КарменЛ. А. Д. ***Как океан меняет цвет, Когда в нагромождённой туче Вдруг полыхнёт мигнувший свет, - Так сердце под грозой певучей Меняет строй, боясь вздохнуть, И кровь бросается в ланиты, И слёзы счастья душат грудь Перед явленьем Карменситы. 4 марта 1914 |
***На небе - празелень, и месяца осколок Омыт, в лазури спит, и ветер, чуть дыша, Проходит, и весна, и лёд последний колок, И в сонный входит вихрь смятенная душа… Что месяца нежней, что зорь закатных выше? Знай про себя, молчи, друзьям не говори: В последнем этаже, там, под высокой крышей, Окно, горящее не от одной зари… 24 марта 1914 |
***Есть демон утра. Дымно-светел он, Золотокудрый и счастливый. Как небо, синь струящийся хитон, Весь - перламутра переливы. Но как ночною тьмой сквозит лазурь, Так этот лик сквозит порой ужасным, И золото кудрей - червонно-красным, И голос - рокотом забытых бурь. 24 марта 1914 |
***Бушует снежная весна. Я отвожу глаза от книги… О, страшный час, когда она, Читая по руке Цуниги, В глаза Хозе метнула взгляд! Насмешкой засветились очи, Блеснул зубов жемчужный ряд, И я забыл все дни, все ночи, И сердце захлестнула кровь, Смывая память об отчизне… А голос пел: Ценою жизни Ты мне заплатишь за любовь! 18 марта 1914 |
***Среди поклонников Кармен, Спешащих пёстрою толпою, Её зовущих за собою, Один, как тень у серых стен Ночной таверны Лиллас-Пастья, Молчит и сумрачно глядит, Не ждёт, не требует участья, Когда же бубен зазвучит И глухо зазвенят запястья, - Он вспоминает дни весны, Он средь бушующих созвучий Глядит на стан её певучий И видит творческие сны. 26 марта 1914 |
***Сердитый взор бесцветных глаз. Их гордый вызов, их презренье. Всех линий - таянье и пенье. Так я Вас встретил в первый раз. В партере - ночь. Нельзя дышать. Нагрудник чёрный близко, близко… И бледное лицо… и прядь Волос, спадающая низко… О, не впервые странных встреч Я испытал немую жуткость! Но этих нервных рук и плеч Почти пугающая чуткость… В движеньях гордой головы Прямые признаки досады… (Так на людей из-за ограды Угрюмо взглядывают львы). А там, под круглой лампой, там Уже замолкла сегидилья, И злость, и ревность, что не к Вам Идёт влюблённый Эскамильо, Не Вы возьмётесь за тесьму, Чтобы убавить свет ненужный, И не блеснёт уж ряд жемчужный Зубов - несчастному тому… О, не глядеть, молчать - нет мочи, Сказать - не надо и нельзя… И вы уже (звездой средь ночи), Скользящей поступью скользя, Идёте - в поступи истома, И песня Ваших нежных плеч Уже до ужаса знакома, И сердцу суждено беречь, Как память об иной отчизне, - Ваш образ, дорогой навек… А там: Уйдём, уйдём от жизни, Уйдём от этой грустной жизни! Кричит погибший человек… И март наносит мокрый снег. 25 марта 1914 |
***Вербы - это весенняя таль, И чего-то нам светлого жаль, Значит - теплится где-то свеча, И молитва моя горяча, И целую тебя я в плеча. Этот колос ячменный - поля, И заливистый крик журавля, Это значит - мне ждать у плетня До заката горячего дня. Значит - ты вспоминаешь меня. Розы - страшен мне цвет этих роз, Это - рыжая ночь твоих кос? Это - музыка тайных измен? Это - сердце в плену у Кармен? 30 марта 1914 |
***Ты - как отзвук забытого гимна В моей чёрной и дикой судьбе. О, Кармен, мне печально и дивно, Что приснился мне сон о тебе. Вешний трепет, и лепет, и шелест, Непробудные, дикие сны, И твоя одичалая прелесть - Как гитара, как бубен весны! И проходишь ты в думах и грёзах, Как царица блаженных времён, С головой, утопающей в розах, Погружённая в сказочный сон. Спишь, змеёю склубясь прихотливой, Спишь в дурмане и видишь во сне Даль морскую и берег счастливый, И мечту, недоступную мне. Видишь день беззакатный и жгучий И любимый, родимый свой край, Синий, синий, певучий, певучий, Неподвижно-блаженный, как рай. В том раю тишина бездыханна, Только в куще сплетённых ветвей Дивный голос твой, низкий и странный, Славит бурю цыганских страстей. 28 марта 1914 |
***О да, любовь вольна, как птица, Да, всё равно - я твой! Да, всё равно мне будет сниться Твой стан, твой огневой! Да, в хищной силе рук прекрасных, В очах, где грусть измен, Весь бред моих страстей напрасных, Моих ночей, Кармен! Я буду петь тебя, я небу Твой голос передам! Как иерей свершу я требу За твой огонь - звездам! Ты встанешь бурною волною В реке моих стихов, И я с руки моей не смою, Кармен, твоих духов… И в тихий час ночной, как пламя, Сверкнувшее на миг, Блеснёт мне белыми зубами Твой неотступный лик. Да, я томлюсь надеждой сладкой, Что ты, в чужой стране, Что ты, когда-нибудь, украдкой Помыслишь обо мне… За бурей жизни, за тревогой, За грустью всех измен, - Пусть эта мысль предстанет строгой, Простой и белой, как дорога, Как дальний путь, Кармен! 28 марта 1914 |
***
Нет, никогда моей,
и ты ничьей не будешь.
Так вот что так влекло
сквозь бездну грустных лет,
Сквозь бездну дней пустых,
чье бремя не избудешь.
Вот почему я -
твой поклонник и поэт!
Здесь - страшная печать
отверженности женской
За прелесть дивную -
постичь её нет сил.
Там - дикий сплав миров,
где часть души вселенской
Рыдает, исходя
гармонией светил.
Вот - мой восторг, мой страх
в тот вечер в тёмном зале!
Вот, бедная, зачем
тревожусь за тебя!
Вот чьи глаза меня
так странно провожали,
Ещё не угадав,
не зная… не любя!
Сама себе закон -
летишь, летишь ты мимо,
К созвездиям иным,
не ведая орбит,
И этот мир тебе -
лишь красный облак дыма,
Где что-то жжёт, поёт,
тревожит и горит!
И в зареве его -
твоя безумна младость…
Всё - музыка и свет:
нет счастья, нет измен…
Мелодией одной
звучат печаль и радость…
Но я люблю тебя:
я сам такой, Кармен.
31 марта 1914 |