Подорожник
Узнай, по крайней мере, звуки,
Бывало, милые тебе.
***Сразу стало тихо в доме, Облетел последний мак, Замерла я в долгой дрёме И встречаю ранний мрак. Плотно заперты ворота, Вечер чёрен, ветер тих. Где веселье, где забота, Где ты, ласковый жених? Не нашёлся тайный перстень, Прождала я много дней, Нежной пленницею песня Умерла в груди моей. 1917 |
***Ты - отступник: за остров зелёный Отдал, отдал родную страну, Наши песни, и наши иконы, И над озером тихим сосну. Для чего, лихой ярославец, Коль ещё не лишился ума, Загляделся на рыжих красавиц И на пышные эти дома? Так теперь и кощунствуй, и чванься, Православную душу губи, В королевской столице останься И свободу свою полюби. Для чего ж ты приходишь и стонешь Под высоким окошком моим? Знаешь сам, ты и в море не тонешь, И в смертельном бою невредим. Да, не страшны ни море, ни битвы Тем, кто сам потерял благодать. Оттого-то во время молитвы Попросил ты тебя вспоминать. 1917, Слепнёво |
***Просыпаться на рассвете Оттого, что радость душит, И глядеть в окно каюты На зелёную волну, Иль на палубе в ненастье, В мех закутавшись пушистый, Слушать, как стучит машина, И не думать ни о чём, Но, предчувствуя свиданье С тем, кто стал моей звездою, От солёных брызг и ветра С каждым часом молодеть. 1917 |
***И в тайную дружбу с высоким, Как юный орёл темноглазым Я, словно в цветник предосенний, Походкою лёгкой вошла. Там были последние розы, И месяц прозрачный качался На серых, густых облаках… 1917, Петербург |
***Словно ангел, возмутивший воду, Ты взглянул тогда в моё лицо, Возвратил и силу и свободу, А на память чуда взял кольцо. Мой румянец жаркий и недужный Стёрла богомольная печаль. Памятным мне будет месяц вьюжный, Северный встревоженный февраль. Февраль 1916, Царское село |
***Когда о горькой гибели моей Весть поздняя его коснётся слуха, Не станет он ни строже, ни грустней, Но, побледневши, улыбнётся сухо. И сразу вспомнит зимний небосклон И вдоль Невы несущуюся вьюгу, И сразу вспомнит, как поклялся он Беречь свою восточную подругу. 1917 |
***Пленник чужой! Мне чужого не надо, Я и своих-то устала считать. Так отчего же такая отрада Эти вишнёвые видеть уста? Пусть он меня и хулит и бесславит, Слышу в словах его сдавленный стон. Нет, он меня никогда не заставит Думать, что страстно в другую влюблён. И никогда не поверю, что можно После небесной и тайной любви Снова смеяться и плакать тревожно И проклинать поцелуи мои. 1917 |
***Я спросила у кукушки, Сколько лет я проживу… Сосен дрогнули верхушки, Жёлтый луч упал в траву. Но ни звука в чаще свежей… Я иду домой, И прохладный ветер нежит Лоб горячий мой. 1919 |
***По неделе ни слова ни с кем не скажу, Всё на камне у моря сижу, И мне любо, что брызги зелёной волны, Словно слёзы мои, солоны. Были вёсны и зимы, да что-то одна Мне запомнилась только весна. Стали ночи теплее, подтаивал снег, Вышла я поглядеть на луну, И спросил меня тихо чужой человек, Между сосенок встретив одну: «Ты не та ли, кого я повсюду ищу, О которой с младенческих лет, Как о милой сестре, веселюсь и грущу?» Я чужому ответила: «Нет!» А как свет поднебесный его озарил, Я дала ему руки мои, И он перстень таинственный мне подарил, Чтоб меня уберечь от любви. И назвал мне четыре приметы страны, Где мы встретиться снова должны: Море, круглая бухта, высокий маяк, А всего непременней - полынь… И как жизнь началась, пусть и кончится так. Я сказала, что знаю: аминь! 1916, Севастополь |
***В каждых сутках есть такой Смутный и тревожный час. Громко говорю с тоской, Не раскрывши сонных глаз. И она стучит, как кровь, Как дыхание тепла, Как счастливая любовь, Рассудительна и зла. 1917 |
***Земная слава как дым, Не этого я просила. Любовникам всем моим Я счастие приносила. Один и сейчас живой, В свою подругу влюблённый, И бронзовым стал другой На площади оснежённой. 1914 |
***Это просто, это ясно, Это всякому понятно, Ты меня совсем не любишь, Не полюбишь никогда. Для чего же так тянуться Мне к чужому человеку, Для чего же каждый вечер Мне молиться за тебя? Для чего же, бросив друга И кудрявого ребёнка, Бросив город мой любимый И родную сторону, Чёрной нищенкой скитаюсь По столице иноземной? О, как весело мне думать, Что тебя увижу я! 1917 |
***О нет, я не тебя любила, Палима сладостным огнём, Так объясни, какая сила В печальном имени твоём. Передо мною на колени Ты стал, как будто ждал венца, И смертные коснулись тени Спокойно-юного лица. И ты ушёл. Не за победой, За смертью. Ночи глубоки! О, ангел мой, не знай, не ведай Моей теперешней тоски. Но если белым солнцем рая В лесу осветится тропа, Но если птица полевая Взлетит с колючего снопа, Я знаю: это ты, убитый, Мне хочешь рассказать о том, И снова вижу холм изрытый Над окровавленным Днестром. Забуду дни любви и славы, Забуду молодость мою, Душа темна, пути лукавы, - Но образ твой, твой подвиг правый До часа смерти сохраню. Лето 1917 |
***Я слышу иволги всегда печальный голос И лета пышного приветствую ущерб, А к колосу прижатый тесно колос С змеиным свистом срезывает серп. И стройных жниц короткие подолы, Как флаги в праздник, по ветру летят. Теперь бы звон бубенчиков весёлых, Сквозь пыльные ресницы долгий взгляд. Не ласки жду я, не любовной лести В предчувствии неотвратимой тьмы, Но приходи взглянуть на рай, где вместе Блаженны и невинны были мы. 1917, Слепнёво |
***Как страшно изменилось тело, Как рот измученный поблёк! Я смерти не такой хотела, Не этот назначала срок. Казалось мне, что туча с тучей Сшибётся где-то в вышине И молнии огонь летучий И голос радости могучей, Как Ангелы, сойдут ко мне. 1913 |
***Я окошка не завесила, Прямо в горницу гляди. Оттого мне нынче весело, Что не можешь ты уйти. Называй же беззаконницей, Надо мной глумись со зла: Я была твоей бессонницей, Я тоской твоей была. 1916 |
***Эта встреча никем не воспета, И без песен печаль улеглась. Наступило прохладное лето, Словно новая жизнь началась. Сводом каменным кажется небо, Уязвлённое жёлтым огнём, И нужнее насущного хлеба Мне единое слово о нём. Ты, росой окропляющий травы, Вестью душу мою оживи, - Не для страсти, не для забавы, Для великой земной любви. 1916 |
***И вот одна осталась я Считать пустые дни. О вольные мои друзья, О лебеди мои! И песней я не скличу вас, Слезами не верну, Но вечером в печальный час В молитве помяну. Настигнут смертною стрелой, Один из вас упал, И чёрным вороном другой, Меня целуя, стал. Но так бывает: раз в году, Когда растает лёд, В Екатеринином саду Стою у чистых вод И слышу плеск широких крыл Над гладью голубой. Не знаю, кто окно раскрыл В темнице гробовой. 1917 |
***Чем хуже этот век предшествующих? Разве Тем, что в чаду печали и тревог Он к самой чёрной прикоснулся язве, Но исцелить её не мог. Ещё на западе земное солнце светит И кровли городов в его лучах блестят, А здесь уж белая дома крестами метит И кличет воронов, и вороны летят. 1919 |
***Теперь никто не станет слушать песен. Предсказанные наступили дни. Моя последняя, мир больше не чудесен, Не разрывай мне сердца, не звени. Ещё недавно ласточкой свободной Свершала ты свой утренний полёт, А ныне станешь нищенкой голодной, Не достучишься у чужих ворот. 1917 |
***По твёрдому гребню сугроба В твой белый, таинственный дом, Такие притихшие оба, В молчании нежном идём. И слаще всех песен пропетых Мне этот исполненный сон, Качание веток задетых И шпор твоих лёгонький звон. Январь 1917 |
***Теперь прощай, столица, Прощай, весна моя, Уже по мне томится Корельская земля. Поля и огороды Спокойно зелены, Ещё глубоки воды, И небеса бледны. Болотная русалка, Хозяйка этих мест, Глядит, вздыхая жалко, На колокольный крест. А иволга, подруга Моих безгрешных дней, Вчера вернувшись с юга, Кричит среди ветвей, Что стыдно оставаться До мая в городах, В театре задыхаться, Скучать на островах. Но иволга не знает, Русалке не понять, Как сладко мне бывает Его поцеловать! И всё-таки сегодня На тихом склоне дня Уйду. Страна господня, Прими к себе меня! 1917 |
***Ждала его напрасно много лет. Похоже это время на дремоту. Но воссиял неугасимый свет Тому три года в Вербную Субботу. Мой голос оборвался и затих - С улыбкой предо мной стоял жених. А за окном со свечками народ Неспешно шёл. О, вечер богомольный! Слегка хрустел апрельский тонкий лёд, И над толпою голос колокольный, Как утешенье вещее, звучал, И чёрный ветер огоньки качал. И белые нарциссы на столе, И красное вино в бокале плоском Я видела как бы в рассветной мгле. Моя рука, закапанная воском, Дрожала, принимая поцелуй, И пела кровь:блаженная, ликуй! 1916 |
НочьюСтоит на небе месяц, чуть живой, Средь облаков струящихся и мелких, И у дворца угрюмый часовой Глядит, сердясь, на башенные стрелки. Идёт домой неверная жена, Её лицо задумчиво и строго, А верную в тугих объятьях сна Сжигает негасимая тревога. Что мне до них? Семь дней тому назад, Вздохнувши, я прости сказала миру, Но душно там, и я пробралась в сад Взглянуть на звёзды и потрогать лиру. 1918, Москва |
***Течёт река неспешно по долине, Многооконный на пригорке дом. А мы живём как при Екатерине: Молебны служим, урожая ждём. Перенеся двухдневную разлуку, К нам едет гость вдоль нивы золотой, Целует бабушке в гостиной руку И губы мне на лестнице крутой. Лето 1917 |
***На шее мелких чёток ряд, В широкой муфте руки прячу, Глаза рассеянно глядят И больше никогда не плачут. И кажется лицо бледней От лиловеющего шёлка, Почти доходит до бровей Моя незавитая чёлка. И непохожа на полёт Походка медленная эта, Как будто под ногами плот, А не квадратики паркета. А бледный рот слегка разжат, Неровно трудное дыханье, И на груди моей дрожат Цветы небывшего свиданья. 1913 |
***И целый день, своих пугаясь стонов, В тоске смертельной мечется толпа, А за рекой на траурных знамёнах Зловещие смеются черепа. Вот для чего я пела и мечтала, Мне сердце разорвали пополам, Как после залпа сразу тихо стало, Смерть выслала дозорных по дворам. 1917 |
***Ты мог бы мне сниться и реже, Ведь часто встречаемся мы, Но грустен, взволнован и нежен Ты только в святилище тьмы. И слаще хвалы серафима Мне губ твоих милая лесть… О, там ты не путаешь имя Моё. Не вздыхаешь, как здесь. 1914 |
***Когда в тоске самоубийства Народ гостей немецких ждал, И дух суровый византийства От русской Церкви отлетал, Когда приневская столица, Забыв величие своё, Как опьянённая блудница, Не знала, кто берёт её, Мне голос был. Он звал утешно, Он говорил: «Иди сюда, Оставь свой край, глухой и грешный, Оставь Россию навсегда. Я кровь от рук твоих отмою, Из сердца выну чёрный стыд, Я новым именем покрою Боль поражений и обид». Но равнодушно и спокойно Руками я замкнула слух, Чтоб этой речью недостойной Не осквернился скорбный дух. Осень 1917 |
Стихотворения взяты из книги:Ахматова А. А. Сочинения. В 2-х т. - М.: Худож. лит., 1987 |