Александр Блок, цикл «Кармен»

Кармен

Л. А. Д. 

***

Как океан меняет цвет, 
Когда в нагромождённой туче 
Вдруг полыхнёт мигнувший свет, - 
Так сердце под грозой певучей 
Меняет строй, боясь вздохнуть, 
И кровь бросается в ланиты, 
И слёзы счастья душат грудь 
Перед явленьем Карменситы. 

4 марта 1914

***

На небе - празелень, и месяца осколок
Омыт, в лазури спит, и ветер, чуть дыша,
Проходит, и весна, и лёд последний колок,
И в сонный входит вихрь смятенная душа…

Что месяца нежней, что зорь закатных выше?
Знай про себя, молчи, друзьям не говори:
В последнем этаже, там, под высокой крышей,
Окно, горящее не от одной зари…

24 марта 1914

***

Есть демон утра. Дымно-светел он, 
Золотокудрый и счастливый. 
Как небо, синь струящийся хитон, 
Весь - перламутра переливы. 

Но как ночною тьмой сквозит лазурь, 
Так этот лик сквозит порой ужасным, 
И золото кудрей - червонно-красным, 
И голос - рокотом забытых бурь. 

24 марта 1914

***

Бушует снежная весна. 
Я отвожу глаза от книги… 
О, страшный час, когда она, 
Читая по руке Цуниги, 
В глаза Хозе метнула взгляд! 
Насмешкой засветились очи, 
Блеснул зубов жемчужный ряд, 
И я забыл все дни, все ночи, 
И сердце захлестнула кровь, 
Смывая память об отчизне… 
А голос пел: Ценою жизни 
Ты мне заплатишь за любовь! 

18 марта 1914

***

Среди поклонников Кармен, 
Спешащих пёстрою толпою, 
Её зовущих за собою, 
Один, как тень у серых стен 
Ночной таверны Лиллас-Пастья, 
Молчит и сумрачно глядит, 
Не ждёт, не требует участья, 
Когда же бубен зазвучит 
И глухо зазвенят запястья, - 
Он вспоминает дни весны, 
Он средь бушующих созвучий 
Глядит на стан её певучий 
И видит творческие сны. 

26 марта 1914

***

Сердитый взор бесцветных глаз. 
Их гордый вызов, их презренье. 
Всех линий - таянье и пенье. 
Так я Вас встретил в первый раз. 
В партере - ночь. Нельзя дышать. 
Нагрудник чёрный близко, близко… 
И бледное лицо… и прядь 
Волос, спадающая низко… 
О, не впервые странных встреч 
Я испытал немую жуткость! 
Но этих нервных рук и плеч 
Почти пугающая чуткость… 
В движеньях гордой головы 
Прямые признаки досады… 
(Так на людей из-за ограды 
Угрюмо взглядывают львы). 
А там, под круглой лампой, там 
Уже замолкла сегидилья, 
И злость, и ревность, что не к Вам 
Идёт влюблённый Эскамильо, 
Не Вы возьмётесь за тесьму, 
Чтобы убавить свет ненужный, 
И не блеснёт уж ряд жемчужный 
Зубов - несчастному тому… 
О, не глядеть, молчать - нет мочи, 
Сказать - не надо и нельзя… 
И вы уже (звездой средь ночи), 
Скользящей поступью скользя, 
Идёте - в поступи истома, 
И песня Ваших нежных плеч 
Уже до ужаса знакома, 
И сердцу суждено беречь, 
Как память об иной отчизне, - 
Ваш образ, дорогой навек… 

А там: Уйдём, уйдём от жизни, 
Уйдём от этой грустной жизни! 
Кричит погибший человек… 

И март наносит мокрый снег. 

25 марта 1914

***

Вербы - это весенняя таль, 
И чего-то нам светлого жаль, 
Значит - теплится где-то свеча, 
И молитва моя горяча, 
И целую тебя я в плеча. 

Этот колос ячменный - поля, 
И заливистый крик журавля, 
Это значит - мне ждать у плетня 
До заката горячего дня. 
Значит - ты вспоминаешь меня. 

Розы - страшен мне цвет этих роз, 
Это - рыжая ночь твоих кос? 
Это - музыка тайных измен? 
Это - сердце в плену у Кармен? 

30 марта 1914

***

Ты - как отзвук забытого гимна 
В моей чёрной и дикой судьбе. 
О, Кармен, мне печально и дивно, 
Что приснился мне сон о тебе. 

Вешний трепет, и лепет, и шелест, 
Непробудные, дикие сны, 
И твоя одичалая прелесть - 
Как гитара, как бубен весны! 

И проходишь ты в думах и грёзах, 
Как царица блаженных времён, 
С головой, утопающей в розах, 
Погружённая в сказочный сон. 

Спишь, змеёю склубясь прихотливой, 
Спишь в дурмане и видишь во сне 
Даль морскую и берег счастливый, 
И мечту, недоступную мне. 

Видишь день беззакатный и жгучий 
И любимый, родимый свой край, 
Синий, синий, певучий, певучий, 
Неподвижно-блаженный, как рай. 

В том раю тишина бездыханна, 
Только в куще сплетённых ветвей 
Дивный голос твой, низкий и странный, 
Славит бурю цыганских страстей. 

28 марта 1914

***

О да, любовь вольна, как птица, 
Да, всё равно - я твой! 
Да, всё равно мне будет сниться 
Твой стан, твой огневой! 

Да, в хищной силе рук прекрасных, 
В очах, где грусть измен, 
Весь бред моих страстей напрасных, 
Моих ночей, Кармен! 

Я буду петь тебя, я небу 
Твой голос передам! 
Как иерей свершу я требу 
За твой огонь - звездам! 

Ты встанешь бурною волною 
В реке моих стихов, 
И я с руки моей не смою, 
Кармен, твоих духов… 

И в тихий час ночной, как пламя, 
Сверкнувшее на миг, 
Блеснёт мне белыми зубами 
Твой неотступный лик. 

Да, я томлюсь надеждой сладкой, 
Что ты, в чужой стране, 
Что ты, когда-нибудь, украдкой 
Помыслишь обо мне… 

За бурей жизни, за тревогой, 
За грустью всех измен, - 
Пусть эта мысль предстанет строгой, 
Простой и белой, как дорога, 
Как дальний путь, Кармен! 

28 марта 1914

***

Нет, никогда моей,
                   и ты ничьей не будешь.
Так вот что так влекло
                       сквозь бездну грустных лет,
Сквозь бездну дней пустых,
                           чье бремя не избудешь.
Вот почему я -
               твой поклонник и поэт!

Здесь - страшная печать
                        отверженности женской
За прелесть дивную -
                     постичь её нет сил.
Там - дикий сплав миров,
                         где часть души вселенской
Рыдает, исходя
               гармонией светил.

Вот - мой восторг, мой страх
                             в тот вечер в тёмном зале!
Вот, бедная, зачем
                   тревожусь за тебя!
Вот чьи глаза меня
                   так странно провожали,
Ещё не угадав,
               не зная… не любя!

Сама себе закон -
                  летишь, летишь ты мимо,
К созвездиям иным,
                   не ведая орбит,
И этот мир тебе -
                  лишь красный облак дыма,
Где что-то жжёт, поёт,
                       тревожит и горит!

И в зареве его -
                 твоя безумна младость…
Всё - музыка и свет:
                     нет счастья, нет измен…
Мелодией одной
               звучат печаль и радость…
Но я люблю тебя:
                 я сам такой, Кармен.

31 марта 1914