (1832-34), в котором нашла дальнейшее развитие социальная тема, наметившаяся ещё в раннем его творчестве. Несмотря на незрелость литературной манеры и сверхромантические черты в характере главного героя, этот роман, рисующий эпизоды пугачёвского восстания, очень важен для истории развития творчества Лермонтова.
По окончании школы (1834) Лермонтов был определён в лейб-гвардии гусарский полк, стоявший в Царском Селе. Однако большую часть времени молодой гусар проводил в столице, впервые почувствовав себя свободным и погрузившись в светские развлечения. Очень скоро он охладел к тем, кто задавал тон в петербургских салонах и гостиных. Его критические наблюдения над жизнью аристократического общества легли в основу драмы «Маскарад» (1835), которую Лермонтов переделывал несколько раз, тщетно добиваясь разрешения поставить её на сцене. В том же году в «Библиотеке для чтения» появилась романтическая поэма «Хаджи Абрек». К 1836 относится работа Лермонтова над повестью «Княгиня Лиговская» (незакончена), в которой дан первый набросок характера Печорина; автобиографические элементы этой повести (как и неоконченной драмы «Два брата», 1836) связаны с В. А. Лопухиной, глубокое чувство к которой всю жизнь не покидало Лермонтова.
В январе 1837, в дни гибели Пушкина, обозначился крутой перелом в судьбе Лермонтова. По меткому выражению А. И. Герцена, его душу пробудил пистолетный выстрел, убивший Пушкина. Потрясённый гибелью поэта, перед которым он преклонялся, Лермонтов написал стихи, выражавшие гнев и боль всех передовых людей того времени. М. Горький назвал «Смерть поэта» «…одним из сильнейших стихотворений в русской поэзии». Стихи, быстро разлетевшиеся по всей стране в многочисленных списках (их распространению содействовал друг поэта С. А. Раевский), произвели огромное впечатление на современников. В них отразилась народная любовь к только что погибшему поэту. И если в первой части стихотворения автор осуждал авантюриста Дантеса, то в последних 16 строках, прибавленных позднее, речь шла уже о придворной знати, «жадною толпой» стоящей у трона, о подлинных виновниках трагедии, водивших рукой убийцы. Предрекая справедливый суд палачам Свободы и Гения, молодой поэт восклицал: «И вы не смоете всей вашей чёрной кровью поэта праведную кровь!».
Как только эти смелые строки стали известны во дворце, Лермонтов был арестован. Высшие сановники империи и сам Николай I, не скрывая крайнего раздражения, решили расправиться с поэтом. С этого дня начались почти непрерывные преследования Лермонтова, завершившиеся спустя 4 года его трагической гибелью в горах Кавказа. Согласно «высочайшему повелению», Лермонтов был переведён, т. е. фактически выслан из Петербурга в Нижегородский драгунский полк, находившийся на Кавказе и постоянно участвовавший в военных действиях против горцев. 19 марта 1837 Лермонтов выехал к месту новой службы; по пути останавливался в Ставрополе, лечился в Пятигорске и Кисловодске. Затем получил возможность проехать вдоль линии русских войск по Кубани и Тереку, побывать в имении родственников близ Кизляра. Таким образом, несколько месяцев провел он «…в беспрерывном странствовании, то на перекладной, то верхом». Во время ссылки значительно расширился кругозор поэта; в его развитии немалую роль сыграло общение с людьми, враждебно относившимися к самодержавию; среди них были поэт А. И. Одоевский и др. декабристы, отбывавшие ссылку на Кавказе. Косвенные данные позволяют предполагать, что недолгое пребывание в Тифлисе позволило Лермонтову сблизиться с грузинской интеллигенцией. Покорённый природой и поэзией Кавказа, Лермонтов проявлял живой интерес к фольклору горских народов, начал изучать кавказские языки (главным образом азербайджанский язык); раньше, чем профессиональные фольклористы, он записал известную восточную сказку «Ашик-Кериб» (1837). Кавказские темы и образы позднее нашли широкое отражение в его зрелом творчестве - в лирике и поэмах, в романе «Герой нашего времени» (1840). Они запечатлены также в многочисленных зарисовках и картинах Лермонтова, одарённого живописца и рисовальщика.
Усердные хлопоты Е. А. Арсеньевой и ходатайство поэта В. А. Жуковского привели к тому, что Лермонтов был «прощён» и переведён в Гродненский гусарский полк, расположенный неподалеку от Новгорода и нередко служивший местом ссылки. В январе 1838 он приехал с Кавказа в Петербург, где провёл около месяца: бывал в театре, делал «церемонные визиты», навестил Жуковского, которому вручил поэму «Тамбовская казначейша», вскоре опубликованную в «Современнике». В феврале Лермонтов выехал в полк, а после дальнейших ходатайств перед царем в апреле 1838 был переведён в свой прежний лейб-гвардии гусарский полк, стоявший в Царском Селе. Тогда же (30 апреля) в «Литературных прибавлениях» к «Русскому инвалиду» появилась без имени автора, не пропущенного цензурой, «Песня про царя Ивана Васильевича…», имевшая огромный успех ещё в рукописи.
Лермонтов снова погрузился в петербургскую жизнь, в глазах общества он был теперь известный поэт, пострадавший за крамольные стихи, побывавший в опасной ссылке. «Целый месяц я был в моде, меня разрывали на части, - писал он в конце 1838 М. А. Лопухиной. - … Весь этот свет, который я оскорблял в своих стихах, с наслаждением окружает меня лестью». В июле 1838 в «Современнике» появилась (также анонимно) сатирическая поэма «Тамбовская казначейша» (под усечённым цензурой названием «Казначейша»). Он создаёт три новые редакции «Демона», в т. ч. шестую, которую готовит к печати; пишет стихотворения «Кинжал», «Дума» и др.; начинает работать над «Героем нашего времени». К началу 1839 Лермонтов сближается с редакцией «Отечественных записок», издаваемых А. А. Краевским, и постепенно входит в среду петербургских писателей. Он посещает литературные вечера у В. Ф. Одоевского, знакомится с семьёй историка Н. М. Карамзина, встречается с В. А. Жуковским, В. А. Соллогубом, И. П. Мятлевым, А. И. Тургеневым, И. И. Панаевым и другими литераторами; позднее сближается с В. Г. Белинским. В передовых литературно-общественных кругах в нём видят теперь надежду русской литературы. В одном из писем 1839 Белинский под впечатлением стихотворения «Три пальмы» воскликнул: «На Руси явилось новое могучее дарование - Лермонтов». В другом письме, упомянув стихотворение «Терек», критик писал: «…страшно сказать, а мне кажется, что в этом юноше готовится третий русский поэт и что Пушкин умер не без наследника».
Тем временем неумолимо углублялся давно наметившийся конфликт между поэтом и светским обществом, аристократическими кругами николаевского Петербурга. Близкое знакомство с этими кругами обостряло оппозиционные настроения Лермонтова. Он сам писал об этом М. А. Лопухиной: «…Новый опыт принёс мне пользу, потому что дал мне в руки оружие против общества, и, если когда-либо оно будет преследовать меня своей клеветой (а это случится), у меня будут по крайней мере средства мщения; несомненно нигде нет столько подлостей и столько смешного».
К концу 30-х гг. окончательно определились основные направления лермонтовского творчества. Вольнолюбивые настроения и горький скептицизм в оценке современности нашли выражение в его гражданско-философской лирике («Дума», «Поэт», «Не верь себе…», «Как часто пёстрою толпою окружён» и др.); они своеобразно преломились в романтических и фантастических образах «кавказских» поэм - «Мцыри» (1839) и «Демон», над которым поэт работал в течение всей жизни (начиная с 1829); наконец, критическое и реалистическое изображение современной жизни оказалось характерным для зрелой прозы Лермонтова. В марте 1839 в «Отечественных записках» появилась повесть «Бэла. Из записок офицера о Кавказе», в ноябре - повесть «Фаталист», которую редакция сопроводила следющим примечанием: «С особенным удовольствием пользуемся случаем известить, что М. Ю. Лермонтов в непродолжительном времени издаст собрание своих повестей и напечатанных и ненапечатанных. Это будет новый, прекрасный подарок русской литературе». «Собрание повестей», о которых здесь говорится, образовало роман «Герой нашего времени». В феврале 1840 в журнале была опубликована «Тамань», а в апреле вышел отдельным изданием весь роман, явившийся как бы итогом раздумий автора о современном обществе и о судьбах своего поколения.
«Герой нашего времени» распространялся в те дни, когда Лермонтов был предан военному суду и находился в заключении за дуэль с сыном французского посла в Петербурге Э. Барантом. Эта дуэль, состоявшаяся 18 февраля, окончилась ничем и могла бы остаться незамеченной. Однако власти поспешили использовать незначительный сам по себе эпизод как повод для расправы с непокорным поэтом. Военный суд, согласно прямому указанию Николая I, приговорил Лермонтова к вторичной ссылке на Кавказ, в Тенгинский пехотный полк, готовившийся к сложным военным операциям. Царь не скрывал своей ненависти к поэту и внимательно следил за его литературной деятельностью, читал «Героя нашего времени», о котором отзывался резко отрицательно. Одно из писем Николая I этого времени, адресованное императрице и почти целиком посвящённое Лермонтову, заканчивалось зловещими словами: «Счастливого пути, господин Лермонтов!» Травля Лермонтова, завершившаяся ссылкой, явилась выражением политической борьбы, которая развёртывалась вокруг поэта. Недавние организаторы преследований и убийства Пушкина не могли простить Лермонтову его стихов на смерть поэта: они узнали себя в той «жадной толпе», стоящей у трона, о которой с негодованием писал автор этих стихов.
Находясь под арестом, Лермонтов написал несколько стихотворений, в т. ч. «Журналист, читатель и писатель». Здесь, в заточении, его посетил Белинский, до того мало знакомый с поэтом. Встреча и беседа с ним произвели сильнейшее впечатление на Белинского, о чём он подробно и взволнованно рассказывал и писал друзьям.
В начале мая 1840 Лермонтов выехал из столицы. До конца мая он пробыл в Москве, где встречался с Н. В. Гоголем, для которого читал «Мцыри», С. Т. Аксаковым, Е. А. Баратынским, Н. Ф. Павловым, Ю. Ф. Самариным, А. С. Хомяковым и др. 10 июня Лермонтов был уже в Ставрополе, а в конце июня - в военном отряде под командованием генерала А. В. Галафеева, стоявшем под крепостью Грозной на левом фланге Кавказской линии. Здесь Лермонтов сблизился с несколькими кавказскими офицерами. Вскоре ему пришлось принять участие в военных действиях - в кавалерийских вылазках, оружейной перестрелке и даже рукопашных боях. Особенно отличился он в тяжёлом сражении при реке Валерик (11 июля 1840), которое описал в стихотворении «Я к вам пишу…». В официальном донесении отмечалось, что Лермонтов, «…несмотря ни на какие опасности, исполнял возложенное на него поручение с отменным мужеством и хладнокровием и с первыми рядами храбрейших ворвался в неприятельские завалы». «Он был отчаянно храбр, - рассказывает современник, - удивлял своею удалью даже старых кавказских джигитов…» (Мануйлов В., Летопись жизни и творчества М. Ю. Лермонтова, 1964). Дважды представляли Лермонтова к награде за отвагу; но награда означала бы облегчение его участи, поэтому Николай I неизменно отклонял ходатайства военного командования.
Пока Лермонтов сражался в далёком горном крае, почти в каждом номере «Отечественных записок» появлялись его новые стихи. В октябре 1840 вышла из печати небольшая книжка «Стихотворения», куда автор после строгого отбора включил лишь 26 стихотворений и 2 поэмы - «Песню про царя Ивана Васильевича…» и «Мцыри». Тогда же в журнале одна за другой печатались статьи и рецензии Белинского, в которых стихи и проза Лермонтова нашли глубокое и верное истолкование.
После настойчивых просьб Е. А. Арсеньевой удалось добиться разрешения царя на короткий отпуск для Лермонтова - с оговоркой: «ежели он по службе усерден». В начале февраля 1841 поэт приехал в Петербург, в душе надеясь получить отставку и остаться в столице. Но вскоре он ощутил острую неприязнь к себе в кругах, близких ко дворцу и к царской семье. Ему приходилось выслушивать унизительные выговоры и угрозы. Уже в конце февраля Лермонтов писал знакомому кавказскому офицеру: «…я скоро еду опять к вам, и здесь остаться у меня нет никакой надежды… 9-го марта отсюда уезжаю заслуживать себе на Кавказе отставку; из Валерикского представления [к награде] меня здесь вычеркнули…». В то же время его любовно, даже восторженно встретили друзья, знакомые, многие литераторы. «Отечественные записки», где работал Белинский, спешили сообщить: «…он теперь в Петербурге и привёз с Кавказа несколько новых прелестных стихотворений, которые будут напечатаны в «Отечественных записках», тревоги военной жизни не позволили ему спокойно и вполне предаваться искусству…; но замышлено им много, и всё замышленное превосходно. Русской литературе готовятся от него драгоценнейшие подарки».
Немногие недели, проведённые Лермонтовым в столице, были насыщены до отказа. Он продолжал работу над «Демоном», подготовив новую редакцию поэмы, приспособленную к требованиям цензуры (этот список был представлен поэтом для чтения во дворце). Он написал стихотворения «Родина», «Любил и я в былые годы», «Последнее новоселье» и др. Лермонтов бывал в редакции «Отечественных записок», обдумывал план издания своего журнала, посещал Карамзиных, В. Ф. Одоевского, общался с А. А. Краевским, подружился с Е. П. Ростопчиной. Белинский, с которым поэт поделился своими планами и замыслами, позднее рассказывал читателям журнала: «уже затевал он в уме, утомлённом суетою жизни, создания зрелые; он сам говорил нам, что замыслил написать романтическую трилогию, три романа из трёх эпох жизни русского общества (века Екатерины II, Александра I и настоящего времени), имеющие между собою связь и некоторое единство…».
В апреле 1841 власти решили положить конец относительно привольной жизни Лермонтова в столице. Вызванный к генералу П. А. Клейнмихелю, он получил приказ в течение 48 часов оставить Петербург и отправиться на Кавказ, в Тенгинский пехотный полк. Он выехал 14 апреля, полный мрачных предчувствий, и говорил друзьям о близкой смерти. С дороги он писал одной из своих знакомых: «Пожелайте мне счастья и лёгкого ранения, это всё, что только можно мне пожелать». Вероятно, тогда же у него сложились гневные строки восьмистишия, поразительные по своей социальной насыщенности и экспрессивной сжатости: «Прощай, немытая Россия, страна рабов, страна господ…». Неделю Лермонтов пробыл в Москве, где «приятно провёл время» в кругу друзей, а затем отправился через Ставрополь в полк, стоявший в крепости Темир-Хан-Шура. Во время путешествия, длившегося несколько недель, Лермонтов испытывал необычайный прилив творческой энергии. Именно в это время созданы им такие лирические шедевры, как «Утёс», «Спор», «Сон», «Свиданье», «Листок», «Нет, не тебя так пылко я люблю», «Выхожу один я на дорогу», «Морская царевна», «Пророк» - последнее произведение Лермонтов.
По пути в полк Лермонтов решил задержаться в Пятигорске, сославшись на необходимость лечения. Он приехал 13 мая вместе со своим родственником и другом А. А. Столыпиным и встретил здесь много петербургских знакомых. Среди «золотой молодёжи», собравшейся на водах, оказалось немало тайных недоброжелателей поэта, знавших, как относятся к нему в придворных кругах; некоторые из них боялись его острого языка, другие завидовали его славе, третьи считали его выскочкой, не имеющим особых преимуществ перед ними. Вокруг поэта складывалась атмосфера интриг, сплетен и ненависти. В конце концов была спровоцирована ссора Лермонтова с офицером Н. С. Мартыновым (13 июля). 15 июля, после 6 часов вечера, у подножия Машука состоялась дуэль, закончившаяся трагической гибелью поэта. Все обстоятельства дуэли, весьма запутанные участниками (секунданты - М. П. Глебов, А. И. Васильчиков, А. А. Столыпин, С. В. Трубецкой), но тщательно изученные в советское время, показывают, что её следует рассматривать как преднамеренное и хорошо подготовленное убийство. Сохранились слова одного из современников, который считал, что если бы Лермонтова не убил Мартынов, то убил бы кто-нибудь другой. Похороны состоялись 17 июля на городском кладбище «при стечении всего Пятигорска», с участием представителей всех полков, в которых служил поэт. Позднее гроб с телом Лермонтова был перевезён в Тарханы и 23 апреля 1842 погребён в семейном склепе Арсеньевых.
Подлинное значение гибели Лермонтова тогда же определил Белинский. Он писал в «Отечественных записках»: «…Новая, великая утрата осиротила бедную русскую литературу».
Лермонтов выступил как продолжатель лучших традиций русской литературы, как прямой наследник Пушкина. Его героическая поэзия родилась в ту эпоху, когда дворянская революционность - после разгрома декабристского движения 1825 - искала новых форм и путей развития. Сверстник А. И. Герцена, Н. П. Огарёва, В. Г. Белинского, Лермонтов принадлежал к числу русских деятелей, разбуженных пушечными выстрелами на Сенатской площади в 1825. Гениально одарённый поэт-мыслитель, драматург, прозаик, он стал певцом и выразителем их надежд и стремлений. Это решительно подтверждает Герцен в своих суждениях о Лермонтове: «Он полностью принадлежит к нашему поколению. Все мы были слишком юны, чтобы принять участие в 14 декабря. Разбуженные этим великим днём, мы увидели лишь казни и изгнания. Вынужденные молчать, сдерживая слёзы, мы научились, замыкаясь в себе, вынашивать свои мысли - и какие мысли!… То были сомнения, отрицания, мысли, полные ярости. Свыкшись с этими чувствами, Лермонтов не мог найти спасения в лиризме… Мужественная, печальная мысль всегда лежит на его челе, она сквозит во всех его стихах».
Уже юношеская лирика Лермонтова была проникнута страстной мечтой о свободе, отрицанием всякой косности и застоя, содержала призывы к действию («Жалобы турка», «Монолог»). Герой его ранних стихов, поэм и драм, в которых заметны отзвуки идей утопического социализма, мучительно размышляет о своём призвании, о невозможности приложить избыток сил к живому делу, мечтает о подвиге. Следуя поэтам-декабристам, молодой Лермонтов обращается к историческому прошлому России, воспевает борьбу народа против угнетения. Его Вадим Новгородский (поэма «Последний сын вольности», 1831) - республиканец, восстающий против деспотизма Рюрика, подобно тому как декабристы подняли руку против деспотизма Николая I. Эта параллель не случайна, она подчёркнута в начале поэмы, где упоминаются изгнанники («есть поныне горсть людей»), которые и в далёкой глуши «не перестали помышлять… как вольность пробудить опять». Есть у Лермонтова и прямые обращения к сосланным декабристам («Сыны снегов, сыны славян, зачем вы мужеством упали?», 1830). Современные политические события также приковывают к себе напряжённое внимание поэта. Крестьянские бунты 1830 наводят его на мысль о тех временах, «когда царей корона упадёт». Революционное брожение в Западной Европе вызывает у него восторженные отклики: он посвящает стихи Июльской революции 1830 во Франции, радуется падению монархии Карла X. Тема французской революции прочно входит в сознание Лермонтова и в разных вариациях возникает в позднейших его сочинениях; так, в поэме «Сашка» упоминается с иронической интонацией некий «богатый маркиз», который «жертвой стал народного волненья: на фонаре однажды он повис, как было в моде, вместо украшенья». Далее Лермонтов набрасывает картину революционных событий 1789 («Сборища народные», «Святых голов паденье» и т. д.).
Обстановка реакции последекабристской поры наложила свою печать на лермонтовское творчество, окрасила его в пессимистические тона, но она же внушила ему острокритический взгляд на современность и тоску по идеалу, непримиримый скептицизм и мысли, «полные ярости». Как поэт подлинно национальный и глубоко современный, Лермонтов по самой природе своего дарования не мог найти «спасения в лиризме». Продолжая дело Пушкина, развивая многие его художественные принципы, он выразил новый этап в развитии русского общественного сознания, и это определило отличие лермонтовской поэзии от поэзии его учителя, тонко уловленное Белинским. Отметив у Лермонтова «избыток несокрушимой силы духа и богатырской силы в выражении», критик продолжал: «Нигде нет пушкинского разгула на пиру жизни; но везде вопросы, которые мрачат душу, леденят сердце… Да, очевидно, что Лермонтов поэт совсем другой эпохи и что его поэзия - совсем новое звено в цепи исторического развития нашего общества». Творчество Лермонтова, выросшее на почве исторической действительности 30-х гг., питали героические традиции декабристов, их романтическая поэзия и другие литературные влияния, в т. ч. влияние байронизма, через которое прошёл в своё время и Пушкин. Вполне закономерно, что в этих условиях именно романтизм оказался наиболее близким Лермонтову художественным направлением. Особенности романтического искусства, вполне отвечавшие индивидуальному складу Лермонтова-художника, облегчили ему задачу - поэтически выразить гордые и мятежные идеалы, способствовали утверждению центральной идеи всего лермонтовского творчества - идеи свободы личности. С различными преломлениями этой идеи мы сталкиваемся и в юношеской и в зрелой лирике Лермонтова, в его драмах и поэмах, в его прозе. Лермонтовский романтизм, далёкий от всякой пассивности или созерцательности, присущих, например, такому романтику, как В. А. Жуковский, наполнен силой трагически обострённого чувства, напряжённой мыслью. При этом он включает в себя элементы реалистического вИдения мира - порой в своеобразном переплетении, порой как жизненную основу повествования (здесь же, по-видимому, истоки и возможности развития полнокровно реалистической линии у Лермонтова, постепенно занимавшей всё большее место в его творчестве). Это подтверждают ранние «кавказские» поэмы, где изображение гордых, вольнолюбивых людей, наделённых мощными характерами, сочетается с исторической достоверностью рассказа о некоторых событиях кавказской войны («Измаил-Бей», 1832, и др.); это видно в романе «Вадим», содержащем наряду с романтическим образом главного героя реальные эпизоды крестьянского бунта с его слепой жестокостью. А. А. Блок считал, что в «Вадиме» «…содержатся глубочайшие мысли о русском народе и о революции… Будучи дворянином по рождению, аристократом по понятиям, Лермонтов, как свойственно большому художнику, относится к революции без всякой излишней чувствительности, не закрывает глаз на её тёмные стороны, видит в ней историческую необходимость».
Необычайно характерна для Лермонтова эволюция некоторых его замыслов - показатель стремительного развития поэта, свидетельство его постоянных художественных исканий. Ещё в юности Лермонтов задумал рассказать о молодом монахе, который томится в душной монастырской келье. В поэме «Исповедь» (1830) отшельник-испанец произносит монолог о свободе. Эта тема повторилась в «Боярине Орше» (1835), но здесь уже выражен протест против социальной несправедливости и ханжеских законов церкви. Однако наиболее совершенное воплощение давний замысел получил в зрелой поэме «Мцыри» (1839); в основу этой романтической поэмы Лермонтов положил реальный сюжет, типичный для кавказской жизни того времени, и острую идейную коллизию: вольный горец взят в плен царским генералом и заточён в христианский монастырь; его жажда свободы и тоска по родине, его ненависть к богу, который дал ему «вместо родины тюрьму», становятся обобщённым символическим выражением протеста против всякого гнёта и подавления личности. Сюжетную канву поэмы обогащают мысли об исторических судьбах Грузии, мотивы народных легенд и песен. Сходную эволюцию претерпела поэма «Демон». В разных её редакциях менялись место действия, подробности сюжета, условно-романтическая обстановка уступала место жизненно конкретным описаниям. И с каждым новым вариантом поэмы всё более прояснялась главная цель автора - стремление выразить переполнявшую его жажду свободы, истины и борьбы, создать в Демоне - фантастическом образе могучей силы - грандиозное аллегорическое воплощение мятежа против несправедливости «мирового порядка», «гордой вражды» с землёй и небом. Передовые современники Лермонтова именно так восприняли философский смысл «Демона», явившегося вершиной русской романтической поэзии. Белинский, по свидетельству П. В. Анненкова, находил в поэме «пламенную защиту человеческого права на свободу». Позднее А. Блок писал, что Демон - «…самый могучий и загадочный из всех образов Лермонтова…».
Со 2-й половины 30-х гг. творчество Лермонтова становится многообразнее по содержанию, богаче в жанровом и стилистическом отношении. Романтический подход к действительности всё чаще уступает место её объективному изображению, связанному с воспроизведением определённой социальной среды, быта, персонажей из народа. Работая над новыми романтическими и героическими поэмами, Лермонтов одновременно пишет стихотворные повести из современной жизни («Сашка», 1835-36, «Тамбовская казначейша», 1837-38, «Сказка для детей», 1840, и др.), в которых обращается к «сниженным» бытовым коллизиям, выводит обыденные персонажи, весьма далёкие от всякой героики, с блеском применяет сатирические краски. Простотой и точностью стилистической манеры отмечен роман «Княгиня Лиговская» (1836), в котором выведен - один из первых в русской литературе - образ бедного чиновника, лишь несколько лет спустя увековеченный Н. В. Гоголем в «Шинели», и сделана попытка обнажить социальные противоречия большого города. В некоторых произведениях Лермонтов пересматривает прежние романтические принципы, а позднее прямо декларирует необходимость преодоления штампов, осуждает их «несвязный и оглушающий язык» (стихотворение «Любил и я в былые годы…», 1841).
С нарастанием реалистических элементов связано утверждение в творчестве Лермонтова народной темы и образа человека из народа. На основе былин и исторических песен, из родников устного народного творчества выросла «Песня про царя Ивана Васильевича…», в центре которой - полная драматической силы фигура купца Калашникова и монументальный портрет Ивана IV, «словно изваянный из меди» (Белинский); в «Песне» звучит излюбленный Лермонтовым мотив борьбы человека за свою независимость и достоинство. Русский народный характер воплощён в образе ветерана Отечественной войны 1812, глазами которого Лермонтов воспроизвёл картину Бородинской битвы («Бородино», 1837). Героем своего эпического рассказа в стихах он сделал - впервые в русской литературе - простого человека, солдата, проложив тем самым путь для новых открытий реализма; этот путь в дальнейшем вёл к Л. Н. Толстому, считавшему «Бородино» тем зерном, из которого выросла эпопея «Война и мир». Рядом с героем 1812 в лермонтовской галерее народных персонажей стоят современники поэта, участники кавказской войны - герой «Завещания» (1840), храбрые и человечные солдаты, сражавшиеся при реке Валерик («Я к вам пишу…»), армейский офицер Максим Максимыч, мать-казачка, поющая над колыбелью сына («Казачья колыбельная песня», 1838). Душевная чистота и сила этих людей противостоят у Лермонтова испорченности «высшего» круга. Народно-реалистическую тему венчают стихи Лермонтова о России и прежде всего «Родина» (1841), в которой поэт заявил о своем неприятии официального патриотизма, дал обобщенный и поэтический образ крестьянской страны и сказал о своей любви к ней. По мнению Н. А. Добролюбова, эти стихи показали, что Лермонтов «…понимает любовь к отечеству истинно, свято и разумно».
В поэтический мир Лермонтова вторглись большие вопросы современности, думы о судьбе целого поколения, о трагическом одиночестве свободолюбивого человека, о нравственном состоянии общества. В зрелых своих творениях он явился поэтом-трибуном, не только гневным обличителем «света», но сознательным противником дворянско-крепостнического общества. В «Смерти поэта» он бесстрашно обличил верхушку государственного аппарата николаевской империи; в «Думе» (1838) осудил бездействие своих сверстников, равнодушных «к добру и злу»; в стихотворении «Как часто, пёстрою толпою окружён» (1840) поэт бросил в лицо аристократической черни свой «железный стих, облитый горечью и злостью». В стихотворении «Поэт» (1838) Лермонтов провозгласил высокие идеалы гражданской поэзии, которая должна воспламенять «бойца для битвы», а в стихотворении «Журналист, читатель и писатель» (1840) утверждал необходимость для литературы обрести «язык простой и страсти голос благородный».
В лермонтовской лирике тесно переплелись общественно-гражданские, философские и субъективные, глубоко личные мотивы. Лермонтов ввёл в русскую поэзию интонации «железного стиха», отмеченного героическим звучанием, небывалой прежде энергией выражения мысли, что характерно не только для ораторского пафоса «Смерти поэта», но и для элегических строк «Думы», и для страстных монологов героя поэмы «Мцыри». О стихе этой поэмы Белинский писал: «Этот четырёхстопный ямб с одними мужскими окончаниями… звучит и отрывисто падает, как удар меча, поражающего свою жертву. Упругость, энергия и звучное однообразное падение его удивительно гармонируют с сосредоточенным чувством, несокрушимою силою могучей натуры…».
Лермонтовский протест был нередко окрашен в мрачные, безнадёжные тона. Но его отрицание современной жизни было порождено великой жаждой свободы и справедливости. Недаром проницательный Белинский в личном общении с поэтом сумел разглядеть в его озлоблённом и охлаждённом взгляде на жизнь «семена глубокой веры» в достоинство человека, веры в будущее. Эта вера и поддерживала пафос лермонтовского обличения, внушала ему страстность поэта-гуманиста и певца свободы. Лермонтов никогда не был проповедником смирения. Скорбь и безотрадность в его стихах - следствие горьких раздумий о страданиях личности в мире рабства и угнетения. Но рядом с этой безотрадностью у Лермонтова с огромной силой выражены мечты человека о счастье, стремление преодолеть одиночество, найти пути к народу. Ему в высокой мере была присуща «вера гордая в людей и жизнь иную» (стихотворение «Памяти А. И. Одоевского», 1839).
Торжеством лермонтовского реализма явился роман «Герой нашего времени», насыщенный глубоким общественным и психологическим содержанием и сыгравший выдающуюся роль в развитии русской прозы. Развивая идейный замысел «Думы», Лермонтов изобразил типическую фигуру своего современника, дал «портрет, составленный из пороков всего нашего поколения в полном их развитии» (из предисловия). Печорин, показанный на фоне жизни современного общества, наделён деятельным характером, острым умом, стремлением приложить свои «силы необъятные» к живому делу. Но эпоха безвременья наложила на него неизгладимую печать. Писатель безжалостно обнажает в своём герое «противоречие между глубокостию натуры и жалкостию действий» (Белинский), показывает как бесплодно растрачиваются его силы. Лермонтов осуждает Печорина (как прежде Арбенина, героя драмы «Маскарад») за равнодушие к людям, за холодный эгоцентризм, которому в романе противостоят человечность и простодушие Максима Максимыча, чистая любовь Бэлы, искреннее чувство Мери. Художник-реалист подверг глубокой критике жизненную философию своего героя и окружил сочувствием жертв печоринского эгоизма. В этом сказалась идейная зрелость Лермонтова, открывшего новый этап в развитии русской литературы. Она сказалась и в художественном новаторстве романа, в совершенстве и своеобразии его композиции, в тонком психологическом рисунке характеров, в несравненном по своей точности и чистоте языке, которым восхищались крупнейшие русские писатели, считавшие Лермонтова своим учителем.
Творчество Лермонтова, обращённое к будущему, проникнутое мечтой о свободном человеке, подготавливало новый расцвет отечественной литературы. Лермонтовская муза отвечала насущным потребностям русской духовной жизни и освободительного движения, она вдохновляла многие поколения русских деятелей и литературу последующих десятилетий. У Лермонтова учились поэты-петрашевцы, участники кружка 40-х гг., от Лермонтова прямые нити тянутся к народно-патриотической лирике Н. А. Некрасова. Преклоняясь перед Лермонтовым и Гоголем, молодой Чернышевский писал в своём дневнике, что за них он «готов отдать жизнь и честь». Мужественной и героической лермонтовской поэзии многим был обязан в своём развитии и Добролюбов. Влияние Лермонтова отчётливо прослеживается в творчестве И. С. Тургенева, Л. Н. Толстого, Ф. М. Достоевского, а также советских поэтов, в т. ч. А. А. Блока и В. В. Маяковского. Наследие Лермонтова нашло многообразную интерпретацию в работах многих художников, композиторов, деятелей театра и кинематографа. Его драматургия сыграла значительную роль в развитии русского театрального искусства. Сама жизнь поэта послужила материалом для бесчисленных романов, поэм, драм, кинофильмов.
Изучение жизни и творческой деятельности Лермонтова привело к созданию целой отрасли современного литературоведения - лермонтоведения. Опираясь на суждения и оценки Белинского, учитывая опыт первых биографов Лермонтова (прежде всего П. А. Висковатова), советские учёные проделали огромную текстологическую и комментаторскую работу, впервые установив наиболее точные редакции произведений Лермонтова; много сделали для изучения сложной идейно-художественной проблематики лермонтовского наследия и отдельных его произведений; привлекли множество историко-архивных и др. материалов, недоступных прежним исследователям, и на этой основе сумели почти заново воссоздать биографию поэта, историю его короткой и трагической жизни.
Соч.: Сочинения, т. 1-6, под ред. П. А. Висковатова, М., 1889-91; Полн. собр соч., т. 1-5, под ред. и с прим. Д. И. Абрамовича, П., 1910-13; то же, 2 изд., т. 1-4, П., 1916; Иллюстрированное полн. собр. соч., т. 1-6, под ред. В. В. Каллаша, М., 1914-15 (в 6 т. - воспоминания и письма); Полн. собр. соч., т. 1-5, ред. и коммент. Б. М. Эйхенбаума, М. - Л., 1935-37; Соч., т. 1-2, вступ. ст., ред. и коммент. Б. М. Эйхенбаума, Л., 1940; Полн. собр. соч., т. 1-4, вступ. ст. и прим. И. Л. Андроникова, М., 1953; Соч., т. 1-6, М. - Л., 1954-57; Собр. соч., т. 1-4, под ред. И. Л. Андроникова и Ю. Г. Оксмана, М., 1964-65.
Лит.: Белинский В. Г., М. Ю. Лермонтов. Статьи и рецензии. Ред., вступ. ст. и прим. Н. И. Мордовченко, 2 изд., Л., 1941; Герцен А. И., О развитии революц. идей в России, Собр. соч., т. 7, М., 1956; Висковатый П. А., М. Ю. Лермонтов. Жизнь и творчество, М., 1891; Зелинский В. А. (сост.), Рус. критич. лит-pa о произведениях М. Ю. Лермонтова. Хронологич. сб. критико-библиографич. статей, ч. 1-2, 3 изд., М., 1913-14; Венок М. Ю. Лермонтову. Юбилейный сб. (статьи П. Н. Сакулина, И. М. Соловьева, Н. М. Мендельсона, И. Н. Розанова, С. В. Шувалова и др.), М. - П., 1914; Котляревский Н. А., М. Ю. Лермонтов. Личность и его произведения, 5 изд., П., 1915; Эйхенбаум Б. М., Лермонтов. Опыт историко-лит. оценки, Л., 1924; его же, Статьи о Лермонтове, М. - Л., 1961; Щеголев П. Е., Книга о Лермонтове, в. 1-2, Л., 1929; Дурылин С. Н., Как работал Лермонтов, М., 1934; его же, «Герой нашего времени» М. Ю. Лермонтова, М., 1940; М. Ю. Лермонтов. Статьи и материалы, М., 1939; Кирпотин В. Я., Политич. мотивы в творчестве Лермонтова, М., 1939; Семёнов Л. П., Лермонтов на Кавказе, Пятигорск, 1939; Гинзбург Л. Я., Творч. путь Лермонтова, Л., 1940; Пахомов Н. П., Лермонтов в изобразит. искусстве, М. - Л., 1940; Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова, сб. 1, Исследования и материалы, М., 1941; «Маскарад» Лермонтова. Сб. статей, М. - Л., 1941; Лит. наследство, т. 43-44, М., 1941, т. 45-46, М., 1948, т. 58, М., 1952; Розанов И. Н., Лермонтов - мастер стиха, М., 1942; Бродский Н. Л., М. Ю. Лермонтов. Биография, т. 1, 1814-1832, М., 1945; Пиксанов Н. К., Крест. восстание в «Вадиме» Лермонтова, в кн.: Историко-лит. сборник, М., 1947; Докусов А. М., Поэма М. Ю. Лермонтова «Демон», «Рус. лит-ра», 1960, № 4; Соколов А. Н., Лермонтов и рус. романтич. поэма, «Уч. зап. Моск. обл. пед. ин-та», 1949, т. 13, в. 1; Андроников И. Л., Лермонтов. Новые разыскания, М., 1948; то же, М., 1951; его же, Лермонтов. Исследования, статьи, рассказы, Пенза, 1952; его же, Лермонтов в Грузии в 1837, М., 1955; его же, Лермонтов. Исследования и находки, М., 1964; Андреев-Кривич С. А., Лермонтов. Вопросы творчества и биографии, М., 1954; М. Ю. Лермонтов в рус. критике. Сб. статей. Вступ. ст. и прим. Д. Зонова, 2 изд., М., 1955; Шкловский В. Б., Заметки о прозе рус. классиков, 2 изд., М., 1955; Попов А. В., Лермонтов на Кавказе, Ставрополь, 1954; Антокольский П. Г., Лермонтов, в его кн.: Поэты и время, М., 1957; Михайлова Е. Н., Проза Лермонтова, М., 1957; Гиреев Д. А., Поэма М. Ю. Лермонтова «Демон». Творч. история и текстологич. анализ, Орджоникидзе, 1958; Тойбин И. М., К проблематике новеллы Лермонтова «Фаталист», «Уч. зап. Курского пед. ин-та», 1959, в. 9; М. Ю. Лермонтов. Сб. статей и материалов, Ставрополь, 1960; Тамарченко Д. Е., Из истории рус. классич. романа, М. - Л., 1961; Мануйлов В. А., Летопись жизни и творчества М. Ю. Лермонтова, М. - Л., 1964; Герштейн Э. Г., Судьба Лермонтова, М., 1964; Максимов Д. Е., Поэзия Лермонтова, М. - Л., 1964; М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников, М., 1964; Творчество М. Ю. Лермонтова. 150 лет со дня рождения, 1814-1964, М., 1964; М. Ю. Лермонтов. Исследования и материалы, Воронеж, 1964; Виноградов И., Философ. роман Лермонтова, «Нов. мир», 1964, № 10. Сигал Н. А., Боденштедт - переводчик Лермонтова, «Уч. зап. ЛГУ», 1941, № 64, в. 8; Изучение жизни и творчества Лермонтова за рубежом, в кн.: Мануйлов В. А., Гиллельсон М. И., Вацуро В. Э., М. Ю. Лермонтов. Семинарий, Л., 1960, с. 383-90; Кандель Б. Л., Библиография переводов романа «Герой нашего времени» на иностр. языки, в кн.: Лермонтов М. Ю., Герой нашего времени, М., 1962 (изд. АН СССР. Лит. памятники); Ботникова А. Б., Изучение Лермонтова в Германии, в сб.: М. Ю. Лермонтов. Исследования и материалы, Воронеж, 1964; Mersereau J., M. Lermontov, Carbondale (III.), 1962; Gane T., Lermontov, Buc., 1963; Opitz R., Etappen im Schaffensweg Lermontovs, «Zeitschrift fur Slawistik», 1963, Bd 8, H. 4, S. 571-82; Kempa W. A., Lermontow w Polsce. Szkis bibliograficzny, «Slavia orientalis», 1964, № 4, s. 459-80; M. J. Lermontov v ceske literature. Bibliografie, Praha, 1965. Александров К. Д., Кузьмина Н. А., Библиография текстов Лермонтова (1824-1935), М. - Л., 1936; По лермонтовским местам, М., 1940; Михайлова А. Н., Рукописи М. Ю. Лермонтова. Описание, Л., 1941; Мануйлов В. А., Гиллельсон М. И., Вацуро В. Э., М. Ю. Лермонтов. Семинарий, Л., 1960; М. Ю. Лермонтов. Рекомендат. указатель лит-ры и методич. материалы в помощь библиотекарю. [Сост. Э. Э. Найдич], Л., 1964; История рус. лит-ры XIX в. Библиографич. указатель, под ред. К. Д. Муратовой, М. - Л., 1962.
В. В. Жданов
|